— Да ну… рад слышать. Новости посмотрела?
— Какие?
— Ну, про гибель Марини.
— Ах да — вот не повезло ему, — сочувственно вздохнула она.
— Ты же с ним работала в Цюрихе, да? — начал было Виктор, но слова Элисы оборвали его фразу, словно она торопилась перейти к сути дела.
— Да. Послушай, Виктор, я тебе звоню… — Раздался смешок. — Ты наверняка подумаешь, что это глупости… Но для меня это очень важно. Очень важно. Понимаешь?
— Да.
Виктор нахмурился и напрягся. Голос Элисы звучал весело и непринужденно — именно это и тревожило Виктора: ему казалось, что он хорошо ее знает, и никогда еще ее голос не звучал так.
— Понимаешь, все дело в соседке… У нее сын-подросток, очень приятный такой паренек… Оказалось вдруг, что ему жутко нравятся ребусы, и он начал скупать книги, журналы… Я сказала ему, что знаю самого лучшего специалиста в этом деле. Ну вот, в общем, сейчас он пытается разгадать один ребус, и у него не выходит. Он совсем распсиховался, и его мать боится, что он бросит это безобидное занятие и займется менее полезными для здоровья вещами. Когда она рассказывала мне, я вспомнила, что об этом ребусе уже слышала, когда-то ты мне о нем говорил, но я забыла отгадку. И тут я подумала: «Мне нужна помощь. И только Виктор может мне помочь». Понимаешь?
— Конечно, а что за ребус? — Особое ударение, с которым Элиса произнесла последние слова, от Виктора не ускользнуло. Он почувствовал, как по коже побежали мурашки, словно таинственные и неожиданные посетители из других миров. Это его выдумки, или она действительно пытается сказать ему что-то другое, что можно понять лишь читая между строк?
— Ну, там, где несколько бегунов, снежный ком и буквы «Н» и «Е»… — Она рассмеялась. — Помнишь, был такой?
— Да, это…
— Послушай, — перебила она. — Не нужно мне звонить и говорить отгадку. Просто сделай то, что в ней сказано, прямо сегодня. Это срочно. Как можно скорее сделай то, что говорится в отгадке. Я на тебя рассчитываю. — И вдруг она снова засмеялась. — И мама этого паренька тоже… Спасибо, Виктор. Пока.
Послышался щелчок, связь прервалась.
У Виктора волосы на затылке встали дыбом, как будто из трубки его ударило током.
Нечасто приходилось ему бывать в таком состоянии.
Потные руки соскальзывали с руля, сердце билось все быстрее, в груди ныло и казалось, что, как ни старайся, расправить легкие и наполнить их воздухом все равно не удастся. У Виктора такой букет ощущений почти всегда предшествовал свиданию с сексуальной подоплекой.
В тех редких случаях, когда он встречался с девушками, зная или подозревая о том, что вечер может закончиться в постели, он испытывал именно такое смятение. К несчастью или к счастью, никто из них подобных намеков ему не делал, и все вечера кончались поцелуем и обещанием перезвонить.
А сейчас? В какой постели может завершиться этот вечер? Свидание было назначено не с кем иным, как с Элисой Робледо.
Вот это да.
Конечно, дома у нее он уже бывал (вообще-то они были или по крайней мере считали себя друзьями), но так поздно никогда не задерживался, и почти всегда с ними был кто-то из коллег и они что-то отмечали (Новый год, окончание последнего семестра) или вместе готовились к семинару. О таком моменте он мечтал с тех пор, как они познакомились десять лет назад, на незабываемой вечеринке в университете имени Алигьери, но никогда не думал, что все произойдет именно так.
И готов был поклясться, что дома у Элисы его ждет совсем не секс.
При мысли об этом он рассмеялся. Смех помог ему расслабиться, снять нервное напряжение. Он представил себе, как Элиса в нижнем белье встречает его объятиями и томно говорит: «Привет, Виктор. Ты все понял. Проходи». Волна смеха продолжала нарастать внутри, как надуваемый кем-то воздушный шарик, но вместо взрыва к Виктору вернулась всегдашняя серьезность. Он припомнил все то, что сделал, подумал или представил себе с момента этого странного звонка, почти час назад: сомнения, колебания, желание позвонить ей и попросить разъяснений (но она сказала, чтобы он этого не делал), ребус. Как это ни удивительно, как раз с ребусом проблем было меньше всего. Виктор очень хорошо помнил отгадку, что не помешало ему отыскать ребус в соответствующем альбоме с вырезками. Этот ребус появился в журнале недавно. На картинке было три бегуна, знак «плюс», снежный ком и буквы «Н» и «Е». Вопрос: «Что мне делать?» В свое время он разгадал это меньше чем за пять минут. Слова «бег» (вид запыхавшихся бегунов очень рассмешил Элису), «и», «ком» и «не» складывались в фразу: «Беги ко мне».
