– Вас там какой-то человек спрашивает, – шепнул на ухо незаметно подошедший официант.
– Зови, – распорядился Американец.
– Он хочет побеседовать с глазу на глаз и просит выйти к нему.
– Пусть проваливает! – возмутился Самсонов.
– Он просил передать, что пришел от Рыжего.
При этих словах Американец заметно побледнел. Хорошее настроение бесследно исчезло.
– Скажи, сейчас подойду! – осевшим голосом сказал Самсонов.
– Что случилось? – поинтересовался один из приятелей.
– Не твое дело! – отмахнулся Американец и, справившись с волнением, направился к выходу.
... – Ну? – сипло спросил он стоявшего на улице возле входа мужчину. – Чего надо?
Вместо ответа мужчина сделал молниеносный выпад рукой, и Самсонов надолго отключился...
* * *
В лесу было тихо, мокро и холодно. Крепко связанный и пришедший наконец в себя Американец со страхом смотрел на своего похитителя, сидящего рядом на корточках и подкладывающего таблетки сухого спирта в небольшой костерок.
«Зачем? За что? Почему?» – хотел спросить Самсонов, но не мог – мешал плотно забитый в рот кляп. Поэтому бандит лишь мычал, безуспешно пытаясь освободиться от веревок. Похититель же, казалось, не обращал на него ни малейшего внимания. Томительно тянулись минуты. Неожиданно вдалеке послышался вой то ли волка, то ли одичавшей собаки. Американец затрясся в ознобе. Он находился на грани истерики. Несмотря на холод, Самсонов обильно потел. Крупные капли пота, скатываясь со лба, щипали глаза. Лицо смертельно побледнело.
«Клиент созрел, – подумал Нечаев, искоса глянув на Американца. – Можно приступать к беседе». Иван специально нагнетал атмосферу, прекрасно зная, что главное – подавить человека морально, а потом из него хоть веревки вей. Так бывает и во время драки, и при допросе. Правда, с сильной личностью подобный номер не пройдет, однако Самсонов к таковым не относился. Это Нечаев, отличный психолог, определил сразу, едва увидев Американца и услышав сиплый подрагивающий голос: «Ну?.. Чего надо?»
Иван вытащил кляп.
Самсонов судорожно вздохнул.
– Тэк-тэк, – хищно потер руки Нечаев. – Сам будешь говорить или как?
– Но в чем дело? – прохрипел Американец. – Я же сделал все, что велел Рыжий!
– Вот и напрасно, – презрительно процедил Иван.
– Что-о-о? – Глаза Американца округлились от изумления.
– Рыжий – битая карта, – продолжал блефовать Нечаев. – Он весьма надоел некоторым влиятельным людям. Придется его убрать, и тебя заодно!
– Меня? – опешил Самсонов. – При чем тут я?
– Сам знаешь!
– Мамой клянусь. – Бандит хотел в знак искренности прижать руки к груди, но они были крепко связаны. – Здесь какое-то недоразумение!
– Неужели? – прищурился Иван. – Ладно, проверим твою честность! Все хаты Рыжего, в темпе!
Самсонов поспешно назвал адрес.
– Это я и так знаю, – соврал Нечаев. – Где он еще появляется?
– В своей фирме «Гиппократ», разумеется...
– Дальше!
– Без понятия! Правда!
– Гм, может, ты и фамилию Рыжего забыл?
– Почему же, Ривкин...
Иван сделал вид, будто колеблется, взвешивает все «за» и «против».
Американец смирился с судьбой. Выбитый из колеи неожиданным похищением и умелым психологическим прессингом, бандит теперь начал постепенно обретать утраченное мужество. Дрожь унялась, пот на лице высох.
– Ну, сволочь, убивай, не томи! – вполне спокойно сказал он.
Нечаев весело рассмеялся.
– Болван ты, хоть и Американец! – успокоившись, сказал Иван. – Мне не нужна твоя шкура, но, если ты хочешь ее сберечь, забудь о нашей встрече! Сявка[27], я тебя взял на понт, но Рыжий, узнав о твоей разговорчивости, точно тебя замочит! Подумай на досуге об этом...
Нечаев развязал Самсонову ноги и скрылся в темноте. Спустя несколько минут невдалеке послышался шум отъезжающей машины. Американец разразился пятиэтажной руганью...
* * *
Возвратившись домой, Иван принял большую дозу снотворного и впервые за последние несколько дней крепко уснул. Сон был ярким и реалистичным. Иван стоял на бескрайней равнине, отливающей перламутром. Здесь не было ни горизонта, ни неба в нашем понимании, ни солнца. Мягкий, призрачный свет падал непонятно откуда.
– Здравствуй, сынок, – услышал Нечаев тихий голос и, обернувшись, увидел Моргунова.
– Здравствуйте, Андрей Николаевич! – обрадовался Иван. – Где мы?
