Кристофер Фаулер - Темный аншлаг

Прямо над их головами раздался приглушенный шум, и земля под ногами заходила ходуном.

– Что это, черт побери? – спросил Брайант.

Элспет тоже услышала грохот.

– О нет, – еле успел вымолвить Брайант, прежде чем фасад двухэтажного букинистического магазина медленно отделился от крыши и рухнул вперед, разметая в стороны кирпичи и пыль.

Когда пыль от взрыва осела, их глазам предстали аккуратные комнаты книжного магазина в разрезе, как на чертеже, сделанном рукой старательного школьника. Передняя стена здания откололась и почти неповрежденной легла на тротуар. При очередном порыве ветра всю улицу усыпали страницы иллюстрированных книг. Мимо медленно пролетали красочные изображения цапель, бабочек, обезьян, воинов и императоров. Повсюду, сверкая как алмазы, валялись осколки стекла. Одежду детективов усеяли сияющие крупинки.

– Черт возьми, – произнес Бидл, задумчиво почесывая голову.

От Элспет Уинтер не осталось и следа.

Маргарет Эрмитедж прихлебывала чай из вербены, присланной специально для нее французским чернокнижником из Каркасона. Рядом с ней, сидя на старинном парапете у реки, болтали ногами Артур Брайант и Джон Мэй, не спеша попивая из кружек пенистое пиво. Над дверью паба висело большое объявление, набранное жирным шрифтом: «Гитлер не предупредит – всегда носите с собой противогаз».

Когда Мэгги попросила официантку «Якоря» принести стакан кипятку, та посмотрела на нее как на сумасшедшую. Не помогло и то обстоятельство, что юная руководительница Кэмдентаунского ковена – организации, среди членов которой числились сэр Артур Конан Дойл и Эдгар Аллан По, – была облачена в длинную пурпурно-золотую тунику, некогда принадлежавшую вождю африканского племени, на голове красовалась шляпа из павлиньих перьев, а шею обматывали полдюжины янтарных ожерелий с высеченными фигурками, олицетворявшими души умерших.

– Я несколько разочарована тем, что в «Паласе» вместо настоящего призрака оказался бедный убогий подросток, – произнесла Мэгги, вглядываясь в безмятежную серую воду у излучины реки, расширявшейся по направлению к докам. – Дай-ка я спрячусь под твое пальто, оно достаточно широкое.

– Да, это было весьма неожиданно, – согласился Брайант, распахивая свое габардиновое пальто. – Без сомнения, Тодд Уинтер никогда не бывал в доме Джен Петрович, а потому, так сказать, и не проходил сквозь стены. Но когда он испарился из коридора с верхнего этажа, а потом и с крыши, то в какой-то момент меня одурачил. Джон, помнишь, я спросил тебя, дул ли ветер той ночью?

– Да, я так и не понял, к чему ты клонишь.

– Мы нашли одеяние Тодда, – сказал он Мэгги. – То, что сшила для него мать, просто плащ с капюшоном из темной шторы, но такой широкий, что им можно было обернуться как простыней. Когда я за ним гнался, он, наверное, просто остановился у перехода и распахнул его. Было слишком темно, и увидеть его я не мог. Старый трюк фокусника, он насмотрелся их в «Паласе». Он скинул его с крыши за ненадобностью и ждал, пока сможет вернуться в свое логово. Мы обнаружили плащ на шпиле церкви Святой Анны на Дин-стрит. Ветер надувал его, как парус.

– Жаль, – сказала Мэгги. – Я надеялась, вам удастся предъявить доказательство существования духов.

– Ах, несомненно, Андреас Ренальда на них помешан, но в его душе живут духи детства. – Брайант отхлебнул пива, смакуя резкий вкус хмеля. – По-своему такой же была и Элспет Уинтер. Ее жизнь сформировали привидения театра. Этой женщине пришлось выживать в мире злой магии.

– Такова участь ведьм. Ты считаешь, она была ведьмой?

– Ну, кто-то же обрушил на нее дом, – заметил Брайант, – так что это вполне возможно.

– Нечего меня дурачить. Ты же был в нее влюблен.

– Как ты изволила выразиться, когда-то я был влюблен в одну девушку. Когда встретишь свою единственную любовь, все другие – просто иллюзия.

Мэгги слегка погладила его по руке.

– Может быть, пришло время отпустить память о ней, Артур.

Брайант посмотрел на пару лебедей, плывущих по маслянистой воде.

– У меня нет выбора. Мне нужно дождаться, пока она сама это сделает. – Он задумчиво глотнул пива. От вечерней прохлады у него побелели щеки и костяшки пальцев.

– Слышал о своей хозяйке? – Мэй поспешил переменить тему. – Твоей шпагой она ранила в ногу редактора «Кантри лайф».

– Поделом ему, – ответил Брайант, развеселившись. – Нечего ему делать в Лондоне.

