В течение рабочего дня в аптеке обязательно кто-то находился, и шкафы, когда фармацевт был в помещении, не запирались. В экстренных ситуациях, которых при операциях на открытом сердце бывало предостаточно, времени на то, чтобы хлопать себя по карманам в поисках ключей, не оставалось. Доктор Лектер, поправив на лице маску, вступил через открывающиеся в обе стороны стеклянные двери в ту часть больницы, где размещались операционные.
В попытке сделать помещение более веселым, его стены выкрасили в несколько цветов, сочетание которых могло вывести из себя даже тех, кто был готов отправиться в лучший мир. Несколько врачей, вошедших чуть раньше доктора Лектера, расписались у стойки дежурной и отправились в комнату для мытья. Доктор Лектер поднял картонку и поводил ручкой над прикрепленным к ней листком с подписями. Никаких следов он на нем, естественно, не оставил.
Из висевшего на доске объявлений расписания следовало, что рабочий день хирургов начнется через двадцать минут в операционном помещении «Б» с удаления опухоли мозга. Войдя в комнату для мытья, доктор Лектер снял перчатки, сунул их в карман, тщательно с мылом оттер руки до локтей, высушил их, попудрил и опять натянул перчатки. Теперь снова в зал. Аптека должна быть рядом справа. Нет. Соседняя дверь оказалась выкрашенной в абрикосовый цвет, и на ней значилось:
«АВАРИЙНЫЕ ГЕНЕРАТОРЫ», а чуть дальше была видна двустворчатая дверь операционной «Б». Сзади у его локтя задержалась какая-то сестра. — Доброе утро, доктор.
Доктор Лектер глухо кашлянул под маской и пробормотал приветствие. Медсестра задержала на нем взгляд на мгновение и вошла в операционную. Ганнибал Лектер вернулся в комнату для мытья с таким видом, словно чего-то забыл. Он стянул с рук резиновые перчатки и отправил их в бачок для мусора. Никто не обратил на него внимания. У него с собой имелась еще одна пара. Тело его оставалось на месте, а разум мчался через вестибюль Дворца памяти, мимо бюста Плиния и вверх по лестнице в Зал архитектуры. В прекрасно освещенном помещении стояла модель собора Святого Павла работы самого Кристофера Рена[47], а на столе его ожидали различные чертежи и планы, в числе которых были и поэтажные планы Больницы милосердия, составленные Архитектурным управлением города Балтимор. Так… Он находится здесь. Аптека хирургического отделения была в этом месте. Нет. Чертеж не точен. После того как он был сделан, больницу перепланировали. Генераторы раньше располагались в зеркально ином порядке — рядом с операционной «А». Возможно, аптеку и генераторы поменяли местами. Наверняка. Во всяком случае, он не может себе позволить действовать методом проб и ошибок.
Доктор Лектер вышел из комнаты для мытья и решительно направился по коридору в направлении операционной, обозначенной литерой «А». Дверь слева. На ней написано «ЛМД». Вперед! Следующая дверь оказалась дверью аптеки. Они поделили помещение на две части: в одной половине разместилась лаборатория магнитно-резонансной диагностики, а в другой аптека.
Удерживаемая противовесом тяжелая дверь аптеки стояла нараспашку. Доктор Лектер быстро нырнул в аптеку, потянув за собой дверь.
Пухлый коротышка фармацевт пыхтел, укладывая какие-то лекарства на нижнюю полку.
— Вы позволите мне помочь вам, доктор?
— Да, пожалуйста.
Молодой человек начал было подниматься, но закончить это действие так и не успел. Удар дубинки — и фармацевт, судорожно захватив открытым ртом воздух, рухнул на пол.
Доктор Лектер поднял подол своей зеленой хирургической блузы и заправил его за обнаружившийся под ней фартук садовника.
Он сверху вниз пробежал взглядом по полкам, прочитав с молниеносной скоростью названия лекарств. Затем с такой же скоростью доктор принялся рассовывать их по многочисленным карманам фартука. В карманы отправились: амбьен, амобарбитал, амитал, хлоралгидрат, даламан, флюразепам, хальцион, за которыми последовала дюжина других флаконов. Покончив со шкафом, доктор обратился к холодильнику. Мидозалам, ноктек, скополамин, пентотал, квазепам, солзидем. Не прошло и сорока секунд, как доктор Лектер снова очутился в коридоре, не забыв при этом аккуратно закрыть за собой дверь.
