– Мне надо в школу, – сказала Эприл.
– А потом домой, – добавила Райли. – У меня сегодня самолёт из Квантико.
– Понял, – сказал Райан, выезжая с парковки.
Райли наблюдала за лицом Райана, пока тот вёл машину. Он выглядел довольным: он был рад быть частью всего и новому члену их семьи. Большую часть их брака он таким не был. Казалось, что он действительно изменился, и в такие моменты Райли была очень ему благодарна.
Она повернулась и посмотрела на дочь, которая сидела на заднем сиденье.
– Ты отлично справляешься! – похвалила Райли.
Эприл выглядела удивлённой.
– Я очень стараюсь, – призналась она. – Рада, что ты заметила.
Райли была поражена. Неужели она забыла о собственной дочери, стараясь помочь обжиться новому члену их семьи?
Какое-то время Эприл молчала, а потом сказала:
– Мам, я рада, что ты привезла её. Кажется это сложнее, чем я думала – иметь новую сестру. У неё была ужасная жизнь и иногда с ней трудно разговаривать.
– Я не хочу, чтобы тебе было с ней тяжело, – сказала Райли.
Эприл слабо улыбнулась.
– Тебе было со мной тяжело, – сказала она. – А я достаточно крепкая, чтобы справиться с проблемами Джилли. На самом деле, мне даже нравиться помогать ей. Я буду в порядке. Не волнуйся о нас.
Райли чуть успокоилась от мысли, что оставляет Джилли на попечении трёх человек, которым, она знала, можно доверять – Эприл, Габриэллы и Райана. И всё же, её беспокоило, что ей придётся уехать так скоро. Она лишь надеялась, что обернётся быстро.
*
Земля ушла вниз на глазах Райли, которая смотрела в окно небольшого джета ФБР. Джет поднялся над облаками, двигаясь на Тихоокеанский Северо-Запад; лететь им почти шесть часов. Через несколько минут Райли уже видела, как под ними проносится земля.
Рядом с ней сидел Билл.
– Летя через всю страну, как сейчас, я всегда вспоминаю далёкое прошлое, когда люди передвигались пешком, или на лошадях и в повозках.
Райли кивнула и улыбнулась. Билл как будто читал её мысли. У неё частенько рядом с ним возникало такое ощущение.
– Людям того времени Земля, наверное, казалась такой большой, – согласилась она. – Колонизаторам требовались месяцы, если не годы, чтобы пересечь её.
Между ними воцарилось знакомое, комфортное молчание. За столько лет они с Биллом пережили свою долю разногласий и даже ссор, иногда казалось, что их партнёрству конец. Но теперь она чувствовала себя близкой ему как никогда из-за всех этих испытаний. Она доверяла ему свою жизнь, и знала, что он доверяет ей свою.
В такие моменты, как сейчас, она была рада, что они с Биллом не позволили развиться своему взаимному влечению, хотя иногда были опасно близки.
«Это бы всё испортило», – подумала Райли.
Они были достаточно умны, чтобы избегать этого. Потеря их дружбы была бы слишком тяжёлой, она даже не могла и представить, насколько. Он был её самым лучшим в мире другом.
Спустя несколько минут Билл сказал:
– Спасибо, что поехала со мной, Райли. Мне правда нужна твоя помощь на этот раз. Не думаю, что смогу справиться с этим делом с другим партнёром. Даже с Люси.
Райли посмотрела на него, но ничего не ответила. Ей не нужно было спрашивать, о чём он говорит. Она знала, что он наконец собирается рассказать ей правду о том, что случилось с его матерью. Тогда она поймёт, насколько важным и тревожным является для него это дело.
Он смотрел прямо перед собой, вспоминая.
– Ты уже знаешь о моей семье, – начал он. – Я рассказывал тебе, что мой отец был учителем математики в старших классах, а мама работала кассиром в банке. В нашей семье было трое детей, и нам хватало на нормальную жизнь, хотя мы не были слишком обеспеченными. У нас была счастливая жизнь. Пока…
Билл сделал паузу.
– Это произошло, когда мне было девять лет, – продолжал он. – Как раз перед Рождеством, когда персонал в банке мамы проводил свою ежегодную рождественскую вечеринку с подарками и тортом, и всем таким прочим. Когда мама вернулась домой после того вечера, она выглядела довольной и как будто в порядке. Но чем дальше, тем странней она себя вела.
У Билла посуровело лицо от тёмных воспоминаний.
– У неё закружилась голова, она стала рассеянной, речь ей стала сбиваться. Казалось, что она пьяна. Но мама никогда не пила много, кроме того, на той вечеринке не было алкоголя. Никто из нас не понимал, в чём дело. Её состояние быстро ухудшалось. У неё появилась тошнота и рвота. Папа повёз её в больницу, мы, дети, тоже поехали с ним.
