– Продолжайте.
– После того как вы затронули вопрос о порошке во время показаний Эттингера под присягой, я попросил его рассказать мне все об этом. Естественно, он этого не сделал, но я особенно и не рассчитывал. Чертов гордец и выскочка. Поэтому я сам навел некоторые справки. Поручил это паре своих наиболее въедливых сотрудников. Согласно графикам на стене в кабинете Эттингера и количеству продукции, которая ежедневно уходит из упаковочного цеха, у этого порошка такой же головокружительный взлет, как у космической ракеты. Сейчас уже перевалило за десять тысяч заказов в неделю, и спрос растет. Четыре миллиона баксов в месяц.
– Ну и что?
– А то, что следов денег не видно.
– Как это?
– Эти телевизионные выступления прокручиваются по всей стране. Но адреса, по которым просят направлять чеки, и номера телефонов для обращения за заказами во всех районах страны разные. Их по меньшей мере восемь. Лос-Анджелес, Чикаго, Флорида, Нью-Йорк. Но почему-то все заказы стекаются к Эттингеру, в Хиллсборо – знаете, «Ксанаду». А деньги куда-то уходят по разным направлениям.
– Объясните.
– Я исхожу из того, что вы примете предлагаемое вам партнерство, Мэт.
– Вполне разумное предположение. Расскажите мне о деньгах.
– Они вращаются быстрее, чем наперсток в игре с тремя колпаками. И колпаков этих по крайней мере восемь, а то и больше. В каждом районе существует отделение, деньги кладутся на счета в какой-то банк соответствующего района. Потом по телеграфу их переводят в другой банк. В конечном счете деньги оказываются в банках стран Карибского бассейна и Европы, может быть, в дюжине таких стран. Потом деньги опять начинают возвращаться к Эттингеру. Но из того, что нам пока что известно, видно, что возвращаются к нему совсем не такие суммы, которые утекают. Выглядит так, как будто во всем этом деле он младший партнер. У нас просто не хватает денег на подкуп всех банкиров, чтобы разобраться, как Эттингер и Синг или кто-то другой, кто наладил эту кухню, проводят свои операции или куда уходят остальные деньги. Но наружу вышел один факт, потенциально для нас очень крупный. По-настоящему крупный. Помимо чеков Эттингера, фонд «Ксанаду» получил мощную поддержку от кого-то по имени Т.Дж. МакГраф. До настоящего времени не меньше миллиона баксов.
– Ну и что?
– И скрипящая гранулирования общага – вы знаете, МЦБ, – была спасена от банкротства, получив огромную безвозмездную ссуду от так называемого фонда МакГрафа. До прошлой недели этот пройдоха Пэрис хранил в строжайшей тайне название этого фонда, как будто речь шла о комбинации цифр к семейному сейфу. В субботу они взрывают здание на территории больницы и начинают строительство нового исследовательского центра. И Пэрис оплачивает всю эту феерию деньгами фонда МакГраф. Разве это не совпадение?
– Не похоже на совпадение.
– Эттингер делает деньги на этом порошке, и тем же занимается Медицинский центр Бостона. Плюс то, что первоначально порошок был получен и опробован доктором, который работал в центре. Думаю, что, как только нам удастся узнать, что там на самом деле творится, мы сможем навсегда отлучить от этого занятия Гленна Пэриса и его разношерстную команду. Известно ли вам, какая нас ждет награда, если мы сумеем провернуть это дельце для «Эвервелл»? Знаете, какие бывают яхты?
Мэт ухмыльнулся.
– Всегда был очень догадлив, – отозвался он. – И это все, что вам известно о порошке?
– Пока что да. Мои сотрудники все еще занимаются выяснением. Когда примерно вы подпишете и возвратите это соглашение.
– Через день. Обещаю.
– Отлично. Мы ждем момента, когда возьмем вас на борт.
– Очень красочное и подходящее выражение. – Мэт так и не смог придумать предлога, чтобы не пожимать руки своему собеседнику.
– Всего наилучшего, – бросил он секретарше, проходя через комнату с картинами по пути к лифту.
Он вышел из роскошного административного здания и не прошел и квартала, когда встретил седого старика, везшего перед собой магазинную тележку, заполненную пластиковыми сумками, пустыми бутылками и другим мусором.
– Добрый день, – поприветствовал его Мэт, подавая пятидолларовую банкноту. – Как дела?
– Не жалуемся, хозяин. Жаловаться не на что, – ответил, широко улыбаясь, старик.
Свои нечесаные седые космы он повязал куском красной материи, а шею завязал скатанным зеленым пластиковым пакетом. Пакет был завязан обычным узлом, которым завязывают шарфы. Помимо того что ему явно не хватало нового галстука, он еще очень нуждался в том, чтобы побывать у зубного врача.
