Каждый мужчина появляется на свет от женщины.
Белое – женщина.
Черное – мужчина.
Лэнгдон протянул руку и взял со стола маленький криптекс. Выглядел он практически так же, как и первый, за исключением размера и цвета. И внутри что-то булькало. Очевидно, пузырек с уксусом находился именно в маленьком криптексе.
– Ну, Роберт, – заметил Тибинг и придвинул к Лэнгдону кусок пергамента, – думаю, вы будете рады узнать, что мы продвигаемся в верном направлении.
Лэнгдон осмотрел кусок телячьей кожи. На нем витиеватым почерком было выведено еще одно четверостишие. И снова пятистопным ямбом. Очевидно, и этот текст представлял собой шифровку. Но Лэнгдону было достаточно одного взгляда на первую строчку, чтобы убедиться: решение Тибинга лететь в Британию было правильным.
ЛОНДОН, ТАМ РЫЦАРЬ ЛЕЖИТ, ПОХОРОНЕННЫЙ ПАПОЙ.
Из остальных строк стихотворения становилось ясно, что ключ ко второму криптексу может быть найден лишь тогда, когда они посетят могилу этого самого рыцаря в Лондоне.
Лэнгдон с надеждой взглянул на Тибинга:
– Вы имеете хоть малейшее представление, о каком рыцаре идет речь?
– Ни малейшего, – с усмешкой ответил Тибинг. – Зато я точно знаю, где искать его склеп.
Тем временем на земле, в пятнадцати милях от них, шесть полицейских автомобилей мчались по промокшей от дождя дороге к аэропорту Биггин-Хилл в Кенте.
Лейтенант Колле достал из холодильника Тибинга бутылочку перье, отпил глоток и вышел из кухни в коридор. Вместо того чтобы лететь вместе с Фашем в Лондон, где должны были развернуться главные события, он был вынужден сидеть и надзирать за экспертами технической службы, которые наводнили Шато Виллет.
Пока добытые ими вещественные улики ситуацию не проясняли: пуля, застрявшая в деревянном полу; клочок бумаги с какими-то непонятными символами и словами «клинок» и «сосуд»; а также утыканный шипами ремешок, весь в крови. Эксперт объяснил Колле, что эта находка, возможно, указывает на участие в событиях члена консервативной католической группы под названием «Опус Деи». Совсем недавно в одной телевизионной программе разоблачалась их неблаговидная деятельность в Париже, связанная с вербовкой новых братьев.
Колле вздохнул. Хорошо, что хоть с этой непонятной штуковиной нам разбираться не придется.
Пройдя через просторный холл, он вошел в огромный бальный зал, где хозяин дома устроил себе кабинет. Там глава экспертной службы напылял на предполагаемых местах отпечатков пальцев специальный состав. Это был добродушного вида толстяк в подтяжках.
– Ну, есть что-нибудь? – осведомился Колле. Толстяк покачал головой:
– Ничего нового. Отпечатков много, но все соответствуют тем, что найдены в других помещениях дома.
– Ну а те, что на ремешке с шипами?
– Над ними работает Интерпол. Я передал им все, что мы нашли.
Колле указал на два запечатанных пластиковых пакета на столе:
– А здесь что? Мужчина пожал плечами:
– Да это я так, по привычке. Собираю все, что покажется странным.
Колле подошел к столу. Странным? – Этот англичанин – необычный тип, – ответил эксперт. – Вот посмотрите. – Он порылся в одном из пакетов и протянул Колле снимок.
На снимке был запечатлен главный вход в католический кафедральный собор. Вполне традиционная архитектура, ряд постепенно сужающихся арок вел к маленькой двери в глубине.
– Ну и что тут особенного? – спросил Колле.
– Да вы переверните.
На обратной стороне снимка были записи на английском. И говорилось здесь о том, что продолговатый неф старинного собора символизировал собой чрево женщины. И что это была дань древним языческим верованиям. Да, действительно странная приписка.
– Погодите-ка! Так он считает, что вход в собор как бы символизировал собой женскую…
Эксперт кивнул:
– Да. Все уменьшающиеся своды – это как бы губы влагалища, а нависающие над входом складки – это клитор. – Он вздохнул. – Знаете, сразу захотелось зайти в церковь.
Колле взял второй пакет. Через пластик просвечивал большой глянцевый снимок какого-то старого документа. Заголовок вверху гласил:
«Les Dossiers Secrets – Number 4° lm1 249».
– А это что? – спросил Колле.
– Понятия не имею. Тут повсюду были разбросаны копии этого документа, вот я и взял одну.
Колле принялся изучать документ.