– А ты не догадываешься? – грустно улыбнулся старик.
– Значит, я умер?!
– Пока нет, но не будем болтать попусту!
Тут Нечаев подумал, что мертвый Моргунов выражается так же, как при жизни, и по-прежнему не любит терять даром времени.
– Времени у меня теперь хоть отбавляй. Целая вечность, – сказал старик, видимо, прочитав мысли Ивана. – Но тебе нельзя здесь долго задерживаться. Так вот слушай внимательно! На свой страх и риск я посеял два зерна. Побеги получились одинаковые по силе, но противоположные по качеству. Один из них ядовит и крайне опасен. Ты должен его уничтожить. От этого зависит жизнь многих людей и в немалой степени моя дальнейшая загробная участь. Прощай! Мне пора.
Моргунов растаял в воздухе. Равнина заискрилась всеми цветами радуги и исчезла, а Нечаев проснулся. За окном почти полностью рассвело...
Возвращаясь из командировки в Москву, Жора Ройтман не ожидал для себя никакого подвоха. Все, по его мнению, складывалось вполне удачно. Митин щедро заплатил за полученную информацию и обещал еще. Правда, немного настораживал недавний ночной разговор по телефону, и Ройтман сперва перепугался, однако вскоре успокоился. «Митин пошутить захотел, – решил он. – Типичные ментовские приколы! Ничего, пусть покуражится, если ему так хочется! Главное, на бабки не скупится!»
Главной слабостью и, пожалуй, единственной любовью в жизни Жоры были деньги. При виде хрустящих купюр (особенно «зеленых») Жорину душу охватывал сладостный трепет, по телу разливалось приятное тепло и даже слегка кружилась голова. Он и с педиком Витей связался только ради них. По счастью, среди Жориных коллег по работе оказалось несколько типов с извращенными наклонностями, и Ройтман успешно сыграл роль сводни. Кроме того, Жора имел возможность доставать наркотики, не химическую дрянь, которой колются малолетки, а первоклассные, из натуральных продуктов.
Конечно, сейчас достать в Москве «дурь» не проблема, но кто знает, чего тебе подсунут? Ройтман же гарантировал качество. Дела шли прекрасно, и дернул же черт мудака Витю встать поперек дороги Ривкину!..
Трясясь и лязгая, поезд остановился у перрона Киевского вокзала. Пассажиры засуетились как муравьи, норовя быстрее выбраться из душного вагона. Ройтман не спешил.
Дождавшись, пока толпа потных, обремененных многочисленными узлами и чемоданами людей вывалится наружу, он, держа в руке небольшой черный «дипломат», с достоинством вышел на платформу.
– Гражданин Ройтман? – услышал он наглый металлический голос.
– Д-да, – проблеял моментально вспотевший от страха Жора. – В чем д-дело?
– Пройдемте с нами, там разберемся!
– Хорошо, – поник головой Ройтман и в сопровождении двух крепких фигур в милицейской форме поплелся к выходу...
* * *
– Это все, что ты знаешь? – поинтересовался полный рыжеватый мужчина лет пятидесяти, презрительно разглядывая скорчившийся на полу обезумевший от боли кусок мяса.
– И-ик! – давясь рыданиями, ответил Жора и, внезапно обретя дар речи, взмолился: – Не убивайте! Пожалуйста! Я никому не скажу!
Григорий Ефимович Ривкин задумался. Повизгивая от страха, Ройтман на четвереньках подполз поближе и попытался чмокнуть его ботинок. Рыжий брезгливо отдернул ногу.
– Отведите щенка на медосмотр, – приказал он двум мордоворотам в белых халатах, которые словно истуканы застыли возле дверей. – Потом решим!
Жора истерично заверещал...
* * *
– Внутренние органы почти в полном порядке, – докладывал спустя три часа худосочный лысый очкарик.
– Что значит – почти? – резко перебил Ривкин.
– Сердце не ахти...
– Ну, сердце нам сейчас без надобности, – улыбнулся Григорий Ефимович. – Как печень, почки?
– В ажуре! Он, как выяснилось, почти не пьет!
– Великолепно! – потер ладони Рыжий. – Хоть какая-то польза от сучонка! На «склад» его! У нас как раз заказ на печень!..
* * *
– Пощадите! Помилуйте! Не надо! – скулил Жора Ройтман, обращаясь к двум медведеподобным санитарам, деловито и умело привязывающим его к кровати. – Я вас умоляю!
Жора был абсолютно гол, волосы на теле сбриты.
– Не волнуйся, тебе не будет больно, – промурлыкал, заходя в палату, давешний очкарик.
– Изверги! Людоеды! – стонал Ройтман.
– Ай-яй-яй, какой нервный мальчик, – укоризненно покачал головой очкарик и ловко вонзил в Жору шприц. – Сейчас ты успокоишься! У нас хорошие лекарства!
