– Бог мой! – вырвалось у Драммонда.
– Не совсем так, Драм, – согласился Дик Гейдж. – Это всего лишь я. Как поживаешь, приятель?
* * *
– Выходи. И очень, очень медленно, – приказал Гейдж Перегрину. – Карен, дорогая, выходи и ты. Захвати ключи от машины. Майк, ты как?
– Великолепно, – отозвался Фоллон, одетый в куртку цвета хаки. Он держал под прицелом Альбатроса, лежавшего на земле.
– Пол, обыщи этого мерзавца. Проверь, нет ли у него кобуры на лодыжке.
Перегрин вышел из машины. Гейдж обыскал его и отобрал оружие.
– О'кей. К машине – и на землю! Лицом вниз, руки на затылок!
– В такой-то дождь, – пробурчал Перегрин. – Послушай, приятель, этот костюм стоит тысячу баксов.
– Хочешь, чтобы я продырявил его?
Перегрин и Альбатрос растянулись на земле. Гейдж передал Драммонду автоматический пистолет, потом открыл багажник.
– Вот это да! Ничего себе арсенальчик! – Он вынул из багажника две винтовки "старлайт" и два автомата "узи". – Вы что, охотились в горах? Надеюсь, у вас есть разрешение на все эти игрушки?
– Вещи – наши, – сказала Карен, беря свою сумку и мешок с пятью тысячами долларов.
– Ну что ж, парни, прошу в "салон", как-никак – капает, – сказал Гейдж.
– Дерьмо, – процедил сквозь зубы Перегрин.
Гейдж захлопнул за ними дверцу багажника, сел на сиденье, обыскал салон, нашел за панелью приборов еще один пистолет, запасные обоймы и два "тазера" в ящичке для перчаток, и все передал Фоллону и Драммонду.
Потом вылез из автомобиля и запер его на ключ.
– А теперь пошли в офис, выпьем горячего кофе и спокойно продумаем дальнейшие стратегические действия.
Он положил руку на плечо Карен и крепко обнял.
– Привет, девочка. Как тебе понравилась Шаста?
Они сидели за письменным столом в офисе Фоллона. Перед ними дымились чашки с растворимым кофе, приготовленным Майком на небольшой кухоньке позади приемной.
Карен сидела ссутулившись, обхватив обеими руками горячую чашку и устремив взгляд в какую-то незримую точку на столе.
– С тобой все в порядке? – спросил ее Гейдж, подавшись вперед.
Карен с трудом подняла на него глаза и улыбнулась какой-то бессмысленной, рассеянной улыбкой пьяного.
– Со мной абсолютно все в порядке. Я была бы очень признательна, если бы кто-нибудь ущипнул меня, чтобы я очнулась от этого кошмарного сна. Но боюсь, что это мне тоже снится. На самом деле вас здесь нет. Не можете же вы вот так просто возникнуть ниоткуда и спасти нас. Хочу поцеловать вас, пока я все еще думаю, что вы здесь.
– Ну что ж, давай. – Гейдж сложил губы трубочкой.
Карен медленно наклонилась к нему, поцеловала в губы и прижалась головой к его лбу.
Фоллон деликатно откашлялся.
– Мэм, не хочу показаться назойливым, но на другой стороне сцены стоял я.
Карен благодарно улыбнулась ему:
– Разумеется. Но вами я займусь позднее. Как же все-таки...
Фоллон кивнул:
– Хорошо, начну я. Только когда вы покинули Центр, до меня дошел весь смысл того, что вы рассказали. Трудно, знаете, воспринять сразу такие вещи. Это все равно что сказать человеку: "Послушай, а ведь завтра здесь будет землетрясение". Он ответит: "Да?" – и все. И только через час спохватится: "Землетрясение... черт побери!"
Вот такое чувство было и у меня. Я все осознал, лишь когда пришла Эвелин Вудз и сказала, что двое парней – те, что сейчас в машине, – были в офисе твоего отца, расспрашивали о тебе и о "чероки". И тогда я решил: во-первых, срочно, не дожидаясь конца рабочего дня, узнать, что же все-таки записано на пленке, и, во-вторых, попытаться помочь вам. В разговоре ты упомянул, что Дик просил тебя никому не доверять. Поэтому я не стал звонить в местную полицию, а сразу связался с Диком. Потом обзвонил всех пациентов и перенес прием на завтра, а сам занялся пленкой.
Драммонд с интересом посмотрел на него:
– Так ты все-таки расшифровал ее?
– Конечно.
– Ну и... Давай, Фоллон, не тяни. Что там?
У Фоллона забегали глаза.
– Послушай, пусть теперь говорит Дик.
– Я почувствовал огромное облечение, когда позвонил Майк, – начал Гейдж. – Конечно, лучше бы вы сами сообщили мне, куда направляетесь...
– Дик, мы не могли позвонить из машины, думали, что разговор прослушивается, – перебил его Драммонд. – И, как выяснилось, не ошибались... только подслушивающее устройство было не в телефоне, а в магнитофоне Карен. Когда эти парни ставили на прослушивание ее квартиру, они вмонтировали "жучок" и этакую миниатюрную штучку – прибор самонаведения – и в магнитофон. Вот так им удалось...