Билл снова замолчал. Райли видела, что ему становится всё сложней рассказывать ей о произошедшем.
– К тому времени, когда мы приехали в больницу, у неё был повышенный пульс и учащённое дыхание, давление зашкаливало. Затем она провалилась в кому. Потом у неё отказали почки и появилась сердечная недостаточность.
Билл закрыл глаза, его лицо искривилось от боли. Райли думала, не лучше ли ему не рассказывать ей конец истории. Но она чувствовала, что было бы неправильно останавливать его.
Билл сказал:
– К следующему утру доктора разобрались, что с ней. Оказалось, что она страдает от острого отравления этиленгликолем.
Райли покачала головой. Название показалось ей знакомым, но она не могла уловить, что это.
Билл быстро объяснил:
– Ей в пунш подмешали антифриз.
Райли охнула.
– Боже! – сказала она. – Как это вообще возможно? Я имею в виду, разве вкус…
– Дело в том, что у антифриза сладкий вкус, – объяснил Билл. – При смешивании со сладким напитком его трудно заметить. Его очень легко использовать в качестве яда.
Райли старалась понять, к чему он ведёт.
– Но если его подмешали в пунш, значит, кто-то ещё пострадал? – сказала она.
– В том-то и дело, – сказал Билл. – Больше никто не отравился. Он был не бутылке. Яд был только в мамином стакане. Кто-то был нацелен именно на неё.
Он снова замолчал на мгновение.
– К тому времени уже было слишком поздно, – закончил он. – Она не вышла из комы и умерла в Новогоднюю ночь. Мы в это время были рядом.
Биллу удалось сдержать слёзы. Райли предположила, что за эти годы он всё уже выплакал.
– Это какая-то бессмыслица, – сказал Билл. – Мама всем нравилась. Во всём мире у неё не было ни одного врага. Полиция провела расследование, и стало ясно, что никто из банка не виноват. Но несколько сотрудников припомнили странного человека, который приходил и уходил во время вечеринки. Он казался дружелюбным, так что все решили, что он чей-то гость, друг или родственник. Он ушёл раньше, чем вечеринка закончилась.
Билл горько покачал головой.
– Дело стало «висяком». Оно до сих пор не раскрыто, и никогда уже не раскроется. Спустя столько лет сделать это невозможно. Ужасно, что мы никогда не узнаем, кто это сделал, никогда не привлечём его к ответственности. Но хуже всего то, что мы никогда не узнаем, почему. Это кажется так бессмысленно жестоко. Почему мама? Что она сделала такого, что кто-то захотел совершить с ней такое? Или, может быть, она ничего не делала. Может быть, это была лишь злая шутка. Незнание терзало нас тогда, оно терзает и сейчас. И, конечно, это одна из причин, почему я решил…
Он не закончил мысли. В этом не было необходимости: Райли уже давно знала, что нераскрытая загадка смерти матери была причиной того, что Билл выбрал карьеру в правоохранительных органах.
– Мне очень жаль, – сказала Райли.
Билл слабо пожал плечами, как будто на них висела тяжкая ноша.
– Это было давно, – сказал он. – Кроме того, ты должна знать, каково это, как никто другой.
Тихие слова Билла потрясли Райли. Она прекрасно поняла, что он имеет в виду. И он был прав. Она рассказывала ему об этом давным-давно, и не было нужды повторять это теперь. Он уже всё знал. Но от этого воспоминание не было менее жестоким.
Райли было шесть лет, и мама взяла её с собой в магазин сладостей. Райли была ужасно рада и просила все сладости, которые только видела. Иногда мама бранила её за такое поведение, но сегодня она была ласковой и баловала её, покупая ей все сладости, что она хотела.
Как раз когда они уже стояли в очереди на кассу, к ним подошёл странный человек. На его лице было надето что-то, из-за чего его нос, губы и щёки казались плоскими, и он выглядел смешно и страшно одновременно, как клоун в цирке. Райли не сразу поняла, что на нём надет нейлоновый чулок, такой же, как её мама носила на ногах.
В его руках был пистолет. Он выглядел огромным и указывал прямо на маму.
– Отдай кошелёк! – приказал он.
Но мама не послушалась. Райли не знала, почему. Она лишь знала, что мама напугана, наверное, слишком напугана, чтобы сделать то, о чём просил её мужчина, и Райли, вероятно, тоже должна была быть напугана, и она действительно была.
Он сказал её маме несколько плохих слов, но она по-прежнему не отдавала ему кошелёк. Она вся тряслась.
