— У этого человека с красными губами диски с записями с камер наблюдения в магазине? — Спрашивает Холли, наклоняясь к телефону. — Ты хочешь сказать?
— Да! Он сказал, что полиция меня арестует, и они действительно меня арестуют, потому что в «Ривер-бэнд» в воскресенье я не был на собрании, и еще у него запись моего голосового сообщения, и я не знаю, что делать!
— Где ты, Питер? — Спрашивает Ходжес. — Где ты сейчас находишься?
Опять молчание, и Ходжес абсолютно точно знает, что делает Пит: оглядывается вокруг. Он, может, и прожил в городе всю жизнь, но сейчас настолько напуган, неотличит, где право, а где лево.
— Гавернмент-сквер, — наконец произносит он. — Напротив этого ресторана, «Счастливая чашка».
— Ты видишь человека, который в тебя стрелял?
— Н-нет. Я бежал, и не думаю, что он мог за мной долго гнаться пешком. Он, типа, старый, а по Лейсмейкер-лейн нельзя ездить на машинах.
— Оставайся там, — говорит Ходжес. — Мы придем за тобой.
— Пожалуйста, не звоните в полицию, — говорит Пит. — Мои родители, если узнают, не переживут после всего, что с ними было. Я отдам вам записные книжки. Я не должен был их оставлять себе и не должен был пытаться их продать. Надо было остановиться на деньгах. — Теперь, когда он теряет выдержку, голос его звучит и начинает звучать неразборчиво. — Родители … Им было так трудно. Во всем. Я просто хотел помочь!
— Я не сомневаюсь, что это правда, но я должен сообщить полиции. Если ты не убивал Халлидея, доказательства это подтвердят. Все будет хорошо. Я тебя заберу, и мы вместе поедем к тебе домой. Родители дома?
— Папа поехал по делам, но мама и сестра дома. — Пит придушенно глотает воздух и спрашивает: — Меня посадят в тюрьму, да? Ведь они не поверят мне, если я расскажу о человеке с красными губами. Они решат, что я это придумал.
— Все, что от тебя требуется, это рассказать правду, — вставляет Холли. — Билл не позволит, чтобы с тобой случилось что-то плохое. — Она берется за руку Билла и с силой сжимает. — Ведь так?
Ходжес повторяет:
— Если ты его не убивал, все будет хорошо.
— Это не я! Клянусь!
— Это сделал другой человек. Который с красными губами?
— Да. Он убил и Джона Ротстайна. Он сказал, что Ротстайн продался.
У Ходжеса на языке крутится миллион вопросов, но для них не слишком удобное время.
— Слушай меня, Пит. Слушай очень внимательно. Оставайся там, где ты сейчас находишься. Мы будем на Гавернмент-сквер через пятнадцать минут.
— Если я сяду за руль, то через десять, — говорит Джером.
Ходжес не обращает на него внимания.
— Мы все вчетвером поедем к тебе домой. Ты всю свою историю расскажешь мне, моим помощникам и своей матери. Возможно, она захочет позвать твоего отца и обговорить, кто будет тебя представлять юридически. И потом мы позвоним в полицию. Это лучшее, что я могу сделать.
— И лучше, чем то, что мне следовало бы сделать, — добавляет он о себе, несмотря на изуродованный труп и думая о том, как сам четыре года назад был близок к тому, чтобы попасть в тюрьму. И все потому именно: Одинокий Рейнджер, чтоб его! Но сейчас от лишних получаса или минут сорока хуже не станет. К тому же Ходжеса слова мальчика о родителях задели за живое. Ходжес был у Городского Центра в тот день. Он видел последствия.
— Хорошо. Приезжайте как можно быстрее.
— Да. — Он отключает связь.
— А что делать с нашими отпечатками пальцев? — спрашивает Холли.
— Забудь. Поехали заберем парня. Умираю, хочу услышать его рассказ. — Он бросает Джерому ключи от «Мерседеса».
— Спасибо, масса Ходжес! — Скрипучим голоском произносит Тайрон Экстазный Кайф. — Черный мальчик — хороший водитель! Моя довезет вас в целости и …
— Заткнись, Джером.
Ходжес и Холли произносят это одновременно.
37Пит делает глубокий, дрожащий вдох и закрывает телефон. Голова у него кружилась, как на каком-то страшном парковом аттракционе, и он не сомневается, что выставил себя полным идиотом. Или убийцей, который боится, что его поймают, и несет всякую чушь. Он забыл рассказать мистеру Ходжеус, что Красные Губы раньше жил в доме самого Пита, а это следовало сделать. Он думает, надо еще раз позвонить Ходжесу, но решает, что не стоит, ведь он и его двое помощников и так едут к нему.