– А Давенпорт очень доволен. Пришел утром в отдел и какое-то время бродил вокруг, перебирал бумаги, заглядывал в ящики, вертел что-то в руках. Как оказалось, зашел нас официально поздравить и не смог подобрать слов.

– Как знать, вдруг сможет изложить мысль на почтовой открытке, – предположил Брайант. – У него благие намерения, но он жуткий болван. Вот ведь – взял и забил вход в отдел.

– Мне кажется, он был из-за этого сконфужен. Видел бы ты его лицо, когда Бидл за тебя вступился. У него был такой вид, словно ему в спину нож всадили.

– Не думаю, что Давенпорт будет долго пребывать в хорошем настроении. Лорд-гофмейстер изменил свое мнение насчет постановки. Утверждает, что она непристойна и должна быть снята со сцены. Наверняка кто-то сверху его надоумил.

– Значит, все усилия Элспет Уинтер были напрасны. Постановку в любом случае прикрыли бы. Какая жалость! Господи, ну же мы и лицемерные блюстители нравов.

– Ведь ты не спал с ней, правда? – поинтересовалась Мэгги. – Так и не показал убийце, какой ты жеребец?

Брайант выглядел шокированным.

– Нет, не спал, спасибо, – ответил он, словно эта мысль никогда не приходила ему в голову. – Порой ты бываешь чересчур грубой для медиума. – Он вдруг просиял. – Заметь, а он спал, наш мистер Мэй, он занимался любовью с убийцей. – Он указал на Джона Мэя.

– Не доказано, – поспешно возразил тот. – Я имею в виду – не доказано участие Бетти в смерти Миноса Ренальды. Нет никаких подтверждений, есть лишь мой разговор с Андреасом.

– Я думал, ее настоящее имя Элисса.

– Правильно, сокращенно Бетти. У нее есть сестра, живет в Ренне. Надо тебя с ней познакомить.

– Вот уж нет. Однажды обжегся, и так далее. – Брайант поднял свою фетровую шляпу и тряхнул длинной каштановой челкой.

– Мне пора. – Мэгги Эрмитедж поставила стакан с чаем. – А то опоздаю.

– Что у тебя сегодня вечером? – спросил Мэй. – Обряд друидов? Спиритический сеанс? Материализация духов?

– Нет, в восемь тридцать по радио выступает Томми Хэндли. Я никогда его не пропускаю. – Она воткнула в шляпу устрашающего вида булавку. – Слушала, когда разбомбили Брюса Белфриджа. В жизни так не смеялись.

Брюс Белфридж – диктор новостей на Би-би-си, снискавший лавры национального героя после того, как не прервал свой репортаж в момент, когда в студию попала бомба и несколько человек погибли.

– Честно говоря, я, кажется, буду скучать по войне, когда она закончится.

– Не кощунствуй, Маргарет, – гневно ответил Брайант, свесив ноги с парапета, заросшего водорослями. – Смерть крадется по улицам, она приводит в ужас своей полной бессмысленностью.

– Чем ближе подбираешься к смерти, тем больше хватаешься за жизнь, – напомнила ему предводительница ковена ведьм. – Город полон набирающих силу духов.

– Город полон мужественных людей, вот и все, – произнес Мэй и глотнул пива.

– Если не думать о тех, кто остался здесь, – она обвела рукой вокруг, – ваша работа, мистер Мэй, утрачивает всякий смысл. Все, что вы здесь видите, отразится на жизни тех, кто еще не родился.

– Не принимай ее слова близко к сердцу, – предупредил Брайант напарника. – Мэгги, а ведь ты ошиблась, предсказав, что один из нас погибнет во время взрыва.

– Наверняка никогда не бывает, иначе я бы обосновалась на ипподроме и сделала состояние, а не помогала полиции в расследованиях, – огрызнулась она в ответ.

– Ты мне говорила, что однажды поставила на кобылу по кличке Суфражистка во время скачек в Кемптон-Парке, поскольку в нее вселился дух Эммелин Пэнкхерст,[26] – напомнил Брайант.

Мэгги открывалось больше, чем она могла кому-либо признаться. Сжавшееся в клубок время, дни, слившиеся с ночью, скоростные трассы, ворвавшиеся в жизнь небоскребы, стальные колеса и сферические стекла. Она видела девушку – свою ровесницу, только живущую полвека спустя, девушку, столь напуганную жизнью, что она не в силах выйти из дому.

Мэгги открывалось будущее внучки Джона Мэя.

– Извините, – неожиданно произнесла она. – Мне надо идти. Не падайте духом, мистер Мэй. И не волнуйтесь за будущее. Все образуется. Мелодия города не стихнет, пока есть кому ее подхватить.

– Интересно, что на нее нашло? – воскликнул Брайант.

Детективы смотрели Мэгги вслед; вот она прошла вдоль улицы, остановилась у порога одного из домов погладить пеструю кошку, постояла минуту рядом с ней и продолжила свой путь.