– Дэниел?
– Собственной персоной. – Призрак усмехнулся. – Ну… точнее, мой дух.
– Ты умер, ведь так?
Дэниел рассмеялся, и этот смех прозвучал подобно музыке, подобно смеху Кристины.
– О да.
– И каково это?
– Быть мертвым?
Марк кивнул.
– Не знаю, – задумчиво произнес Дэниел.
– Не знаешь?
– Сложно объяснить. Я по-прежнему в полном неведении, как и был прежде. Если точнее, теперь я вообще сбит с толку. Потому что раньше я, по крайней мере, понимал, что такое жизнь. Я знал, что мне нужно сделать, куда я могу пойти. Знал потребности и ограничения своего тела. Знал мир, в котором жил. А теперь… я просто потерялся. Нет никаких учебников, пособий, никто ничего не может мне объяснить. И я… я просто пытаюсь сам во всем разобраться.
– Это она тебя убила?
– Да.
Дэниел объяснил, что с ним произошло, рассказал, как он был дома с женой и сыном, как девочка обманула его, обещав оставить в покое Тони, как он встретился со своей матерью и та сказала, что он может вернуть девочку в Дом, как он сделал это и застрял в каком-то чистилище, как девочка вырвалась от него и внезапно объявилась в другом Доме и как он вернул ее назад.
– Что она такое? – спросил Марк.
– Тут я знаю не больше твоего, – пожал плечами Дэниел.
– И теперь все кончено? Да?
– Надеюсь.
Марк оглянулся на труп девочки, распростертый на кровати. В смерти он выглядел совсем как детский труп. В нем не было ничего необычного, ничего неестественного, ничего указывающего на то, что это не просто обыкновенная маленькая девочка. Посмотрев на Дэниела, Марк увидел у него в глазах понимание.
Какое-то время оба молчали.
– Было больно, когда она тебя убила? – наконец спросил Марк. – Когда ты умер?
– Телу было больно. Но как только я его покинул, боль прекратилась.
Марк кивнул, подумав о своей сестре.
– И что там, в Потустороннем Мире? Я хочу сказать, за Домами?
– Не знаю. Пока что я не видел.
– Что ты имеешь в виду? Как не видел? Разве ты не мертв?
– Похоже, я… застрял. В Домах. Только их я и видел. Я же тебе говорил.
– Ты видел мою сестру Кристину?
– Я никого здесь не встречал, – покачал головой Дэниел. – Я видел лишь свою мать. Только и всего. Наверное, все остальное последует дальше. Если честно, я ничего не знаю.
– Ты еще не исчез. И по-прежнему здесь.
– Знаю, – с тревогой промолвил Дэниел.
– И что ты намереваешься делать дальше? – спросил Марк.
– Отправиться домой, – ответил Дэниел. – Если смогу.
– А если не сможешь?
Дэниел лишь пожал плечами.
– Что-нибудь… – Марк смущенно кашлянул. – Что-нибудь… ну, сам знаешь, передать твоей жене? И сыну?
Дэниел покачал головой.
– Нет. Ничего… – Умолкнув, он задумался. – Впрочем, передай Марго… передай моей жене… передай ей… Не знаю, скажи ей что-нибудь такое, во что она поверит, что сможет понять. И пусть она знает, что я люблю ее, что я всегда думал о ней и о Тони.
Марк кивнул.
– Пусть она обязательно узнает, что я ее люблю.
– Где она живет?
Дэниел назвал адрес.
Они постояли еще несколько минут, однако на самом деле им больше не было о чем сказать друг другу. Наконец Дэниел нарушил неловкое молчание.
– Я попробую вернуться домой, попробую сам встретиться с Марго и Тони.
– Удачи тебе, – пожелал ему Марк.
Улыбнувшись, Дэниел кивнул.
И прежде чем Марк успел сказать что-то еще, исчез.
Марк остался в комнате один. На кровати лежал труп со свернутой шеей, пол был усеян ворсом, пылью и прочим материалом, из которого состояли куклы. Не зная, что произойдет дальше, не зная, куда ему идти, Марк на мгновение закрыл глаза.
– Привет, Марк!
Он открыл глаза.
Это была Кристина.
Подойдя к нему, она положила руку ему на плечо, и он снова ощутил тепло солнечного света.
– Я горжусь тобою, мой старший брат!
– Какое-то мгновение я полагал, что мне хана.
– А я за тебя нисколько не беспокоилась, – улыбнулась Кристина.
– Ты не думала, что эта стерва может одержать надо мною верх?
Кристина покачала головой:
– Все происходит только так, как должно произойти.
Прежде чем Марк успел расспросить сестру насчет такого фаталистического заявления, та подошла к кровати и окинула взглядом мертвую девочку.