– Как ваша фамилия?
– Сиггинс, – ответил встречный. – Альфи Сиггинс.
– Прекрасно, мистер Сиггинс, у меня для вас хорошие новости. – Он вынул из кармана соглашение, которое вручил ему Мэллон, вычеркнул свою фамилию, вписал туда фамилию Альфи и попросил его подписать бумагу. – Видите вон то здание? Номер сто? Поднимайтесь на двадцать девятый этаж, покажите секретарше этот контракт и скажите ей, что вы – новый партнер мистера Мэллона. Если охранник попробует вас задержать, то просто покажите ему эту бумагу. Если хотите, продайте ее им. Но не продавайте дешево.
– Что я могу потерять на этом, хозяин? – спросил Альфи Сиггинс.
– Терять вам нечего, Альфи, – ответил Мэт. – Совершенно нечего. Вот, возьмите эту ножку зайца на счастье. Она на колечке.
Мэт провожал взглядом старика, пока он не скрылся вместе со своей коляской в доме номер 100. Потом отправился на стоянку, где запарковал свою машину. Через день пленка со словами Фелпса поступит в совет инспекторов юридической ассоциации.
Теперь пришло время сообщить Саре, что благодаря показаниям эксперта со стороны истца она больше не является ответчицей по делу о недобросовестном лечении. А потом, если у нее нет вызовов к больным, он убедительно попросит ее отпраздновать победу, совершить совместную прогулку, смело и без всякого стыда пройтись на людях под ручку.
* * *
Сару вызвали в кабинет Гленна Пэриса и сообщили ей, что впредь до нового уведомления она больше не является врачом-стажером Медицинского центра Бостона. Решение объединенного исполнительного комитета не явилось для нее неожиданностью, и она приняла его спокойно. Практически она была измотана до бесчувствия – затуркана неизвестным злопыхателем, который методично пытался погубить ее. Те немногие люди, которые все еще сохранили веру в нее в МЦБ, вряд ли стали бы защищать ее после недавних событий. Теперь ей было совершенно некуда идти, кроме как отправиться домой. Позже она позвонит Мэту... Он поймет, что ее опять подставили... во всяком случае, может понять.
Перед тем, как освободить свой шкаф, Сара зашла на этаж, где находилось родильное отделение, чтобы повидать Аннали. Частный охранник в форме, поставленный возле дверей палаты, твердо и не очень любезно отказался пропустить ее. Она зашла в ординаторскую, написала Аннали записку, снова указав на свою невиновность и объяснив по возможности понятно, как поступили с ними обеими. Она только что закончила писать и стала искать конверт, когда одна из сестер подала ей его. Сара уже собиралась поблагодарить женщину, но вдруг сообразила, что на поданном ей конверте было напечатано: «Доктору Саре Болдуин».
– Его только что принесла посыльная в розовой курточке, – пояснила медсестра, имея в виду добровольных разносчиков почты.
Медсестра повернулась и ушла прежде, чем Сара успела произнести хоть слово.
«Если вам интересно узнать об отравлении ядом гремучей змеи, то приходите в комнату 512 корпуса „Тайер“. Я встречу вас там ровно в шесть часов вечера. Никому об этом не говорите, пока не выслушаете меня. Вам это подстроили».
Записка была аккуратно напечатана и не имела подписи.
Сара взглянула на часы. Без пяти минут шесть. Она свернула записку, которую получила, и сунула ее вместе с той, что написала Аннали, в карман. Потом по туннелю прошла быстрым шагом в корпус «Тайер» и поднялась на лифте на пятый этаж. Комната 512 находилась в самом конце коридора. Она подошла к двери ровно в шесть часов. Внутри комнаты звонил телефон. Не постучавшись, Сара торопливо вошла в неосвещенную комнату и поспешила к телефону, дверь захлопнулась; Сразу стало темно, хоть выколи глаз. Не успела она повернуться, как сзади кто-то накинул на нее одеяло и бросил плашмя на кровать. Она закричала и попыталась бороться, но одеяло и навалившийся на нее злоумышленник сковали ее движения.
– Пожалуйста, не надо! – прокричала она.
Мужчина зажал в кулак ее волосы и ткнул лицом в подушку. Мгновение спустя она почувствовала острый, иголочный укол в затылке.
– Пожалуйста! – опять закричала она. – Пожалуйста, отпустите!
Голос заглушила мягкая пуховая подушка. Через несколько секунд ее захлестнула огромная волна головокружения и тошноты. Ноги и руки начали отчаянно дергаться. Стало трудно дышать. Мужчина не выпускал ее, хотя она уже и не пыталась больше вырваться. Беспомощная, Сара отчаянно старалась не потерять сознание – цеплялась за ускользавшую жизнь.
