— Мы толчем воду в ступе, — не выдержал Сергей. — Что, по-вашему, мы должны делать в свете всего вышесказанного?
— Я скажу… Но сначала я хотел бы знать твое мнение. Что, по-вашему, вам следует предпринять? — Джон внимательно посмотрел на юношу и даже как-то весь собрался, ожидая ответа.
— Воевать с мусульманским миром мы не собираемся, — покачал головой Сергей. — Это глупо, преступно и нецивилизованно… Я вижу выход в другом. Среди растущего поколения, уже начинающего забывать извращения тоталитарного режима, есть немало светлых голов. Пиво — это не наша национальная идея. Тут вы не правы…
С каждым днем становится все больше людей, которые догадываются, что спасти Россию можно не лозунгами и ненавистью к инородцам, а чем-то иным… Например, каждодневной кропотливой работой, образованием, преемственностью у «загнивающего Запада» не только колы, хот-догов и чипсов, но и самых прогрессивных идей. Уже сейчас среди нашего поколения немало господ, которые прекрасно понимают, что нужно производить продукт и продавать его, а не торговать сырьем и покупать тот же продукт из этого сырья на Западе…
В общем, я не могу сразу с ходу и всеобъемлюще сформулировать это, но… Мое поколение почти готово… Нам нужно окончательно отряхнуть дурное наследие коммунистов, выпрыгнуть из пивного морока, обучиться и просто — работать. Работать, работать и работать. Над собой, над сферой экономики и производства, над культурой своей…
— Учиться, учиться и учиться… — пробормотал Джон. — Как завещал великий Ленин?!
— Да, Ленин… Но маньяки, если верить профессору Ломброзо, в подавляющем большинстве своем — гении. Если их изолировать вовремя и пользоваться отдельно взятыми мыслями, не обращая внимания на концептуальные вывихи, — можно извлечь немалую пользу…
Что — мусульмане? Мусульмане — хороший повод для того, чтобы не расслабляться. Выражаясь спортивным языком, у нас сейчас только начинается такой интересный этап: гонка за лидером. С точки зрения духовной и идеологической, мусульмане, несомненно, выше нас, хотя как суперэтнос сильно отстают в технологическом развитии от христиан-европейцев. Так вот, мы должны стать лучше их!
Мы должны рожать больше детей, зарабатывать больше денег, соревноваться с ними во всем, вести здоровую конкуренцию… И самое главное — я вижу выход в реставрации духовности и добрых русских традиций. В постижении и освоении того лучшего, что есть в православии. В консолидации вокруг основной идеи — не просто возрождении великого русского народа, а становлении в один ряд с передовыми странами чужой нам Европы! Уфф — вот наговорил… Все — dixi.[57]
— Значит, воевать с мусульманами вы не будете? — уточнил Джон, отведя взгляд в сторону.
— Нет, не будем. Зачем воевать, когда можно жить в мире? Это выгоднее и безопаснее.
— У меня такое впечатление… Такое впечатление, что я разговариваю с человеком своего возраста, — задумчиво проговорил Джон, тихонько похлопав в ладоши. — И как минимум — обладающего моим интеллектом и сравнимым с моим багажом знаний… Это просто удивительно, друг мой… Скажи-ка, друг мой… Зачем тогда ты убивал чеченцев?
— Ну, это совсем другой вопрос! Это… Это…
Сергей смутился и порозовел — поймали! Разглагольствовал тут, правильные слова говорил, а сам между тем…
— Гхм… Я — случай из ряда вон, нельзя по мне мерить все наше поколение и вообще всех остальных. Это — кровная месть. Явление, совсем не присущее цивилизованному человеку… но я был у них в плену, полтора года изучал их, жил их жизнью… В общем, проникся. Перенял самое худшее, можно сказать. А проще говоря — они здорово обидели меня, истоптали мою жизнь, надругались над моей матерью… Теперь я обижаю их. Взаимообразно. Интуитивно я понимаю, что это неправильно и преступно, но ничего с собой поделать не могу. Душа горит…
— Я очень понимаю тебя, — Джон осторожно похлопал собеседника по плечу. — Очень, друг мой… Нет-нет, я тебя не жалею — ты настоящий мужчина, воин, и жалость тебе не нужна. Просто я в свое время испытал нечто похожее…
— А что собираетесь делать вы? — Сергей, испытывая некоторую неловкость от столь трогательного участия чужого человека, поспешил возобновить диалог. — И еще… Зачем вы меня спасли? Как, вообще, вы на меня вышли?
— Я не «собираюсь делать», — Джон покровительствен но усмехнулся. — Я уже давно на этой войне… Но сейчас, в данном случае, у меня есть конкретная цель.
