Каждую секунду дня и ночи «Питер-Плейс» оставался под неусыпным надзором. Охранники в самом деле оказались спокойными, вежливыми, не пытались заговаривать с клиентками. Наоборот, я видел, как некоторые члены клуба крутятся возле них.
Я последовал совету Антони Канниса и три дня не высовывал носа из особняка. Потом начал страдать от вынужденного заточения. Но однажды утром, просматривая доставленный Кингом Хейесом свежий выпуск «Дейли ньюс», я увидел коротенькую заметку, где сообщалось, что прошлой ночью в шесть химчисток «Квик Клин» были подложены бомбы.
Две разрушены полностью, остальные сильно повреждены. Никто не пострадал. Цитировалось заявление владельца сети химчисток, мистера Ивара Гутьерреса, о том, что в последнее время на его предприятиях возникло несколько трудовых конфликтов.
Я показал заметку Марте, и она понимающе улыбнулась.
На следующий день я читал газеты очень внимательно. Подорвали еще четыре химчистки, три из них начисто. После обеда наша охрана неожиданно испарилась, а мне позвонил Михаэль Гелеско.
— Все в порядке, — скупо сообщил он. — Мы пришли к сердечному взаимопониманию, сам знаешь с кем. Можешь выходить.
— Спасибо, — тихо поблагодарил я.
Я пошел обрадовать Марту.
— Рада, что уезжаю, — призналась она. — Питер, беда наша в том, что нам все время сопутствовал успех. В основном благодаря твоим идеям. Глупо надеяться, что горний мир будет спокойно взирать на нас со стороны. Богачи, политики, мафиози — все они чуют запах денег за милю и слетаются, словно мухи на дерьмо.
— По-твоему, Каннис и Гелеско мафиози?
— Ты хочешь сказать, официальные члены мафии? Нет, но я уверена, что они как-то вместе улаживают свои дела. Возможно, за деньги. Тут чувствуется рука Октавия Цезаря.
— Трудно поверить, что этот слабоумный старикашка связан с тайной преступной организацией.
— Ну, почему же… — нехотя проговорила она.
Я присел к ее столу, раскурил для нас обоих сигареты. Минутку мы молча курили. А потом…
— Я буду скучать по тебе, детка!
Марта коснулась моей щеки.
— Только из-за разлуки с тобой мне жаль уезжать. Сколько мы пережили вместе…
— Да, — сказал я.
— Иногда я думаю, сидеть бы нам лучше тихо. Остаться бы в тех двух конурках в Вест-Сайде. Они принадлежали нам, мы делали хорошие деньги. А теперь посмотри! Миллионная корпорация, и каждую неделю приходится бегать к акулам, чтоб те вызволяли нас из беды. Предупреждаю, Питер, дальше будет хуже. Эти парни найдут способ прибрать все к рукам.
— Через мой труп.
Она посмотрела на меня:
— Если понадобится…
— Господи, Марта, не говори так!
— Но это правда. И одна из причин моего отъезда.
— Ты уже сказала Уилсону Боукеру, что уезжаешь?
Она беспокойно заерзала.
— Нет, и не собираюсь. Напишу письмо в день отъезда. Адреса не оставлю.
— Он найдет тебя, если захочет.
— Может быть, — устало вздохнула она. — Остается надеяться, что после моего исчезновения он окунется в предвыборные хлопоты и все забудет. Питер, я серьезно прошу тебя тоже подумать об уходе.
— И чем мне заняться? Продавать шорты в «Королевских дланях»?
— Оставь за собой акции, они обеспечат приличную жизнь.
Я молчал.
Она посмотрела на меня с кривой усмешкой.
— Тебя в самом деле привлекает этот бизнес?
Я кивнул.
— Он вдохновляет меня. Есть шанс заработать большие деньги, а может, и создать что-нибудь грандиозное. Вспомни, ведь я как артист потерпел неудачу. Если я брошу дело, это будет еще одна катастрофа. Сколько раз можно шлепаться в грязь, прежде чем утратишь желание прыгнуть повыше?
— Ладно… — сказала она. — Во всяком случае, я пыталась тебя уговорить. Только держи ухо востро с Лорелом и Харди. В удобный момент они бросят тебя на съеденье волкам, да еще маслом смажут.
— Не бросят, — успокоил ее я. — Они считают, что я хорошо работаю.
— Тебе скоро сорок, — продолжала Марта, — а ты еще такой младенец с пухленькой попкой. Питер, поверь, ты играешь сейчас в высшей лиге. Пообещай мне, что подумаешь об уходе.
Теперь была моя очередь погладить ее по щеке.
— Обещаю.
Вечером 9 ноября дежурил Кинг Хейес, а я сидел в офисе. Управившись с делами до полуночи, я предупредил Кинга, что ложусь спать. Он пообещал, уходя, запереть дверь и включить новую охранную сигнализацию.
