– Это один и тот же документ, на трёх языках, – сказал хозяин «Феникса». – Попробуй прочитать и сказать, что ты думаешь по этому поводу. Попытайся сделать это за следующие пять минут. Возможно, это имеет отношение к тому, что ты рассказал.
Николай взял бумаги, и разложил их слева-направо. Русский текст был единственным, в котором не было имевшегося на остальных логотипа, да и шрифт был другой: скорее всего это просто перевод. Остальные -ксерокопии. Он перелистнул страницы у всех трёх: действительно, в русской копии подписей не было, только должности и транслитерация фамилий. С одной стороны – ОАО «Нижфарм», с другой – компания «Gonfalon Ltd.». Президент – Theodor L. Prussic-Goldfinch. Коммерческий директор той же компании, научный директор, и так далее, вплоть до инициалов отпечатавшей документ секретарши. Начав с английского варианта, он приподнял брови, и начал сверяться с остальными. «Оба-на». Это называется, повезло. Как тогда, на 6-м курсе, когда он умудрился первым заметить буро-золотое кольцо на роговице глаз больного, поставив тому подтвердившуюся позже болезнь Вильсона. Которую ему, собственно, потом и припомнили на распределении мест в бесплатную интернатуру. «Gonfalon» это что, – «хоругвь»? «Чёрт», – сказал Николай про себя. Слово вылетело у него из головы, полностью заблокировав даже попытки точно вспомнить его перевод. Поняв это сразу, дальше тратить на него время он не стал, -времени и так едва хватало, чтобы хотя бы пробежаться по любому из текстов. Договор наполовину состоял из финансовых и технических терминов – большую их часть Николай всё равно как следует не понимал даже по-русски. IDF – это Международная Диабетическая Федерация, -весьма уважаемая организация. На неё давалась просто ссылка – значит это ничего не означает, просто лишняя строчка, призванная внушить доверие. Диабет. Животный инсулин. Сырьё. Методы очистки. Параметры и этапы контроля качества. Очередная ссылка – на ГУ ЭНЦ, последняя зачем-то на ADA. Которая расшифрована как «American Diabetic Association^ хотя в правильном названии, вроде бы, стоит не «Diabetic», a «Diabetes». Или нет? Впрочем, уж эта деталь точно не важна. Ну что, всё?
Он поднял взгляд. Разумеется, его ждали, – в заданное время он всё же не уложился.
– Это фальшивка. Скорее всего.
– Почему?
– Вам знакомо понятие «Blue Harvest»?
Анатолий Гайдук покачал головой, Корней не пошевелился, только изменил выражение глаз.
– Когда в 1983 году Джордж Лукас готовился выпустить последний тогда эпизод «Звёздных Войн», информацию пытались защитить любой ценой. Речь шла о миллионах. Во всех исходящих документах по работе над фильмом стояло название «Blue Harvest». По-русски это значит то ли «Голубой результат», то ли «Грустный сбор урожая». Никакого смысла это словосочетание не имело даже в английском, поэтому чтобы добавить правдоподобности, к нему присоединили подзаголовок «Ноггог beyond imagination». Были утечки, появились фотографии персонала съёмочной группы в кепках с этим логотипом. Все обсуждали, что бы это значило, и строили предположения. Так вот, документ.
Николай разогнул загнутые страницы, перелистнув документ на начало.
– Если идти сверху вниз… Пруссик-Голдфинч, – показал он. – Это подано, как фамилия, причём одновременно, вроде бы, и немецкая, и еврейская. То есть, те два варианта, которые у любого говорящего по-русски человека вызовут сразу вызовут подсознательное уважение к тому бизнесу, к которому этот человек имеет отношение. Я не знаю… Возможно, это совпадение, но оно мне почему-то не нравится. Кинг оф Пруссия – это мелкий городок в США, в котором расположен один из региональных центров радиационной безопасности. Прусская кислота – устаревшее название синильной кислоты, иногда его можно встретить до сих пор. Есть ещё её производное -«Прусский синий», железистый ферроцианид, он же гексацианоферрат-два, применяемый как краситель на отложения железа в патологоанатомических образцах ткани.
– Так…
На этот раз Гайдук согласно кивнул. Ну да, конечно. Как человек, окончивший ленинградский Хим-Фарм, знать это он должен лучше самого Николая.
