Мне кажется, что мы внутри гигантской грибницы. Она еле заметно вздрагивает… Меняет очертания… Медленно нас переваривает, растягивая истинное удовольствие…
Занятый пустыми мыслями, и сам на что-то налетаю. Сыплю проклятиями. Тру отбитое колено. Попутно радуюсь, что так и не попенял вслух на невнимательность Светланы…
Она меня просто обходит.
— Ух ты! Смотри!..
Отмахиваюсь от боли. Освещаю возникшее препятствие…
Возникшее.
Очередная белиберда. Если тут что и возникло, так это две человеческие фигуры, сующие нос невесть во что!.. Хотя эта невесть и сама постаралась сделать всё, дабы её заметили!
Передо мной — деревянный ящик. Кажется, в таких перевозят грузы… Ну конечно. Открываю крышку. Воздух наполняется ароматом прелых опилок. Я глупо смотрю на сложенный внутри ящика СИЗ… Испытываю приступ дежавю. В армии этот костюм граничит с истинным ужасом! Я понятия не имею, сколько километров провёл в подобном облачении на тренировочных маршах! Данное одеяние, в совокупности с противогазом, способно открыть немыслимые горизонты… Главное во всём этом выжить.
Светлана усмехается. Костюм один — она сразу же теряет к нему интерес.
Я пытаюсь её окликнуть, но в горле хлипкий комок. Вместо членораздельной речи получается жалобный стон. Стон безысходности.
…Она звучит именно так, если будет дано осязать её слухом…
Светлана терпеливо на меня смотрит.
— Всё в норме. Я подожду. — Она отворачивается. Растирает отбитую руку.
Мнусь в нерешительности. В голове ворох эмоций, с которым я не могу совладать! Сознательность заставляет насильно одеть в костюм Светлану! Здравый рассудок считает, что это просто глупо, потому что… Я сам знаю, что. Инстинкт самосохранения отчаянно гонит прочь! Он просто оглушающий! В самом низу — головастая интуиция. Она вроде как самая умная, оттого с ней мало кто считается… Она вздыхает и уныло спрашивает: а уверен ли я в том, что Светлана не лжёт?..
Действительно, уверен ли я в этом?
Хотя какой смысл Светлане врать? Особенно если она сама всё для себя решила…
Замечаю, что пока давил снующих внутри головы «тараканов», попутно успел облачиться в плащ-накидку… В последний раз смотрю на спину Светланы Шаврей. Она ведёт плечом, будто силясь стряхнуть мою откровенную жалость.
Я облачаюсь в СИЗ как учили добросовестные командиры отделений.
…Идём дальше по тёмному чреву коллектора. На дозиметре чуть меньше рентгена. Я чувствую, что меня подташнивает.
Светлана уверенно шагает впереди — я одолжил ей свой КПК… Какой теперь смысл экономить заряд батареи?.. Пытаюсь на взгляд оценить состояние своей спутницы. В очередной раз ничего не выходит!
Она словно работает на износ…
Так бывает, когда появляется уверенность, что совсем скоро всё закончится.
Свечу по сторонам. По левую руку в основании коллектора зияет широкая трещина… Светлана решительно направляется к ней! Неужели нам именно туда?!
Светлана оборачивается. В её глазах дрожат слезинки.
Только сейчас понимаю, насколько ей страшно! Сзади звучит шорох…
Мы замираем, будто нашкодившие школьники.
Светлана в ужасе шепчет:
— Что это?
Я «душу» ладонями свет!
— Скорее! Пока оно нас не заметило!..
Светлана кивает и, без лишних вопросов, ныряет в трещину.
Я ещё какое-то время прислушиваюсь к тишине. Так старательно, что в голове начинается вакханалия всевозможных созвучий, навеянная паникующим воображением! В действительности же ничего нет — вокруг абсолютная тишина.
Шепчу в пустоту:
— Может, хоть на сей раз послышалось…
Чехарда в голове тут же прекращается… Я вижу, как в темноте коллектора — там, откуда мы пришли — зарождается синий вихрь…
Не послышалось и на сей раз.
Спешно ныряю в рваную рану на холодном теле бетона.
Теперь уже и я не чувствую усталости. Ноги уносят вперёд, будто заведённые! Страх только подгоняет. Ему на радость, что мы, сами того не ведая, так усердно движемся в угодливо расставленные сети…
Расщелина с остроконечным сводом и узкими стенами заканчивается метров через пятьсот. Я понятия не имею, как именно она образовалась. Благодаря ли случайному стечению обстоятельств, повинуясь ли чьей-то воле — сейчас уже нельзя с уверенностью констатировать ни того ни другого.