Клуб работал на полную мощь, но я знал, что шум мне не помешает. Пошел в спальню, принял горячий душ, рухнул в кровать и почти мгновенно заснул.
Разбудил меня телефонный звонок. Я думал, что проспал несколько часов, но на часах было только пять минут второго.
— Питер? Это Янс. Разбудил?
— Ничего.
— Питер, плохие новости. Я сейчас слушал радио. В квартире в Ист-Сайде найден труп. Опознана Марта Тумбли… Питер! Вы слушаете?
— Слушаю, — тихо сказал я. — Янс, вы уверены?
— Так сообщили: Марта Тумбли. Восточная Восемьдесят третья улица. — Я все еще не мог говорить. — Мне очень жаль, Питер.
— Они сказали, что именно произошло? — спросил я и провел рукой по глазам. Они были сухими.
— Нет. Только что дверь была открыта и соседи обнаружили тело.
— О Боже…
Мы вновь замолчали.
— Янс, как по-вашему, мне надо туда пойти?
— Не знаю. Может, лучше держаться в сторонке.
— Наверно, придется пойти. Наверно, я должен пойти.
— Хотите, я вас провожу?
— Нет, спасибо.
— Будьте осторожны, — с тревогой предупредил Янс. — Если понадобится, звоните, я спать не буду.
Я натянул свитер, штаны, спортивную куртку. Надел пальто. Спустился вниз. Из «Зала грез» доносились смех и музыка.
— Ага! — произнес Кинг Хейес. — Котишка пошел на охоту?
Я слабо улыбнулся в ответ.
Возле дома Марты стояли полицейские кордоны. Толпы не было, только несколько любопытных прохожих пытались заглянуть в подъезд, где стоял полисмен в форме. Когда я подошел, он открыл стеклянную дверь и спросил:
— Вы здесь живете?
— Нет, но…
— Простите, вход разрешен только жильцам.
— Я близкий друг… этой женщины…
— Да? Ну и что?
— Не знаю, — сконфузился я. — Я думал, может, могу чем-то помочь.
— Сержант! — крикнул он через плечо.
Вышел другой полисмен с усиками и шевроном на рукаве.
— Меня зовут Питер Скуро, — пробормотал я. — Я… я был близким другом… жертвы. Я думал, может, могу…
И снова мой голос прервался.
— Конечно, Питер, — любезно сказал сержант. — Пойдемте со мной.
Мы вместе вошли в лифт.
— Снежком попахивает, — заметил полисмен. — Чувствуете?
— Похолодало, — кивнул я.
Дверь в квартиру Марты стояла открытой. Сержант пропустил меня вперед. Я нервно огляделся.
— Не волнуйтесь, — сказал коп. — Ее увезли. Заходите.
Он мягко взял меня под руку и провел в спальню. Там был разгром: лампы повалены, покрывала сорваны, слоны разбиты.
Высокий худощавый человек с впалыми щеками сидел на краешке Мартиной кровати и рылся в тумбочке. Одет он был в штатское и носил очки в тонкой стальной оправе.
— Это Питер Скуро, — доложил сержант. — Говорит, близкий друг покойной.
Человек кивнул и поднялся.
— Детектив Джул Слоткин. Как, вы сказали, ваше имя?
— Питер Скуро, — ответил я, пожимая его костлявую руку.
— Вы знали Марту Тумбли?
— Мы вместе работали. В «Питер-Плейс». Частный женский клуб на Западной Пятьдесят четвертой улице. Вы можете мне сказать, что случилось?
— Присядьте на минутку, — указал он на кровать. — Вы, наверно, потрясены.
— Да, — сказал я, — действительно потрясен.
Мы сели рядом на кровати.
— Вы давно ее знали? — мягко спросил он.
— Около трех лет.
— Но она жила здесь и раньше?
— Думаю, да. Когда мы познакомились, она жила здесь.
— Ну, это не важно, — сказал он. — Управляющий скажет нам точно, если в конце концов удастся его найти. А прежде в ее квартиру никто не пытался проникнуть?
— Не знаю.
— Она всегда запирала дверь?
— Всегда.
— Угу, — кивнул он. — Кто-то выломал замок. Дверной косяк поврежден. Цепочка вырвана. Должно быть, наделал много шуму.
— Кто-нибудь слышал? — спросил я.
— Никто из опрошенных ничего не слышал. Ближайшие соседи были в театре. Они ее и нашли, когда вернулись.
— А как ее… — с трудом выговорил я.
— Проломили череп, — объяснил он, глядя на меня, — бронзовым слоном. Она что, любила слонов?
— Да. Коллекционировала.
— Она хранила дома большие деньги?
— Не знаю. Знаю, что у нее были неплохие драгоценности.
— Угу, — снова кивнул он, не сводя с меня глаз. — Вы ее любовник?
— Нет, — ответил я. — Просто деловой партнер. Вы считаете, это грабеж?