– А что касается Goldfinch, – то и это наверняка тоже не фамилия. Это «щегол». И одновременно, в американском сленге, «золотая монета». Это сочетание мне кажется интересным, – я имею в виду цианид. А всё остальное… – Николай помолчал, и продолжил уже более уравновешенным голосом, – Остальное – это набор артефактов, поданных под видом деловой бумаги. «Stefan Я. Armiger, Bachelor», – показал он на строчку в конце одного из параграфов, – Имя, фамилия, бакалавр. Но «бакалавр наук» как «Bachelor» ни в англоязычных документах, ни на немецком, не пишут, – такое пишут как «B.S.», с точками или без точек. Бакалавр – это рыцарь, сражающийся под чужим знаменем. Да и Армигер – это здесь наверняка тоже не фамилия, а «носитель герба». Создавший этот документ человек обладал очень хорошим чувством юмора. Тем более, что дальше как фамилии стоят уже Spittler, Tressler, Trapier, через одну с нормальными. С подписями. Почти полный «Большой Совет». Штаб-квартира германского Ландмейстера Тевтонского ордена действительно располагалась в Мергентхейме, в бывшей Швабии -Николай показал на подпись. Вдохновение и ощущение удачи уже отпускало его, и говорить постепенно становилось всё тяжелее. – Вот здесь, где «Diabetes Zentrum Mergentheim», – Bad Mergentheim.
В течение следующей минуты все молчали, даже сам Николай, старающийся незаметно восстановить дыхание.
– Да, – сказал Гайдук после долгой паузы, во время которой все ждали его слов. – Пять или шесть минут. На семантике. Ты с любым так можешь?
– Нет, – немедленно ответил Николай, даже не затруднившись задуматься над тем, стоит соврать или нет. – Повезло. Будь здесь хотя бы на пару таких «закладочек» меньше, – и ничего бы я не понял, кроме общего смысла. С насмешками в тексте всё-таки слегка переборщили.
– Алексей Дмитриевич, – по-прежнему мрачный хозяин «Феникса» повернулся в своём кресле вбок, – сколько у Вас заняло прокачать этот документ?
? Два дня. И пятнадцать тысяч евро.
– Другим путём. Но с тем же итоговым результатом. Поздравляю, молодой человек. Этот «Гонфалон лимитэд» – «синяк», – снова повернувшись к Николаю невнятно объяснил Гайдук, – Он же «мартышка», пусть и не совсем обычная. Фирма, созданная для конкретной цели. В норме – отмыть или украсть деньги для кого-то другого, кто создаёт её как подставку или проходную тумбочку для текущих операций. Скажем, – уйти от налогов, набрав в неё долгов и обанкротившись с шумом и треском. Кто стоял и стоит за этой – нам не слишком понятно до сих пор. То, что я сказал во время начала нашего разговора про диабет – мягко говоря, неверно. Диабетом мы занимаемся, пусть и по самому минимуму, – делаем витаминно-минеральные комплексы, скорректированные для людей с осложнениями со стороны сосудов и нервов. Но… Ты знаешь, что сейчас происходит в стране с инсулином?
– Анатолий Аркадьевич, – Николай, мысленно извинившись перед собственным разумом, поставил перед собой прозрачный щит, выглядящий как те, которыми милиция пользовалась для разгона демонстраций в 90-е годы, и теперь говорил сквозь него. Так почему-то было легче. – Я в жизни не занимался ни производством, ни продажей лекарств. Я вижу только то, что происходит непосредственно на последнем этапе их распространения. Моё предположение о том, что убийства больных связанны с диабетом и испытаниями инсулинов – это просто логическая цепочка. Даже состав экспериментальных и контрольных групп мне не известен, – на то он и слепой метод. Но мне показалось, что для того, чтобы задавить параллельно тестируемые у нас же новаторские схемы лечения впервые выявленных язв желудка или чего-то такого же по-рядовому терапевтического, подобного устраивать бы не стали, кто бы это ни был.
– Да, – Гайдук раздраженно кивнул. – Но больно уж это всё похоже на правду. Так вот. Этот документ, – он взял со стола уложенные туда Николаем листки и потряс ими в воздухе. – Это один из маленьких звоночков. Один из признаков того, что в стране что-то в очередной раз неладно. То слово, которое ты произнёс, когда просился, чтобы я тебя принял, -«перераспределение», – оно оказалось очень удачным. Хотя и не совсем точным терминологически. Понимаешь, о чём я?
– Нет.
Хозяин «Феникса» вздохнул.
– Ну, тогда начнём с самого начала. Сколько там у нас?.. Ира! Где Богомолова?
– Машина выехала, Анатолий Аркадьевич… – отозвалась та же секретарша извиняющимся голосом. – Но раньше, чем через полчаса, она не приедет.
– Тогда вот что… Поднимай всю команду. Алексеева, Яшнева, Настенко, -всех. Передай, что срочно. Корней, – он отпустил кнопку и разогнулся. -Обеспечь им охрану. Без шуток.
– Да, Анатолий Аркадьевич, конечно. Николай, пойдём со мной.
Все органы, которые висели в теле Николая на связках и пучках сосудов, дёрнулись одновременно, – ощущение было отвратительное. Гайдук тоже наверняка удивился сказанному, но не произнёс ничего. Николай поднялся также молча, и, кивнув, вышел перед закрывающим от него своего шефа СБ-шником. Снова проведя его через проходную комнату в холл, Корней посадил Николая в одно из кресел, расположенных напротив дивана вставшего при их появлении охранника.
