Они сидели не шелохнувшись. Сова закрыла другой глаз. Солнце медленно клонилось к западу. Вытянувшись в нише, Коэн растер ноги, подвигал плечами, сжал челюсти, чтобы не стучать зубами. Он осторожно потер спину Клэр. Она взял? его застывшие руки в свои и, распахнув куртку, прижала их к теплу своей груди. Он обнял ее и почувствовал, как вернулось это странное ощущение их безграничного единения.
Неожиданно ощутив острую боль в руке, он посмотрел на свою наспех перевязанную ладонь со скрючившимися, побелевшими и одеревеневшими от холода пальцами. На одном из них был шрам, оставшийся с того времени, когда он в сумерках, спасаясь от леопарда, упал при переходе через какую-то безымянную речку в Гималаях. На другом – более свежая красноватая отметина, оставленная ножом Клэя, когда он, тоже в сумерках, схватил его на берегу Северна.
Оцепенев от опоясывавшей руку боли, он пытался сосчитать, сколько дней прошло с тех пор, как он был на тропе Кали Гандаки. Это казалось чьей-то другой жизнью, а не его. «Это был сон, указавший мне путь, и теперь, когда я знаю, где я и кто я, я должен проснуться». Почувствовав какое-то необъяснимое успокоение, он посмотрел вверх, но увидел те же темневшие стволы, нетронутый снег, унылый холодный свет. Рядом с ним дрожала Клэр. Солнце зашло, и тепло, исходившее от голой земли, постепенно иссякало, подобно тому, как оно уходит из замерзшего тела.
Дрожа, он крепко обнял ее. «А если сейчас выйти отсюда? Под прикрытием темноты? Далеко ли мы сможем с ней уйти? Скоро ли нас обнаружат по следам, оставленным на снежной корке? Если завтра будет солнце, снег растает и наши шансы на спасение увеличатся. Как ни жутко здесь сидеть, это все-таки надежнее. За это время мы хоть немного придем в себя».
Большая белая луна, поднявшись над горами, засияла так, что каждый осиновый ствол, ивовый куст или кедр стал контрастно выделяться на фоне снега. Он еще теснее прижался к Клэр, стремясь хоть чуть-чуть поделиться с ней своим теплом. Невозможно было пошевелить онемевшими руками. «Если мы завтра не уйдем отсюда, мы замерзнем».
Он проснулся от того, что откуда-то со склона донесся треск кустарника, едва различимый сквозь шум ветра. Луна светила прямо над ними. Он поднял голову. Он не столько слышал, сколько чувствовал глухой ритмичный стук. Звук становился громче; он спустил Клэр пониже. Хрустнула ветка. Мимо ниши, раздувая ноздри, с шумом промчалась испуганная лань. Перепрыгнув через поваленное дерево, она скрылась внизу в осиннике, оставляя позади себя взметнувшиеся хлопья снега, оседавшие на ивовых кустах и у стволов осин. Ее запах – запах испуганного зверя – еще витал в воздухе. Он прислушался, ожидая увидеть преследовавших ее койотов, но их не было.
* * *
В воздухе что-то изменилось: потянуло то ли корой, то ли плесенью, то ли чем-то горелым. Он сморщил нос. Пахло неприятно. Лизнув палец, он смочил ноздри и принюхался.
Это был запах сигарет. Он вспомнил пожелтевшие ногти Морта, вонь окурков в апартаментах «Мирабо» в гостинице «Де Терм». Он отчетливо услышал, как где-то наверху треснула ветка. Фыркнула лошадь. Поднявшийся ветер зашумел деревьями, разнося запах навоза и пронизывавший холод Хантсмэн Ридж.
Из-за дальних осин на лошади появился Морт, он ехал по тропинке на уровне ниши. Закричала сова.
– Это он? – прошептала она.
Скатившись кубарем в нишу, он схватил ее.
– Меньше чем через пять минут он проедет прямо здесь. – Он подскочил к краю ниши. Слишком крутой обрыв. Он попробовал выползти с одного бока. – Забирайся ко мне на спину! – прошептал он.
– Ты же не сможешь нести...
– Забирайся на спину. Пусть он подумает, что я один.
Она обхватила его шею. Закусив губу, он глубоко вздохнул и встал. И тут же присел от резкой боли в ноге. На снег упали теплые капли свежей крови. Он опять встал, прижав ее ноги к своим бедрам, и, шатаясь, пошел по краю крутого склона в противоположную от Морта сторону. Пульс тяжелыми ударами отдавался в голове. Не чувствуя своего дыхания, он словно слышал его со стороны. Между склоном и поднимавшимися напротив горами крутая лощина резко уходила вниз к шумному горному потоку. Он сполз с края и стал спускаться в лощину, каждый резкий шаг вниз болью прорезывал ногу. Запыхавшись, он остановился и посмотрел назад. Сзади оставался отчетливый след с черневшей на снегу кровью, было видно, что одна нога волочилась.
– Прошу тебя, дай я пойду сама.