Он снова прошел в комнату для мытья и проверил в зеркале, нет ли на его теле слишком заметных выпуклостей. Убедившись, что все в порядке, он не спеша вышел через двойные, открывающиеся в обе стороны двери. Карточка на его груди была сознательно повернута лицевой стороной к телу, маска плотно сидела на лице, очки прикрывали глаза, хирургическая линза сидела на лбу, а частота пульса держалась на уровне семидесяти двух ударов в минуту. Доктор на ходу невнятно бурчал приветствия встречающимся «коллегам». Он вошел в лифт и начал спускаться все ниже и ниже, не отрывая взгляда от истории болезни, которую захватил где-то по пути. Хирургическая маска по-прежнему оставалась на его лице.
Входящие в кабину лифта посетители не могли не удивляться, видя его в маске. Однако доктор Лектер не снимал ее до тех пор, пока не оказался почти у выхода, вне поля камер наблюдения. Зеваки на улице тоже могли испытать удивление, обратив внимание на то, что доктор из столь уважаемой клиники водит такой разбитый, старый грузовик.
Тем временем в операционном отделении больницы анестезиолог долго и безуспешно стучал в дверь аптеки. Наконец, открыв дверь без приглашения, он обнаружил лежавшего без сознания фармацевта. Прежде чем открылась пропажа лекарств, прошло еще пятнадцать минут.
Доктор Сильверман, придя в себя, свалился с унитаза на пол и остался лежать с приспущенными брюками. Он не помнил, как попал в туалет, и вообще слабо представлял, где находится. Доктор даже решил, что, возможно, у него возникло какое-то мозговое явление, вызванное тем, что он слишком сильно тужился, сидя на унитазе. Будучи медиком квалифицированным, доктор очень боялся двигаться, дабы не потревожить возможный тромб. Но затем, преодолев страх, он осторожно, очень осторожно, выполз из туалета и подполз к дверям так, чтобы его рука оказалась в коридоре. Обследование показало, что у доктора Сильвермана всего лишь легкое сотрясение мозга.
По пути домой Ганнибал Лектер сделал еще остановку. Он задержался на короткое время, чтобы получить сделанный по Интернету заказ на некоторые похоронные принадлежности. Это был смокинг с вшитой в него белой манишкой с галстуком-бабочкой. Смокинг был предусмотрительно распорот вдоль спины.
Теперь ему оставалось купить лишь вино. Вино должно быть по-настоящему праздничным. Для этого надо будет поехать в Аннаполис. Как приятно было бы прокатиться туда на «ягуаре».
Когда позвонил Эрик Пикфорд, Крендлер уже влез в тренировочный костюм для пробежки на свежем воздухе и ему пришлось расстегнуть «молнию», чтобы не перегреться.
— Эрик, отправляйтесь в кафетерий и позвоните мне оттуда из автомата.
— Простите, мистер Крендлер. Я вас не понял.
— Делайте то, что вам говорят.
Крендлер стянул со лба повязку, а с рук перчатки и швырнул их на стоящий в гостиной рояль. Выстукивая пальцем ритм музыкальной темы из «Облавы», он ждал повторного звонка. Когда разговор возобновился, Крендлер сказал:
— Старлинг работала техническим агентом. И мы не знаем всех способов, которыми она может подключиться к телефону. Мы обязаны хранить секреты правительства.
— Так точно, сэр, — согласился Пикфорд и без паузы продолжил:
— Звонила Старлинг, сэр. Она желает получить свой цветок и глупую птичку, которая пьет воду из стакана и предсказывает погоду. Но кроме того, Старлинг сообщила и кое-что полезное. Она предложила сопоставить последние цифры почтовых кодов, по которым рассылаются вызывающие наше подозрение подписные издания. Выявить те из них, которые отличаются друг от друга не более чем на три единицы. Бывший специальный агент Старлинг допускает, что доктор Лектер может пользоваться несколькими находящимися рядом почтовыми отделениями.
— И?
— Получилось. «Журнал нейрофизиологии» идет по одному коду, а «Физика Скрипта» и «ИКАРУС» по другому. Расстояние между почтовыми отделениями не больше десяти миль. Подписка сделана на разные имена и оплачена по платежному поручению.
— Что такое «ИКАРУС»?
— Международный журнал, посвященный проблемам изучения Солнечной системы. Двадцать лет назад доктор Лектер был его привилегированным подписчиком. Почтовое отделение и абонентский ящик находятся в Балтиморе. Журнал обычно поступает десятого числа каждого месяца. Кроме того, минуту назад поступило сообщение о продаже бутылки «Шато», как его там… «Юкум».
— Это произносится «Икем», Эрик. А подробнее можно?
— Первоклассная винная лавочка в Аннаполисе. Я сопоставил дату покупки с представляющими интерес датами из списка Старлинг. Она ближе всего ко дню рождения самой Старлинг. И год, когда было сделано вино, совпадает с годом ее рождения. За вино уплачено наличными триста двадцать пять долларов и…