Это просто. Его проблема, его опасения были связаны с другим. Он недоумевал, к примеру, почему Элиса не могла прямо сказать, что ей нужно, чтобы он приехал к ней домой сегодня. Что с ней такое? Может быть, рядом с ней кто-то (ради Бога, только не это), кто ей угрожает?
Был и другой вариант. И он-то пугал больше всего. Элиса больна.
И еще последний, несомненно, самый лучший, но и этот вариант не оставлял Виктора равнодушным. Он представлял себе такое развитие событий: он приезжает к ней домой, она открывает дверь, и происходит нелепый разговор. «Виктор, ты как тут оказался?» — «Ты сказала, чтоб я приехал». — «Я?» — «Да, чтобы я сделал то, что сказано в ребусе». — «Ну что ты!» — Она хохочет. «Я сказала, чтобы ты решил этот ребус, ну, чтобы ты его сегодня отгадал!» — «Но ты сказала, чтобы я тебе не звонил». — «Сказала, чтобы тебя не беспокоить, я собиралась перезвонить тебе потом…» Застыв на пороге, он чувствовал бы себя полным идиотом, а она продолжала бы смеяться…
Нет.
Он ошибался. Такой вариант невозможен.
С Элисой что-то творится. Что-то ужасное. Более того, он давно знал, что с ней уже многие годы происходит что-то ужасное.
Он всегда об этом подозревал. Как все скрытные люди, Виктор проявлял безошибочное чутье в отношении интересующих его вещей, а мало что интересовало его в этом мире больше, чем Элиса Робледо Моранде. Он видел, как она ходит, как говорит, как движется, и думал: «С ней что-то не так». Его глаза как магнитом притягивало к ее спортивной фигуре и длинным черным волосам, и он ни на миг не сомневался: «Она скрывает какую-то тайну».
Он даже, пожалуй, знал, откуда тянутся нити этой тайны — из ее работы в Цюрихе.
Виктор обогнул клумбу и выехал на улицу Сильвано. Сбросил скорость, стал искать место для парковки — не нашел. В одной из машин он увидел сидящего за рулем мужчину, но тот знаками показал, что уезжать не собирается.
Миновав подъезд Элисы, он поехал дальше. И тут прямо перед ним оказалось свободное место. Виктор затормозил, включил заднюю передачу.
Тогда-то все и произошло.
* * *
Спустя некоторое время он с удивлением размышлял о том, почему его мозг так по-особому реагирует на экстремальные ситуации. Первое, что привлекло его внимание, когда она внезапно появилась и постучала в окно передней дверцы, было не смертельно испуганное выражение ее белого, как кусок сыра в лунном свете, лица, и не то, как она чуть ли не запрыгнула в машину, когда он ей открыл, и не то, как она оглянулась назад с криком: «Езжай! Скорее, пожалуйста!»
Не обратил он внимание и на гудки, вызванные его резким маневром, и на фары, ослепившие его через зеркало заднего вида, и на послышавшийся сзади скрип шин, почему-то вызвавший в памяти припаркованную машину с выключенными фарами и сидящим за рулем мужчиной. Все это он пережил, но воспринял как-то спинным мозгом.
Однако разум, центр его умственной жизни, был сосредоточен только на одном.
На ее груди.
Под курткой у Элисы была футболка с низким вырезом, надетая второпях, слишком легкая для мартовской ночной сырости. Под этой футболкой роскошная круглая грудь прорисовывалась так явно, как будто на ней не было бюстгальтера. Когда Элиса склонилась к окошку перед тем, как сесть в машину, он это увидел. Даже сейчас, когда она сидела рядом с ним, от запаха кожи, доносившегося от ее куртки, и запаха ароматного геля для душа, исходившего от ее тела, он был охвачен мучительным водоворотом чувств и не мог удержаться от того, чтобы мельком взглянуть на эту нежную и упругую грудь.
Однако Виктор не считал, что его мысли порочны. Он знал: только так его мозг может снова расставить все по своим местам после колоссального потрясения оттого, что подруга и коллега запрыгнула к нему в машину, пригнулась на переднем сиденье и стала выкрикивать немыслимые команды. Бывают обстоятельства, при которых для сохранения здравого смысла человеку приходится хвататься за соломинку — он ухватился за грудь Элисы. Поправка: она послужила основой для восстановления моего спокойствия.
— За нами… за нами кто-то гонится? — промямлил он, доехав до квартала Кампо-де-лас-Насьонес.