«Этот тип все равно не пойдет домой, — говорит себе Пит. — Он не может. Он должен оставаться невидимым. Но все может произойти. Если он решил, что я наврал про то, что перепрятал книги в другое место, он вполне может туда направиться. Потому что он псих. Стукнутый на всю голову».
Он снова набирает Тину, но только слышит ее автоответчик: «Привет, это Тинси, простите, что меня нет, можете говорить». Бииип.
Ну тогда хорошо.
Мама.
Но, прежде чем он успевает набрать ее номер, появляется автобус, и в окошке пункта назначения, что дар с небес, светится «НОРТ САЙД». Пит вдруг решает, что не собирается сидеть здесь и ждать мистера Ходжеса. Автобусом он доберется домой быстрее, а ему хочется домой прямо сейчас. Сев в автобус, он позвонит мистеру Ходжесу и скажет, чтобы он ехал к нему домой. Но сначала он позвонит маме и скажет, чтобы она закрыла все двери.
Автобус почти пустой, но он все равно идет в самый конца. И маме звонить не пришлось: телефон сам звонит у него в руке, и он садится. «МАМА» светится на экране. Сделав вдох, он нажимает «ПРИНЯТЬ». Она начинает говорить, даже не дождавшись «алло».
— Ты где, Питер? — Питер, вместо Пит. Неплохое начало. — Ты должен был вернуться еще час назад.
— Я еду, — говорит он. — Я в автобусе.
— Слушай, давай говорить правду, а? Автобус приехал и уехал без тебя. Я видела его.
— Я не школьным. Я обычным. Мне нужно было… — Что? Выполнить одно поручение? Это настолько смешно, что можно и посмеяться. Вот только сейчас не до смеха. Совсем. — Мне нужно было кое-что сделать. Тина дома? Она не пошла к Эллен?
— Она на улице, читает книгу.
Автобус проезжает мимо каких-то ремонтные работы на углу, двигаясь невыносимо медленно.
— Мам, послушай меня. Ты …
— Нет, это ты послушай меня. Ты посылал эти деньги?
Он закрывает глаза.
— Ты? Можно ответить только да или нет, подробности все потом.
Не открывая глаз, он отвечает:
— Да. Это был я. Но …
— Откуда они у тебя?
— Это длинная история, и сейчас это не имеет значения. Деньги не имеют значения. Есть один человек …
— Что значит, не имеют значения? Там было более двадцати тысяч долларов!
Он едва сдерживает себя, чтобы не сказать: «Ты что, только это поняла?»
Автобус продолжает с трудом продвигаться сквозь ремонтные работы. По лицу Пита струится пот. Он видит пятно крови у себя на колене, не красное, а темно-коричневое, но все равно оно как бы кричит: «Виновен! Виноват, виноват!»
— Мама, пожалуйста, закрой рот и выслушай меня. — На другом конце наступает удивленная тишина. Со времен приступов гнева в раннем детстве он ни разу не говорил матери заткнуться.
— Есть один человек, и он опасен. — Он мог бы рассказать, насколько опасна, но он хочет, чтобы она насторожилась, а не впала в истерику. — Я не думаю, что он придет к нам домой, но он может это сделать. Заведи Тину в дом и запри все двери. Всего на несколько минут. А потом я приеду. И еще одни люди. Которые могут помочь.
«По крайней мере, я на это надеюсь, — полагает он. — Боже, как я на это надеюсь».
38Моррис Беллами возвращает на Сикоморовую улицу. Он понимает, что сейчас вся его жизнь стремительно сужается в одну точку. Все, что у него есть, это несколько сотен украденных долларов, похищенная машина и потребность завладеть записными книжками Ротстайна. О, у него есть еще одна цель: временный приют, где он мог бы спрятаться, почитать и узнать, что случилось с Джимми Голдом после того, как компания «Даззо-Ду» вознесла его на вершину рекламной кучи навоза с двойной горстью Золотых долларов. Моррис понимает, что это безумная цель, а потому он сам должен быть сумасшедшим, но это все, что у него есть, и этого достаточно.
Вот его старый дом, который теперь стал домом вора записных книжек. На подъездной дорожке — маленькая красная машина.
— Насрать на безумие, — произносит Моррис Беллами. — Насрать на безумие. И на все насрать.
Звучит, как жизненный лозунг.
39— Билл, — говорит Джером. — Неприятно на это намекать, но, кажется, наша птичка улетела.
Ходжес отрывается от мыслей, пока «Мерседес» едет по Гавернмент-сквер. На скамейках сидит довольно много людей — они читают газеты, разговаривают и пьют кофе, кормят голубей, — но среди них нет подростков обоих полов.
— И за столиками кафе напротив я его тоже не вижу, — сообщает Холли. — Может, он зашел внутрь выпить чашечку кофе?
