— Я так не думаю. У меня около десяти часов. Байкер выберется из своего убежища в тюрьме сразу после обеда. И я договорился с начальником тюрьмы, что до тех пор он продержит у себя весь департамент. Так что нам никто не помешает. Поднимать полторы тонны в час — вполне реальная задача. В особенности вместе с тобой. Но тебе не нужно беспокоиться, самая трудная работа будет на поверхности.
Ричер промолчал.
— Сначала мы возьмем драгоценности. Где они?
Джек собрался показать, но в этот момент совсем рядом с ним из второй вентиляционной шахты выпал латунный хомут толстого черного шланга. Он ударился о пол, и сразу же начал опускаться сам шланг. Потом Ричер услышал звук приближающихся шагов. Кто-то шел вниз.
Скоро начнется заправка самолета.
— Где драгоценности? — спросил Платон.
Ричер не ответил. Он прикидывал время. Двести восемьдесят ступенек. Парень, который займется заправкой, появится здесь через две или три минуты, как бы быстро он ни спускался. А двух или трех минут вполне достаточно. Прошло очень много времени с тех пор, как Ричер участвовал в схватке, продолжавшейся больше двух минут.
Появился тот шанс, которого он ждал.
— Где драгоценности? — спросил Платон.
— Сам ищи, — ответил Ричер.
Шум шагов стал немного громче.
Платон улыбнулся, приподнял рукав и сделал вид, что проверяет время по часам, медленно и безразлично, а затем метнулся вперед, стремительно и проворно, собираясь ударить Ричера ногой в бок. Продолжая сидеть, Джек отбросил ногу Платона в сторону и встал на колени. Платон неловко отстранился, Ричер развернулся и метнулся за ним.
Он ударился головой о потолок, расцарапал костяшки пальцев и снова упал на колени. Платон восстановил равновесие и нанес сильный удар по спине Ричера. Потом отступил назад, снова улыбнулся и повторил:
— Где драгоценности?
Ричер не ответил. Костяшки его пальцев кровоточили, и он не сомневался, что рассек кожу на голове. Потолок нависал над ним.
Платон положил обе руки на пистолет-пулемет.
— У тебя была одна контрамарка, — сказал Платон. — И это всё. Где драгоценности?
Ричер поднял фонарик и его лучом показал коридор. Даже с такого расстояния отражение получилось блестящим и завлекательным. Платон зашагал в нужном направлении, быстро и уверенно, словно шел по улице, а над его головой было только небо.
— Захвати с собой мешки, — бросил он через плечо.
Ричер отполз в сторону, взял пакет с мешками и с унизительной неловкостью потащился за маленьким человечком, словно огромный, заключенный в клетку примат.
Платон вошел в правый коридор. Он делал то, чем занимался Холланд, — играл лучом фонарика, водил им по полкам, по золоту, серебру, платине, бриллиантам и рубинам, сапфирам и изумрудам, часам и картинам, блюдам и канделябрам. Но на его лице не было жадности или удивления. Он оценивал объем предстоящей работы — и не более того.
— Ты можешь начать поднимать это дерьмо наверх. Но сначала покажи мне порошок.
Ричер повел его по коридорам — каблуки, костяшки пальцев и задница, — низко опустив голову, до третьего из трех туннелей, где находился метамфетамин. Полка производила ошеломляющее впечатление. Кирпичики, собранные в пачки десять на десять, целая стена длиной в сто футов. Здесь никого не было в течение пятидесяти лет, и пожелтевшая вощеная бумага тускло мерцала в свете лучей фонариков. Пятнадцать тысяч пачек. Более тринадцати тонн.
— Это все? — спросил Платон.
— Здесь треть, — ответил Ричер.
Шаги на лестнице стали громче. Парень, отвечавший за заправку, торопился.
— Мы заберем все, что здесь. И еще немного. Пока не заполним самолет.
— Я думал, ты все продал русскому.
— Так я и сделал, — сказал Платон.
— Но ты собираешься забрать товар?
— Только часть.
— Это обман.
Платон рассмеялся:
— Ты убил для меня трех человек, но тебя огорчает, что я ворую у какого-то глупого русского, которого ты никогда не встречал?
— Я бы предпочел уверенность, что ты держишь свое слово, вот и всё.
— Почему?
— Потому что хочу, чтобы с моей дочкой ничего не случилось.
— Она сама решила сбежать с теми парнями. Через десять часов мне она уже будет не нужна. Я заканчиваю свой бизнес здесь.
— Значит, и я тебе больше не нужен, — сказал Ричер.
