Прошло около часа. Ребята, дежурившие в лесу, постоянно сменялись, поэтому никто особо не уставал. Появился Вилли Бобер, и Карл ввел его в курс дела.
– Значит, если поймать эту женщину, мы на Рождество сможем отправиться домой, да? – спросил Вилли. – Полагаю, взорванный мост, а также другие наши дела – семь русских опорных пунктов, железнодорожная станция, ремонтные мастерские танковой дивизии и все остальное – этого не стоили, но девчонка– снайпер принесет нам главный приз.
– Вилли, я не понимаю, как работает мозг у нашего начальства. Для меня тоже загадка, почему Белая Ведьма так важна, а на взорванный мост никто не обратил внимания. Не иначе тут какие– то шпионские страсти.
– Кажется, в кои-то веки нам такая игра только на руку.
– Я хочу забрать тебя отсюда до того, как СС отправят тебя в Дахау. Ты играешь с огнем вот уже два года. А отправлять людей в концлагеря сейчас стало очень модно.
В этот момент оба непроизвольно вздрогнули. Пронзительный рев разорвал воздух.
Обернувшись, Карл и Вилли со своей выгодной позиции на высоте тысяча двести метров увидели следы семидесяти двух реактивных снарядов «катюш», поднявшихся где-то у самого горизонта, флотилию сияющих копий, с душераздирающим воем расчерчивающих небо, а в следующую секунду уже весь горизонт озарился сплошными вспышками под аккомпанемент грохота выстрелов тысячи орудий.
– Ну вот, началось, – пробормотал Карл. – Каникулы закончились.
– До русских еще далеко, – заметил Вилли.
– Полагаю, нам придется вступить в бой уже сегодня вечером. Русские пройдут через Яремчу и дальше прямиком по дороге в ущелье. А если они придут сюда, здесь мы и останемся.
– Надеюсь, эти ребята поймают Белую Ведьму. Вот наш единственный шанс.
– Пожалуй, я переговорю со своим новым начальником, великим и мудрым гауптштурмфюрером Салидом.
Нырнув в палатку, Карл застал врасплох радиста, читающего в оригинале по-русски «Братьев Карамазовых», и подождал, пока тот установит соединение.
– «Цеппелин-1» на связи, прием!
– Приветствую вас, «Цеппелин-1».
– Фон Дреле?
– Он самый. Как вы, несомненно, заметили, к нам идут русские. Я понятия не имею, сколько времени им потребуется, но хочу вас предупредить, что, если они все-таки пожалуют сюда, я отзову своих людей, чтобы оборонять ущелье. Тратить столько сил на одну девчонку в военном плане нецелесообразно.
– Эту женщину необходимо схватить во что бы то ни стало! – строго произнес голос по рации.
– От ее поимки не будет никакого толку, если мы никуда не сможем ее переправить, поскольку русские захватят ущелье. Надеюсь, такую элементарную вещь вы понимаете.
Фон Дреле, рейх расставил приоритеты. Этой женщине известны секреты особой важности. Если несколько русских танков прорвется через ущелье, ничего страшного не произойдет. Я свяжусь с бригаденфюрером, и он разъяснит вам, что к чему.
– Боюсь, у старика сейчас своих забот хватает. Ему нужно думать о том, как отразить русское наступление. Кстати, похоже, эта проблема беспокоит всех, кроме вас.
– Главную битву сейчас веду я. Пусть ваши люди остаются дежурить в лесу до тех пор, пока не будет получен новый приказ. Я говорю от лица бригаденфюрера.
Но тут что-то привлекло внимание Карла. Присмотревшись, он нажал клавишу передачи.
– Что ж, гауптштурмфюрер, похоже, сегодня всем нам везет. Мы только что сорвали банк в Монте-Карло.
Из леса на дорогу вышли пять человек. Два «зеленых дьявола» и трое пленных, идущих с поднятыми руками. Одной из пленных была женщина.
– Вы их взяли? – спросил гауптштурмфюрер, и Карл ощутил в его голосе возбуждение.
– Женщину и двух мужчин. Отсюда женщина выглядит так, словно сошла с обложки французского гламурного журнала, но вы все равно не знаете, что такое французский гламурный журнал.
– Они нужны мне живыми. Все трое. Это вопрос жизни и смерти!
Карпаты
Наташино Чрево
Наши дни
Вертолет описал круг над перекрестком перед узким проходом, ведущим к Наташиному Чреву. Все домашние дела были сделаны, «Стэн» отправился с обрыва в пропасть («Чертовски хорошая штуковина, на которую можно положиться!» – вынес свой вердикт Свэггер), группе поддержки Джерри позвонили с телефона самого Джерри, от которого затем быстро избавились. Свэггер захватил «Энфилд-4Т», рассчитывая каким-либо способом передать винтовку в музей партизанского движения в Коломые.