– Приехать сюда следом за вами! – закончил Фоллон, и лицо его почему-то просияло. – Так они узнали и о "чероки".
– Бандиты проследили нас до самого озера, – сказал Драммонд. – Я потом расскажу, что произошло на озере, но сначала пусть закончит Дик. Как тебе удалось так быстро сюда добраться?
– На мотоцикле.
– На полицейском?
– Нет, на частном.
Драммонд нахмурился.
– Мы многим тебе обязаны.
Гейдж утвердительно покивал и, подмигнув Карен, добавил:
– Можешь отдать мне часть Пулитцеровской премии.
Всю усталость Карен как рукой сняло.
– Так ты думаешь... – оживилась она.
– Дорогая, я не думаю, я просто знаю, – перебил ее Гейдж. – Пленка – пленкой, но я вам сейчас такое расскажу...
– Так говори же, черт побери...
– Хорошо. Но давайте все по порядку. Итак, среда. Девять часов вечера. Коп мертв, вы вовремя выбрались оттуда. Движение было перекрыто минут пятнадцать. Когда я туда добрался, не осталось никаких следов. Полагаю – особенно теперь, когда знаю про прибор самонаведения, – парни из фургона подхватили полицейского и его мотоцикл, и, пока они прятали концы в воду, вам удалось оторваться от них. Что мне оставалось? Я вернулся и всю ночь слушал полицейские сводки. О происшествии – ни звука. Вчера – то же самое. Ни о перестрелке на скоростном шоссе, ни об убитом полицейском. Глухо. Вчера вечером, примерно в шесть, я заглянул к Дюку. Мне позвонил Билл Раймен из твоей газеты, дорогая. Он очень беспокоился о тебе и спрашивал, не знаю ли я, где ты.
– Он всегда такой, – сказала Карен, улыбнувшись.
– Я сказал ему, что с тобой и с этим типом, – он кивнул на Пола, – полнейший порядок, что вы следуете моим указаниям и в любое время можете со мной связаться, но в душе я молил Бога о том, чтобы так оно и было. Раймен просил передать, что звонил Амброуз: он хочет срочно с тобой встретиться.
Карен метнула быстрый взгляд на Драммонда.
– Он так и сказал "встретиться"?
Гейдж кивнул.
– Кроме того, Раймен сказал, что Амброуз собирается звонить в редакцию до тех пор, пока не дозвонится до тебя. Поэтому я дал Биллу свой домашний телефон и попросил сообщить его Амброузу. Сказал, пусть Амброуз позвонит мне, и я дам ему кое-какие сведения 6 тебе.
– И он позвонил?
– Да. В полночь. И был очень неразговорчив. Парень звонил из автомата. Голос у него был ужасный.
– То есть?
– Амброуз был очень подавлен. Мы все вертелись вокруг да около, я пытался убедить его, что мы с тобой хорошие друзья и я в курсе всех событий. Сказад, что знаю о пленке и о том, что произошло на шоссе. И вот тут-то его прорвало. Он заплакал. Потом сказал: "Эти негодяи убили моего сына. Передайте мисс Биил, что я хочу с ней встретиться и все ей рассказать. Готовя статью, она может сослаться на меня. После того, что случилось, я хочу прищемить хвост этому сукину сыну".
Карен в изумлении смотрела на Гейджа.
– Какому сукину сыну? – спросила она.
Гейдж перевел взгляд на Майка Фоллона:
– Теперь рассказывайте вы.
Фоллон взял несколько листков бумаги и протянул их Карен:
– Расшифровка. Как говорится, "Пулитцер на блюдечке".
Карен схватила листы бумаги и стала жадно читать, вздыхая, бормоча что-то про себя. Потом взглянула на Фоллона, Гейджа, перевела взгляд на Драммонда. На его лице было написано такое нетерпение, что Карен громко расхохоталась.
– Здесь все! Точь-в-точь как ты предсказывал!
Она протянула страницы Драммонду и, внезапно успокоившись, задумчиво произнесла:
– Боже мой, какой ужас! Настоящий "Уотергейт" номер два.
Стратегия.
Громко присвистнув, Драммонд швырнул рукопись на стол.
– Что же нам теперь делать? – возбужденно спросила Карен. – На ее лбу собрались морщинки. Широко раскрытые глаза лихорадочно блестели. – Знаете, почти каждый месяц кто-то выигрывает в футбольную лотерею целое состояние. Примерно три миллиона долларов. Обычно люди из рабочей среды, те, что всю жизнь еле сводят концы с концами. И вдруг – такая огромная сумма. И они сразу задаются вопросом: а что же делать с этими деньгами? Вот сейчас и я примерно в такой же ситуации.
Она потянулась за рукописью.
– Это – готовая карьера. Такой материал – настоящая бомба. Особенно теперь, когда Амброуз согласился назвать свое настоящее имя и дать свидетельские показания. Газету это наверняка заинтересует... Но Боже, какой же это будет удар по нации! Какой сокрушительный удар по политике всей страны! Карен Биил, какая-то жалкая английская писака, держит в своих руках оружие, которое может превратить президентские выборы в сплошной хаос... А может быть, и изменит политический курс американской истории!