С нависающих над головой глыб свешиваются грязно-жёлтые сталактиты. С пола высятся симметричные им сталагмиты… Похоже на сад застывших кристаллов. Неимоверно красиво! Не хватает лишь разноцветных искр, играющих на гранях удивительных образований всеми цветами радуги.
На первый взгляд, раскинувшийся под ногами и нависший над головой сад — не что иное, как застывшая вода, сохранившая в своих кристаллах некую примесь… Однако при прикосновении сразу становится ясно, что это не лёд.
Осторожно нюхаю пожелтевший палец — обычная извёстка… Скорее всего, над нами дом с протекающей крышей… Или любая другая разрушающаяся постройка, материал которой содержит известь.
Минерал просачивался под землю вместе с влагой, затем наслаивался и кристаллизовался на ранее застывшие выделения; капал вниз, создавая обманчивое впечатление, будто ровные сталагмиты взросли на холодном бетоне сами по себе…
Антропогенный ландшафт подземелий восхищает… Однако и ужасает тоже. Вся эта красота неимоверно фонит!
Я просто вытираю испачканный палец о резиновые боты…
Светлана настроена более решительно — она отламывает одну из приглянувшихся «сосулек». Смотрит на неё, как на что-то внеземное. Оборачивается ко мне. Демонстрирует находку. Улыбается…
Школьница.
Улыбаюсь в ответ. Молча освещаю конический свод…
Светлана не в силах сдержать возглас восторга!
Всё застыло, запылилось, умерло… так и не начав жить…
— Как же тут красиво!.. — Она вращается на месте, путаясь в собственных ногах. — Я и представить себе не могла, что в Припяти сохранились подобные места!.. Места, которые вызывают не уныние и боль, а…
Светлана умолкает, так и не закончив фразы… Сталагмитовый лес остаётся позади… Как и сама расщелина.
…Сквозь очередной пролом в стене попадаем в канализационную шахту. Отовсюду несутся голоса… Кажется что мы посреди гомонящей толпы! Отчётливо доносится шорох шагов, шелест рук, незримое дыхание…
Светлана невольно жмётся ко мне. В её испуганных глазах застыл немой вопрос: «Что это?»
Невольно оглядываюсь по сторонам. Смотрю вверх, на ржавый люк.
Мы словно на оживлённом перекрёстке. Только во все стороны, вместо улиц, расходятся мрачные катакомбы. Голоса несутся именно из них… Слова кружат над головой наподобие встревоженных мотыльков: вверх — вниз, вверх — вниз, вверх — вниз… Они пытаются вырваться из подземного мрака, но никак не могут найти спасительного света, на который нужно лететь!.. А потому снова устремляются во мрак коммуникаций в надежде, что свет всё же остался… Не здесь, так где-нибудь там… Далеко-далеко… на той стороне.
Мы будто очутились на вершине пирамиды, где аккумулируется всё окружающее пространство. Только эта пирамида перевёрнута основанием вверх…
Как и моё нынешнее мировоззрение.
Светлана вжимает голову в плечи. Испуганно светит по сторонам.
— Как это?
Машинально отвечаю:
— Тут слишком тихо… Потому что ничего больше не осталось. Потому звукам так легко носиться во всевозможных направлениях… Возможно, разговаривают и вовсе на противоположной окраине города… А мы всё равно это слышим. Звуковые волны довольно хорошо распространяются в ограниченных пространствах. Особенно если эти пространства сильно вытянуты и, к тому же, из металла… Тем более, когда нет прочих помех…
Светлана встревоженно кивает. Медленно обходит шахту.
— Куда же дальше? Я не помню… Забыла! — Она в отчаянии — никак этого не скрывает.
Я так же обхожу шахту, в первую очередь, прислушиваясь к собственным чувствам. У одного из ответвлений невольно замираю. Из тёмного провала не доносится ни единого звука… Лишь веет леденящим холодом!
— Нам сюда.
Светлана ничего не говорит. Без сомнений устремляется в усмехающийся зев.
Я плетусь следом. Мимолётно оглядываюсь назад.
Чувствую, что нас догоняют: медленно, но верно, совершая два шага вместо одного… Как в моём сне.
Но это кто-то другой. Не он…
Полнейшая тьма угнетает.
Светлана то и дело вздрагивает. Всё же говорит на пороге слышимости:
— Как он собирается произвести взрыв?
Развожу руками.
— Это довольно просто. Нужно лишь, чтобы соблюлись определённые условия…
— Условия?
— Да… Всё зависит от того, в каком состоянии, на сегодняшний день, находится вещество под могильником. Если оно всё ещё активно — способно на повторную цепную реакцию, — тогда дело и впрямь дрянь!