ПРИОРАТ СИОНА – НАСТОЯТЕЛИ ВЕЛИКИЕ МАСТЕРА
ЖАН ДЕ ГИЗОР
1188-1220
МАРИ ДЕ СЕН-КЛЕР
1220 – 1266
ГИЙОМ ДЕ ГИЗОР
1266-1307
ЭДУАРД ДЕ БАР
1307-1336
ЖАННА ДЕБ АР
1336-1351
ЖАН ДЕ СЕН-КЛЕР
1351-1366
БЛАНШ Д'ЭВРЁ
1366-1398
НИКОЛА ФЛАМЕЛЬ
1398-1418
РЕНЕ Д'АНЖУ
1418-1480
ИОЛАНДА ДЕ БАР
1480-1483
САНДРО БОТТИЧЕЛЛИ
1483-1510
ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ
1510-1519
КОННЕТАБЛЬ ДЕ БУРБОН
1519-1527
ФЕРДИНАНД ДЕ ГОНСАКЕ
1527-1575
ЛУИ ДЕ НЕВЕР
1575-1595
РОБЕРТ ФЛАДД
1595-1637
ДЖ. ВАЛЕНТИН АНДРЕА
1637-1654
РОБЕРТ БОЙЛЬ
1654-1691
ИСААК НЬЮТОН
1691-1727
ЧАРЛЬЗ РЭДКЛИФ
1727-1746
ШАРЛЬ ДЕ ЛОРЕН
1746-1780
МАКСИМИЛЬЯН ДЕ ЛОРЕН
1780-1801
ШАРЛЬ НОДЬЕ
1801-1844
ВИКТОР ГЮГО
1844-1885
КЛОД ДЕБЮССИ
1885-1918
ЖАН КОКТО
1918-1963
Приорат Сиона? Колле задумался.
– Лейтенант? – В комнату заглянул один из агентов. – Тут звонят капитану Фашу, говорят, очень срочно. Никак не могут с ним связаться. Может, вы подойдете?
Колле вернулся на кухню и взял телефонную трубку. Это был Андре Берне.
Даже изысканный акцент не помогал скрыть возбуждения, звучавшего в голосе банкира.
– Капитан Фаш обещал перезвонить мне, но так до сих пор этого и не сделал!
– Капитан очень занят, – сказал Колле. – Чем могу помочь?
– Я полагал, меня будут держать в курсе событий.
На секунду Колле показалось, что он уже где-то слышал этот голос, но никак не удавалось вспомнить, где именно.
– Месье Берне, временно я возглавляю расследование в Париже. Позвольте представиться, лейтенант Колле.
На противоположном конце провода повисла долгая пауза.
– Простите, лейтенант, но мне поступил срочный звонок. Извините за беспокойство. Перезвоню вам позже. – И мужчина повесил трубку.
А Колле так и замер с трубкой в руке. Его внезапно осенило. Теперь я точно знаю, где слышал этот голос! Он даже тихо ахнул. Водитель бронированного фургона.
С поддельными часами «Ролекс» на руке.
Только теперь Колле понял, почему банкир так быстро повесил трубку. Берне, конечно, запомнил имя остановившего его на выезде офицера. Офицера, которому он так бесстыдно лгал.
Что же делать? События развивались самым непредсказуемым образом. Берне тоже замешан в этом деле. Колле понимал, что следует позвонить Фашу. Наконец-то представился случай оправдаться за все сегодняшние промахи.
Он незамедлительно связался с Интерполом и запросил всю информацию, что имелась у них по Депозитарному банку Цюриха и его президенту Андре Берне.
– Пристегните ремни, пожалуйста, – объявил пилот Тибинга, как только «Хокер-731» начал снижаться в серой облачной дымке. – Мы приземляемся через пять минут.
Увидев внизу затянутые туманной дымкой холмы Кента, Тибинг почувствовал облегчение и радость. Наконец-то он дома! Англия находилась всего в часе лета от Парижа и все равно казалась оттуда далекой. Утро выдалось сырое, даже дождливое, вокруг ярко, по-весеннему, зеленела трава. С Францией покончено раз и навсегда. Я возвращаюсь в Англию с победой. Краеугольный камень найден! Нет, конечно, оставался еще главный вопрос: куда приведет их этот камень? Тайник в Соединенном Королевстве. В этом Тибинг не сомневался. Где именно, он пока не знал, но уже предвкушал славу первооткрывателя.
Он поднялся из-за стола, где сидели Софи с Лэнгдоном, отошел в дальнюю часть салона и, сдвинув деревянную панель, открыл искусно замаскированный сейф. Набрал комбинацию из нескольких цифр, открыл сейф и достал из него два паспорта.
– Мои с Реми документы, – объяснил он, а затем вытащил толстую пачку пятидесятифунтовых купюр. – А это документы для вас, мои дорогие.
Софи поморщилась:
– Взятка?
– Нет, творческий подход к дипломатии. Маленькая хитрость. Здесь, в провинции, все проще. Офицер таможенного контроля встретит нас у моего ангара и попросит поставить самолет, а затем предъявить документы. А я ему скажу, что путешествую с одной французской знаменитостью, но эта дама предпочитает, чтобы никто не знал о ее визите в Англию, ну, прежде всего пресса. А потом предложу любезному офицеру эти щедрые чаевые, в знак признательности за молчание.
Его слова позабавили Лэнгдона.
