Проблема состояла в том, что моим нанимателем двигало не только беспокойство за Карен Эмори. По сути, эпизод с Карен послужил поводом для проведения отдельного, пусть и связанного с первым, расследования смерти его сына. Судя по всему, Беннет всерьез считал, что Джоэл Тобиас несет ответственность за перемены в поведении Дэмиена Пэтчета, которые в конце концов привели его к самоуничтожению. По большому счету, все расследования, возбуждаемые частными лицами за рамками правоохранительной и корпоративной сфер, являются личными делами, но некоторые из них имеют абсолютно личный характер. Беннет хотел, чтобы кто-нибудь ответил за смерть его сына, поскольку сам сын ответить за себя не мог. Некоторые отцы в похожей ситуации могли бы направить свой гнев на военных, не позаботившихся о вернувшемся с войны солдате или не разглядевших проблему психиатров, но Дэмиен, по словам Беннета, вернулся домой в относительно неплохом состоянии. Утверждение это тоже нуждалось в проверке, но пока, по мнению Пэтчета, Джоэл Тобиас был так же повинен в смерти Дэмиена, как если бы он сам держал руку самоубийцы в тот момент, когда палец лег на спусковой крючок.
Интересный человек этот Пэтчет. В душе он, может быть, и мягкий человек, но внешне словно покрыт роговыми щитками, как крокодил. Это сейчас он солидный бизнесмен, а в свое время отмотал срок. В молодости Беннет связался с парнями из Оберна, которые, поразмявшись на ограблении автозаправок и бакалейных лавок, совершили налет на Первый фермерский банк в Огасте, во время которого размахивали оружием и даже стреляли – правда, холостыми. Добыча оказалась невелика, около двух тысяч долларов с мелочью, а в скором времени и копы установили по крайней мере одного члена банды. Его взяли, и он после короткой обработки сдал остальных в обмен на сокращение срока. Беннет сидел за рулем, и ему светило десять лет. Он не был профессиональным преступником. Пять лет, проведенных в Томастоне, построенной в девятнадцатом веке крепости-тюрьме и сохранившей следы старых виселиц, убедили его в ошибочности выбранного пути. Поджав хвост, Беннет вернулся в отцовский бизнес и с тех пор держался подальше от неприятностей. Это не значит, что он проникся уважением к закону и, будучи преданным в прошлом, был не готов донести на кого-то в свою очередь. Может быть, ему не было большого дела до Джоэла Тобиаса, но, обратившись ко мне, а не в полицию, Беннет пошел на типичный для себя компромисс, ведь наняв меня для слежки за одним, он в душе надеялся, что я могу заодно и выявить истинные причины смерти другого.
Никаких секретов больше не существует. Немного находчивости, немного наличности – и каждый может узнать о людях то, что они предпочли бы сохранить в тайне. Задача упрощается, если у вас есть лицензия частного детектива. Уже через час на столе у меня лежала кредитная история Джоэла Тобиаса. Насколько я мог судить, никаких серьезных обвинений против него не выдвигалось, проблем с полицией не было. Уволившись из армии по инвалидности чуть более года назад, он, судя по всему, много работал, платил по счетам и вел обычную для синего воротничка жизнь.
Одним из любимых словечек моего отца было «подозрительный». Молоко, перед тем как испортиться, могло иметь подозрительный запашок. Едва различимый звук в автомобильном двигателе мог указывать на укрывшийся от диагностики подозрительный дефект в карбюраторе. Для него «подозрительное» было опаснее откровенно плохого, просто потому, что природа изъяна оставалась неустановленной. Он знал, что что-то не так, но не мог ничего сделать, потому что истинное лицо проблемы было скрыто. С явной бедой можно справиться или смириться, но то, что лишь попахивало подозрительно, не давало ему спокойно спать.