И вот теперь оставалось подождать еще несколько минут. Но тут у Рейли зазвонил телефон. Достав его из рюкзака, она взглянула на номер и сказала:
– Вашингтон!
– Не торопись, – успокоил ее Свэггер. – Вертолет без нас никуда не улетит.
– Алло! – сказала Рейли. Затем: – Привет, Майкл… О, просто замечательно. Долгая история, расскажу при встрече. Да, занимаюсь. Очень интересный сюжет, и, по-моему, ты захочешь принять участие. Вот как? Замечательно, да-да, выкладывай, что там у тебя.
Несколько минут она внимательно слушала, молча кивая. Улыбка у нее на лице осталась, но кардинально изменилась. Она больше не отражала настроение, а само лицо стало натянутым и оскорбленным. Рейли из улыбающейся женщины превратилась в женщину с улыбающейся маской.
– Да-да, мы с самого начала это понимали, и в данных обстоятельствах такой финал будет лучшим. Да, мы вернемся в Москву через восемь часов, я вам позвоню, и мы что-нибудь придумаем. Согласна, это очень хорошее известие. О нет, мне помогали, поверьте, мне помогали. Я была не одна, далеко не одна. Хорошо, мы еще к этому вернемся.
Повернувшись к Свэггеру, Рейли одарила его ослепительной улыбкой, насквозь фальшивой.
– Так, все готово. Пошли.
Они вышли на поляну перед Чревом, где мог совершить посадку вертолет.
– Я бы сказал, что ты увидела привидение, – заметил Свэггер, – но, пожалуй, даже привидению не удалось бы врезать тебе с такой силой.
– Ты прав, – согласилась Рейли. – Вообще-то эта новость не плохая. Можно даже сказать, хорошая.
– Ты сама в это не веришь и тщетно убеждаешь меня.
– Вопреки всему я продолжала надеяться. Как и ты. Шанс был один из миллиона. Но теперь его нет.
– Ладно, говори.
– Долгое нудное вступление: в 1976 году кто-то беседовал с евреями, пережившими войну, собирая материал для книги, которая так и не была написана. В конце концов, все записи попали в архивы Музея холокоста в Вашингтоне, где их внесли в каталог. Так вот был там один человек, который познакомился не только с немецкими концлагерями, но и со сталинским ГУЛАГом.
– Музей холокоста в Вашингтоне? А он как сюда попал?
– Еще одна долгая история: моя давнишняя подруга-журналистка вышла замуж за главного редактора «Вашингтон пост», а тот перебрался на работу в Музей холокоста. Мир тесен, разве не так? Никуда от этого не деться. И вот я несколько недель назад позвонила ему – мужу своей подруги. Чтобы узнать, есть ли в архивах что-нибудь на Гределя. Наконец пришел ответ.
– Ну хорошо, – сказал Свэггер, – я тебя внимательно слушаю.
– Итак, если ты помнишь, этот автор беседовал с евреем, побывавшим в сталинских лагерях в Сибири. Там он познакомился с одним партизаном, сражавшимся с фашистами на Украине. Они подружились. Быть может, оба были евреями, хотя об этом нигде не говорится. Так вот наш еврей сообщил автору, что, по словам бывшего партизана, тот якобы помогал в горах женщине-снайперу, убившей высокопоставленного фашистского преступника.
– Подтверждение его слов?
– По его словам, это случилось в Карпатах, в июле 1944 года. Майклу я ничего не говорила, это независимая информация из беседы, состоявшейся в 1976 году с человеком, вспоминавшим год 1954-й. Поскольку кто-то предположил, что речь шла о Гределе, этот материал был помещен в досье на Гределя – вот почему люди Майкла на него вышли.
– Это первое стороннее подтверждение того, что Мила завалила Гределя.
– Но это еще не все.
– Выкладывай быстрее.
– Этот бывший партизан знал, что произошло с Милой.
Карпаты
Чрево Джинджер
Конец июля 1944 года
Фон Дреле подошел к пленным и внимательно их рассмотрел. Все трое были худыми, грязными, измученными, блестящими от пота.
Двое мужчин его не интересовали. Один – тип лет тридцати с лишним, в очках, во взгляде чересчур много ума, что он тщетно старался скрыть. Скорее всего, еврей. Второй – большой, неуклюжий, типичный крестьянин-украинец.
– Карл, у тощего было при себе вот это, – доложил Денекер, протягивая маленький пистолет венгерского производства.
Вынув обойму, Карл обнаружил, что она полная. Он оттянул затвор назад, выбрасывая из патронника патрон.
– Господин хороший, – сказал Карл по-русски, – из-за этой штуки у вас могут быть большие неприятности, – он выбросил обойму в одну сторону, пистолет – в другую. – Ладно, а теперь я хочу поговорить с легендарной Белой Ведьмой.