— Я позволю тебе жить, — сказал Платон. — Ты неплохо на меня поработал. Ты медлил, но потом все сделал.
Ричер промолчал.
— Я держу свое слово, — сказал Платон. — Только это не относится к русским.
За их спинами прозвучали последние громкие шаги по металлическим ступенькам. Потом они сменились шагами потише по бетонному полу. Они повернулись и увидели одного из парней Платона. Как и все остальные, он был ростом около пяти футов и семи дюймов, а потому горбился, но не очень сильно. Его автомат висел на груди, в руке он держал фонарик и все время озирался по сторонам. Однако в его взгляде не было любопытства. Он просто делал свою работу. Наконец он нашел шланг, натянул его и встряхнул, чтобы в нем не осталось смятых мест. Затем по-испански спросил, где цистерна. Ричер подождал, когда Платон переведет вопрос, и ткнул лучом фонарика в нужный коридор. Парень поднял тяжелый шланг и потащил его в указанном направлении. Вскоре он исчез за поворотом.
— А теперь начинай собирать драгоценности, — сказал Платон.
Ричер оставил его общаться с товарными запасами и отправился в долгий обратный путь. Пять тысяч галлонов топлива в самодельной цистерне. Ричер хотел убедиться, что все работает надежно. Ему предстояло оставаться здесь до самой смерти Платона, которая может случиться либо через несколько минут, либо через десять часов, и он предпочитал решать не более одной задачи за раз.
Он обнаружил, что парень Платона заканчивает свою работу. Медный конец шланга был аккуратно вставлен в медную же арматуру, находившуюся на боку цистерны. Парень проверил надежность сочленения, надавливая на шланг в разные стороны, остался удовлетворен проверкой и повернул кран. Ричер услышал, как топливо потекло в шланг. Не слишком много, три или четыре галлона. И все. Сработала сила тяжести, и наполнилась часть шланга, лежавшая на полу, на уровне с самой цистерной. Дальше должен поработать насос, чтобы поднять жидкость наверх.
Ричер внимательно наблюдал за сочленением. На фибровых прокладках появилась одна толстая капля керосина. Она вспучилась, стала круглой и упала на пол, оставив маленькое влажное пятнышко.
И больше ничего.
Все в порядке.
Парень Платона присел на корточки и, по-утиному переваливаясь, двинулся обратно к лестнице. Ричер прополз по периметру круглого помещения и исчез в коридоре, уходящем далеко в сторону от драгоценностей и метамфетамина.
«Сделайте это». Короткие простые слова, короткая простая команда. Или короткая простая просьба, или короткое простое поручение. Или короткая простая половина сделки. Очень привлекательной сделки. Сделайте это, и вас ждет невероятное богатство, вы заживете счастливо, окруженные почтением и благоговением всего сообщества. Они будут людьми, которые убрали Платона. Святые. Герои. О них станут петь песни и рассказывать легенды.
Парень с места 4А посмотрел на своего напарника с места 4Б. Оба с трудом сглотнули. Они были очень близки к цели. Опасно близки. В сотне футов к югу только что занял пост новый часовой. Он пристально смотрел в противоположную сторону, за все еще горящие огни в конце взлетной полосы. В пятидесяти ярдах от хвоста «Боинга» сиял третий огонь. А в пятидесяти ярдах от второго грузовика — четвертый малиновый одуванчик. Голубая луна, белый снег, красное пламя.
Остальные трое парней работали в самолете. Открывали двери, устанавливали лестницы, подготавливали все необходимое для передачи добычи по живой цепочке к самолету, где все следовало аккуратно сложить на полу салона эконом-класса.
Парень с места 4А закинул второй конец шланга на плечо. Его напарник с места 4Б нажал кнопку, и электрический барабан пришел в движение.
Было без шестнадцати минут четыре утра.
Осталось одиннадцать минут.
Ричер слышал шаги Платона. Вот он вышел из коридора в круглое помещение. Джек сидел на полу в первом из уходящих в сторону изогнутых туннелей. Он назвал его Б-кольцом. Нечто вроде миниатюрного Пентагона, но круглый и под землей. Центральное помещение — А-кольцо. Далее следовало Б-кольцо и В-кольцо, а их охватывало Д-кольцо. И все они частично пересекались восемью прямыми коридорами-спицами. Более тысячи семисот футов туннеля. Двадцать четыре пересечения. Двенадцать случайных левых поворотов, двенадцать случайных правых поворотов. И еще десять пустых туалетов, кухонь и кладовок.
Муравейник.