– Ни в коем случае. – Повернувшись, он продолжил свой спуск и вскоре добрался до кучки кедров. Он опять оглянулся. Морта в лощине еще не было. Он взглянул на луну. Было далеко за полночь. Шум воды становился громче и был похож на рев ветра в тоннеле.
Он побежал, не обращая внимания на боль в ноге и на нелегкую ношу на спине, нарушавшую его равновесие. Спустившись на полмили, он добрался до гранитного русла горного потока. В освещенном луной ущелье над застрявшими поперек сучьями в воде кружились кленовые и осиновые листья, водяной паук прочертил свой одинокий след в окаймленной льдом лужице.
Он опустил ее посередине ручья и, взяв за плечи, посмотрел ей в глаза.
– Ты сделаешь так, как я тебе скажу.
– Я всегда говорила, что тебе нужна покорная жена.
– Не валяй дурака. Через десять минут Морт будет здесь. Я прошу тебя идти вверх по ручью, не выходя из воды, пока ручей не кончится. Ты окажешься на склоне Хантсмэн Ридж, где сможешь спрятаться в густом ельнике. Я уведу его вниз по ручью в каньон, там я смогу напасть на него сверху. Он не ожидает этого. Потом я возьму его лошадь, поднимусь к тебе, и мы будем свободны.
– Ты можешь погибнуть. Я хочу умереть с тобой.
– Чушь. – Он вложил ей в руку охотничий нож. – Я не думаю, что он тебе понадобится, но мне спокойнее, если он будет у тебя. Если к полудню меня не будет, иди на восток вдоль склона Хантсмэн Ридж. Через десять миль трудного пути ты доберешься до дороги Гленвуд Спринте, где сможешь уехать на попутке подальше от всего этого.
Она прижалась к нему.
– Пойдем вместе.
– Не могу. Если я не оставлю следов вниз по ручью, Морт сразу же найдет нас. – Он оттолкнул ее от себя. – Иди. – Потом схватил ее за плечо. – Не смей выходить из воды, как бы ни было ногам холодно, ни шагу. Ни одного следа!
Она растворилась в темноте, плеск воды заглушил звук ее шагов. Он вышел на берег и пошел вдоль ручья вниз, оставляя большие кровавые следы. Каньон сужался, становясь похожим на высокую гранитную коробку, где можжевельник едва цеплялся корнями за трещины вдоль отвесных стен, узкие выступы которых, как и покрытые снегом камни вдоль ручья, были сплошь усыпаны коричневыми иголками. Миновав это место, он спустился ниже и зашел в воду. Ноги обожгло холодом, от боли в бедре перехватило дыхание. С трудом удерживая равновесие, он прошел по воде назад, затем, не выходя из ручья, дотянулся до стены и, ухватившись за выступ, подтянулся вверх. Коричневые иголки посыпались с выступа вниз на следы. Выругавшись, он оттолкнулся от уступа и встал одной ногой в воду, стараясь приземлиться как можно осторожнее, чтобы не забрызгать снег. Оперевшись рукой о стену, он наклонился и, собрав все коричневые иголки из следов, бросил их в воду. Затем он снова подтянулся, стараясь не касаться обсыпанного иголками выступа, и осторожно вытянулся в трещине над ним. Его пальцы нащупали косой шов, зацепившись за который, он забрался на неровный уступ, с торчавшими на нем кустами можжевельника. Там, где уступ расширялся до ширины ладони, ему удалось встать и спрятаться за можжевельник.
Пожевав снега, он попытался унять дрожь. В залитом лунным светом заснеженном каньоне темными тенями выделялись стволы осин; каменные стены казались пепельными, а ручей и можжевельник – черными. Его следы внизу тянулись неровной линией вдоль берега ручья.
Послышался стук подковы о камень. Из-за поворота скалистой стены показался человек на лошади. Морт с пистолетом в руке сидел в седле, слегка наклонившись, разглядывая следы Коэна. Отпустив поводья, он спрыгнул с лошади и присел возле следов. Он потрогал кусочек снега и, откинув его в сторону, посмотрел на каньон. Он приближался, осматривая стены. Лошадь фыркнула. Морт уже был под можжевельником. Коэн приготовился к прыжку. Послышался звук шаркнувшего по камню ботинка.
Морт возвращался к лошади. Она заржала, навострив уши и повернув голову в ту сторону, где был Коэн. Морт переложил пистолет в другую руку, похлопал лошадь по шее и, перебросив поводья, вскочил в седло. Коэн напрягся в ожидании, однако Морт, натянув поводья, повернул лошадь и поехал вверх по ручью.
Коэна охватил страх. Почему он остановился? Он заметил меня? Тогда почему же он не стрелял? Или он отправился вверх за Клэр? Камень размером с кулак скатился по стене каньона и плюхнулся в ручей. Осыпавшийся снег, падая, зашелестел по воде.
«Он, видать, решил обойти каньон сверху. Ему понадобится около часа, чтобы добраться до нижнего конца. Там он увидит, что следов нет, быстро сообразит, в чем дело, и поедет вверх по ручью. Этот выступ не укроет меня, если он поедет таким путем».