Марк присоединился к ней.
– Биллингс и девочка, – сказал он, – чем они были?
– Они вмешивались в естественный процесс.
– Сторми предположил, что дворецкий – это Господь Бог, а девочка, соответственно, – дьявол.
– В свое время их называли именно так.
– Значит… значит, Бог на самом деле умер? – недоуменно заморгал Марк.
– Не совсем.
– Что ты хочешь сказать, «не совсем»?
– Биллингс и девочка лишь являлись представителями других, высших сил. Пешками. Можно называть их добром и злом, однако добро и зло – это еще не все. Есть кое-что помимо всего этого.
– И что?
– Я не могу тебе сказать.
– И я все равно бы ничего не понял,
– И ты бы все равно ничего не понял, – улыбнувшись, кивнула Кристина.
– А ты понимаешь?
– Не до конца. Пока что не понимаю.
– Но теперь все кончено?
– Еще ничего не кончено.
– Мертвой ты стала еще более несносной, чем была при жизни, ты это знаешь?
Кристина рассмеялась, и Марк рассмеялся вместе с ней. Он позволил себе рассмеяться впервые за долгое-предолгое время, и ему стало хорошо, по-настоящему хорошо.
Успокоившись наконец, Марк обнаружил, что трупа девочки больше нет. Он исчез. Марк повернулся к сестре.
– Куда она пропала?
– Она по-прежнему здесь.
– Я ее не вижу.
– Представь ее жертвой. Жертвой, принесенной Дому.
– Дом требует жертв?
– Нет, – улыбнулась Кристина.
– Я ничего не понимаю…
– А тебе и не нужно ничего понимать.
– Так что же будет дальше?
– Все зависит от тебя.
– Ну а остальные?
– Ты их сейчас увидишь.
– И что дальше?
– Все зависит от тебя. – Кристина поцеловала его в щеку, и он ощутил прилив радости. – Если хочешь, теперь ты можешь уходить. Двери открыты.
– Кристина! – воскликнул Марк, протягивая к сестре руки.
Но она уже исчезла.
На этот раз землетрясения не было – только кратковременное беззвучное помутнение стен, пола и потолка соединяющихся Домов.
Сторми стоял в этом незнакомом помещении…
Бойня.
…глядя на надвигающуюся Дониэллу, и та внезапно застыла на месте, широко раскрыв глаза. Затем, словно подкошенная, рухнула на пол, вздрогнула и застыла неподвижно. Сторми обернулся, но и другая Дониэлла также лежала на полу. Постояв какое-то время на месте, он приблизился к девочке, чтобы убедиться, что она мертва.
Она действительно была мертва.
Обе девочки были мертвы.
Сторми пощупал пульс, ища какие-либо признаки жизни в неподвижных телах, и испытал облегчение, ничего не обнаружив. Он по-прежнему находился в одной из черных комнат, по-прежнему видел перед собой тело девочки, однако когда произошла перемена, когда Дома вновь соединились вместе, он оказался в гостиной, а тела девочки пропали.
И снова Дом показался Сторми другим. Он не мог сказать, как и почему, но атмосфера страха, неотступно присутствовавшая на заднем плане подобно белому шуму с тех самых пор, как он переступил порог Дома, исчезла, сменившись на удивление умиротворенным спокойствием.
Окна гостиной запотели, однако за ними было светло, и за матовой пеленой покрытого конденсатом стекла двигались какие-то тени.
Сторми почувствовал, что до реального мира снова рукой подать.
Из обеденного зала в гостиную вошла Лори, а следом за нею – Марк. Из прихожей появился Нортон.
Какое-то время все четверо стояли и молча смотрели друг на друга.
Первым заговорил Марк.
– Дэниела нет в живых, – сказал он. – Девочка его убила. Точнее, убила чужими руками.
Он рассказал, что произошло, как он встретил девочку в спальне своей сестры, как убил ее с помощью Дэниела.
Остальные молча выслушали его рассказ, не перебивая, и даже когда Марк закончил, ни у кого не оказалось никаких вопросов.
– Кажется, теперь мой черед, – устало вздохнул Сторми.
Все по очереди рассказали о том, что произошло с ними, когда они остались наедине с девочкой. Как и прежде, хотя детали отличались, рассказы оказались на удивление похожими. И, как и прежде, самым жутким был рассказ Нортона.
Сторми был потрясен откровениями старика. Он поймал себя на том, что бывший школьный учитель вызывает у него отвращение, неприязнь – и в то же время страх. Сторми был удивлен тем, что Нортон остался в живых, и поначалу рад этому, однако после того как старик рассказал о событиях, выпавших на его долю, он вспомнил прозрачное окровавленное тело, которое видел в черном помещении, и сообразил, что там произошло.