— Какая же, если не секрет?
— Для тебя, мой друг, — не секрет. Я собираюсь попросить чеченцев из Москвы и Питера.
— ???!!!
— Отчего такое недоумение? Я сказал, Чечня — авангард в войне мусульман против христианского мира. Пока диаспора орудует в Москве и Питере — основных административно-культурных центрах России, реализует там по лученные от войны деньги, имеет свои банки и бизнес, влияет на властей предержащих — пока они все это дела ют, война не кончится. Нужно сделать то, что не в состоянии, да и не желают делать власти: «выжать» чеченцев из криминального бизнеса, лишить возможности зарабатывать на этой войне деньги и… отправить их на родину. Пусть занимаются животноводством, возделывают поля, ткут ковры, куют кинжалы и потихоньку ведут межтейповую борьбу за место под солнцем. Если устранить одну из основных причин — мощное влияние богатой криминальной диаспоры, война очень скоро кончится. Решение чеченской проблемы — это не только хороший пас Европе, всячески третирующей Россию за эту войну. Это, по большому счету, будет первая идеологическая победа над мусульманским миром. Первая, заметь — это очень важно. Это переломный момент… Разве не так?
— Вот так ничего себе… — Сергей был в буквальном смысле ошеломлен. — Какая удивительная схожесть!.. Если не секрет — как вы собираетесь это сделать?
— Да не секрет, конечно… при условии, что ты правильно ответишь на вопрос.
— Задавайте — я постараюсь.
— С мусульманами ты воевать не собираешься… это окончательный ответ?
— Окончательный. Но я могу объяснить…
— Не надо. Это не вопрос. Вопрос таков: моя деятельность по отношению к чеченцам Москвы и Питера… она не противоречит твоему мировоззрению?
— Не противоречит, — Сергей решительно помотал головой. — Меня удивляет потрясающая схожесть наших позиций… Учитывая тот факт, что подслушать мои мысли вы не могли, а вслух я это не высказывал никогда… Да — это просто удивительно!
— В таком случае, я задам ещё один вопрос: могу ли я рассчитывать, что на данном этапе моей деятельности…
— Зачем так заковыристо? — нетерпеливо перебил собеседника Сергей. — Спросите просто: ты с нами, Серега? Да, да, и ещё раз — да! Почту за честь быть вашим солдатом, сэр Джон! Вы спасли мою жизнь, так что — имеете на меня некоторые права.
— Я, право, несколько смущен…
— Да ну, Джон, давайте говорить прямо. Я мечтал о чем-то подобном. До сих пор не могу поверить, что все так складно получилось… Я — целиком в вашем распоряжении. Но только на данном этапе. Вы понимаете?
— Понимаю… Значит, будем работать. Но одно условие.
— Условие? — Сергей нахмурился. — Что за условие?
— Никаких терактов в ближайшие два месяца. Никаких убийств. И вообще — никаких самостоятельных телодвижений… Уж коль скоро ты работаешь со мной — изволь действовать по моим правилам. Мне эти два месяца нужны для того, чтобы завершить информационно-аналитический этап. То есть заниматься мы будем исключительно шпионажем: наблюдением, подслушиванием, добычей информации, в общем. Любые шумные акции могут только навредить… Это приемлемо?
— Вполне! — Сергей расслабился — вообще говоря, ожидал, что потребуют принести присягу на верность какому-нибудь радикальному антимусульманскому фронту. — Я, между прочим, не такой уж и кровожадный, как могло показаться при первом знакомстве. Я вообще мирный. Просто обстоятельства так сложились…
— Ну и прекрасно, — Джон облегченно вздохнул. — Для начала у меня есть специально для тебя одно поручение разведывательного характера… Но это несколько поз же. Пока отдыхай. Набирайся сил…
…Разумеется, оксфордскими вундеркиндами в «Зарнице» и не пахло. Британская миссия Красного Креста, под эгидой которой действовал Джон, устроила в пансионате реабилитационный центр для детей-сирот и инвалидов. Центр легально проходил по всем инстанциям, дважды его посещали с инспекцией представители миссии и остались вполне довольны. Между тем Джон, который курировал центр один, последовательно осуществлял свой план и тихонько посмеивался над беспечностью и доверчивостью соотечественников бывших и настоящих (то бишь соответственно — россиян и британцев).
Сироты были представлены юношами доармейского возраста в количестве полутора десятков светлых голов. С юношами Сергей не общался, так что определить степень их интеллекта не представилось возможным, а под «светлыми головами» следует понимать именно окрас — светло-русые, пегие и совсем блондины. Внешне предрасположенность к дегенерации не прослеживалась, мальчишки выглядели вполне симпатичными и смышлеными.