Вот и дела Джоэла Тобиаса попахивали. Грузовик-тягач со спальным местом обошелся ему при покупке в восемьдесят пять тысяч долларов. Вопреки тому, что сказал Беннет, машина была не совсем новая, но в отличном состоянии. Примерно тогда же он приобрел трейлер, за который заплатил еще десять тысяч. Джоэл отдал пять процентов наличными и выплачивал остальное помесячно при процентной ставке, которую можно было бы даже назвать льготной, но при этом его общие ежемесячные выплаты составляли две с половиной тысячи долларов. Мало того, практически одновременно с трейлером Тобиас купил новенький «Шевроле Силверадо», заключив очень удачную сделку: он отдал за автомобиль восемнадцать тысяч долларов, сбив цену дилера на шесть тысяч, и теперь расплачивался по ссуде – 280 долларов в месяц. И наконец выплаты по закладной на дом в Портленде, возле Фореста и неподалеку от «Бурого шатуна», как оказалось, еще одна тысяча в месяц. Дом принадлежал дяде и уже уходил за долги, когда тот оставил его по завещанию племяннику. Если сложить все, получалось, что каждый месяц Тобиасу приходилось отдавать почти пять тысяч долларов только для того, чтобы, как говорится, держаться на плаву. А ведь еще надо было оплачивать страховку, медицинское обслуживание и отопление, покупать бензин для «Шевроле», продукты и пиво – все то, что делает жизнь комфортной. Приплюсовать, по скромным подсчетам, еще тысячу долларов, и выходит, что ежегодный доход Тобиаса должен составлять около семидесяти тысяч долларов после налоговых вычетов. Зарабатывать такие деньги реально, учитывая, что как оператор-владелец он мог получать девяносто центов за милю плюс топливо, но для этого нужно работать много и на большие расстояния. Возможно, Тобиас получал компенсацию за покалеченную руку и ногу. Ранения могли давать ему право на налоговую скидку в размере от пятисот до тысячи двухсот долларов ежемесячно. Какая-никакая помощь, но все остальное, тем не менее, нужно было зарабатывать на трассе. Его кредитный рейтинг оставался стабильным, он не допускал просрочек в платежах и регулярно перечислял взносы на индивидуальный пенсионный счет.
Но если верить Беннету и тому впечатлению, которое производил сам Тобиас, то он отнюдь не гнул спину за баранкой. Со стороны казалось, что никаких финансовых проблем у него нет, а это говорит о том, что деньги приходят откуда-то еще или бизнес субсидируется из неких сбережений. Последний вариант означал, что в бизнесе он долго не задержится.
Такие дела. Джоэл Тобиас был подозрителен. Деньги откуда-то текли к нему. Оставалось только установить этот источник дополнительного дохода, и кое-что из сказанного Беннетом могло указывать на него. По словам старика, Тобиас совершал поездки между Мэном и Канадой. Что означало пересечение границы, то есть контрабанду.
А если речь идет о границе между Канадой и Мэном, контрабанда означает наркотики.
* * *
«Нью-Йорк таймс» писала об этом так: «Чтобы пресечь поток контрабанды между Мэном и Канадой, понадобилась бы небольшая армия – столь дика и необжита большая часть территории и столь велики и разнообразны возможности». Сказано это было в 1892 году, но с тех пор положение почти не изменилось. В конце девятнадцатого века власти беспокоила потеря таможенных сборов от спиртного, рыбы, скота, переправлявшихся через границу контрабандой, но уже тогда возникла проблема с опиумом, ввозившимся в режиме таможенного склада в Нью-Брансуик и переправлявшимся в Соединенные Штаты через Мэн. Сухопутная граница штата с Канадой составляет четыреста миль и проходит в основном по неосвоенной территории да еще более трех тысяч миль береговой линии. Добавьте сюда четырнадцать тысяч островков и получите рай для контрабандистов.
В 1970-е, когда Управление по борьбе с наркотиками стало все больше переключаться на южную границу с Мексикой, наркодилеры перенесли внимание на Новую Англию, где уже существовал готовый рынок сбыта – студенты ее 250 колледжей. Все, что требовалось, это купить моторку, добраться до Ямайки или Колумбии и вернуться уже известным маршрутом, оставляя по тонне во Флориде, обеих Каролинах, Род-Айленде и, наконец, Мэне. С тех пор здесь обосновались мексиканцы, всевозможные южноамериканцы, байкеры и прочие, кому доставало сил и наглости отхватить и удержать кусок рынка наркотиков.
Я сидел в кресле и смотрел в окно на затопленные водой низины и носящихся над ними птиц. Южнее к небу поднимался столбик темного дыма, медленно растворяясь в неподвижном воздухе и оставляя грязное пятно на безупречной голубизне клонящегося к закату дня. Я позвонил Беннету Пэтчету, и он подтвердил, что Карен Эмори работает, что ее смена заканчивается в семь вечера, и Джоэл Тобиас, вероятно, заедет за ней. Он часто заезжал, когда не был в отлучке. Беннет спросил, не может ли она задержаться немного на работе, и Карен ответила, что нет, не может, потому что они с Тобиасом собрались вместе поужинать. Еще она сказала, что в ближайшие недели Джоэлу предстоят несколько рейсов в Канаду, и свободного времени у него будет мало. За неимением лучшего я решил взглянуть на Джоэла Тобиаса и его подружку.
