На несколько секунд все они потеряли сознание, сбитые с ног ударной волной от трех фунтов сдетонировавшей пластиковой взрывчатки, начиненной гвоздями, стеклом и металлическими шариками.
* * *
Под вой сирен, оглашавший весь город, я подошел к телефону и позвонил Уайли Мику. Он как раз сам собирался мне звонить.
— Пытались взорвать Максин Рут, — сообщил он.
Я сказал Раффинам, что произошел несчастный случай, и, оставив их на веранде, помчался к дому Рутов. Когда я подъезжал к району, где они жили, все основные дороги были уже перекрыты, машины заворачивали обратно. Я метнулся в больницу и нашел там знакомого молодого врача. Он сказал, что ранены четыре человека, но их жизни, похоже, ничто не угрожает.
* * *
В тот день судья Омар Нуз вел в Клэнтоне выездное заседание. Позднее он говорил, что слышал взрыв. Руфус Бакли и шериф Макнэт больше часа совещались в его кабинете, но что они обсуждали, так и осталось неизвестным. Пока мы томились ожиданием в зале, слонявшиеся там же Гарри Рекс и большинство других адвокатов пришли к единому выводу, что те решают, на каком бы основании выдать ордер на арест Дэнни Пэджита при столь скудных доказательствах вины.
Тем не менее нужно было действовать. Кого-то следовало арестовать. Шериф был обязан оградить население от опасности, даже если «что-нибудь» не будет строго соответствовать букве закона.
Пришла весть, что Тревиса и Тедди Рея отправили в Мемфис на операцию. Максин и ее соседа в эти минуты оперировали в местной больнице. Врачи продолжали утверждать, что их жизни ничто не угрожает. Однако существовала вероятность, что Тревис потеряет руку.
Сколько людей в округе Форд знали, как изготовить бомбу в виде посылки? У кого был доступ к взрывчатым веществам? Кто имел мотив? Пока мы обсуждали эти вопросы в зале, те, кто собрался в кабинете судьи, скорее всего ломали себе голову над ними же. Нуз, Бакли и Макнэт занимали выборные должности. И добропорядочные избиратели округа Форд имели право рассчитывать на защиту с их стороны. Поскольку Дэнни Пэджит был единственным подходящим подозреваемым, судья Нуз в конце концов решился выдать ордер на его арест.
Об этом поставили в известность Люсьена, тот не высказал возражений. В такой момент даже адвокат Пэджитов не мог оспорить необходимость взять Дэнни под стражу на период следствия. Потом его можно будет освободить.
В самом начале шестого конвой из полицейских машин помчался из Клэнтона по направлению к острову Пэджитов. У Гарри Рекса теперь тоже был полицейский сканер (в последнее время они появились не только у него), и мы, сидя в его кабинете, пили пиво и, не сдерживая ярости, прислушивались к пронзительным крикам, доносившимся из аппарата. Арест обещал стать самым волнующим событием в истории округа, и многим из нас хотелось бы при нем присутствовать. Интересно, заблокируют ли Пэджиты дорогу, чтобы не дать схватить Дэнни? Будет ли стрельба? Разразится ли война местного значения?
Слушая полицейскую волну, мы были в курсе большей части происходившего. На шоссе номер 42 Макнэт и его люди соединились с десятью «единицами» дорожной полиции. Как мы поняли, «единицами» назывались просто машины, но звучало это гораздо суровее. Вместе они проследовали к шоссе номер 401, свернули на дорогу местного значения, ведущую к острову, и остановились перед мостом, на котором, как все ожидали, должны были развернуться самые драматические события. Однако на мосту в машине вместе со своим адвокатом сидел... Дэнни Пэджит.
Голоса по рации звучали взволнованно, перебивая друг друга.
— Он с адвокатом!
— С Уилбенксом?
— Ага...
— Давайте пристрелим обоих!
— Они выходят из машины.
— Уилбенкс поднял руки. Ловкий мерзавец!
— А вот и Дэнни Пэджит, тоже с поднятыми руками.
— Эх, врезать бы ему, чтоб не скалился!
— На него надели наручники!
— Черт! — заорал Гарри Рекс. — А где же стрельба, как в былые времена?
* * *
Когда колонна сверкающих красно-синими проблесковыми маячками автомобилей приближалась к тюрьме, мы уже ждали на месте. Шериф Макнэт предусмотрительно посадил Пэджита в машину дорожной полиции, чтобы его помощники по дороге не разорвали мерзавца на части. Ведь по его вине двое их коллег лежали сейчас в Мемфисе на операционном столе в тяжелом состоянии.
У ворот тюрьмы собралась толпа. Пэджита, когда того вели от машины ко входу, осыпали проклятиями и обзывали, пока шериф Макнэт не велел горячим головам разойтись.
Вид Дэнни в наручниках принес большое облегчение. Для всего округа известие о том, что мерзавец снова за решеткой, было как бальзам на раны. Тяжелое облако, висевшее над городом, постепенно рассеивалось. В тот вечер Клэнтон начал возвращаться к жизни.
Вернувшись в дом Хокутов, я застал Раффинов в приподнятом настроении. Мисс Калли казалась такой, какой была в прежние времена и какой я уже давно ее не видел. Мы долго еще сидели на веранде, рассказывали разные истории и смеялись под доносившееся откуда-то пение Ареты Франклин и группы «Темптейшнз», а время от времени даже под разрывы праздничных петард.
В лихорадочные часы, предшествовавшие аресту, Люсьен Уилбенкс и судья Нуз встретились втайне ото всех и заключили соглашение. Судью тревожило, что Дэнни может спрятаться в глубине острова или, того хуже, оказать сопротивление при аресте. Последствия могли оказаться непредсказуемыми. Округ являл собой в тот момент пороховую бочку, и подобный ход событий мог сыграть роль запала. Полицейские и сотрудники шерифа жаждали крови из-за Тедди Рея и Тревиса, идиотизм действий которого временно, пока тот оправлялся от ран, не обсуждался. А Максин Рей принадлежала к семье лесорубов — обширному, свирепому клану, известному тем, что большую часть года они проводили на охоте, жили за счет своей земли и никому никогда не спускали ни одной обиды.
Люсьен здраво оценил ситуацию и согласился передать своего клиента властям при одном условии: слушания об освобождении под залог должны состояться немедленно. У него было не меньше дюжины свидетелей, которые горели желанием подтвердить «железное» алиби Дэнни, и Люсьен требовал, чтобы весь Клэнтон выслушал их показания. Сам он искренне верил, что за убийствами стоял кто-то другой, но было важно убедить в этом и горожан.
Кроме того, не позднее чем через месяц Люсьену грозило лишение права на адвокатскую практику, так что эти слушания были для него последним шансом покрасоваться на публике.
Нуз согласился и назначил заседание на следующий день, 3 июля, на десять утра. В обстановке, зловеще напоминавшей слушания девятилетней давности, Дэнни Пэджита вновь доставили в здание окружного суда, осажденного толпой, жаждавшей посмотреть на негодяя, а быть может, и растерзать прямо на месте. Члены семьи Максин Рут прибыли заранее и сидели в передних рядах. Это были в основном сердитые дородные мужчины с бородами и в рабочей одежде. Их вид несколько напугал меня, хотя предполагалось, что мы союзники. По сообщениям из больницы, Максин поправлялась, через несколько дней ее обещали выписать.
У Раффинов в то утро особых дел не было, поэтому и они не преминули явиться в суд. Сама мисс Калли настояла на том, чтобы приехать загодя и занять хорошее место. Ей было приятно снова оказаться в центре города и сидеть в праздничном наряде в окружении всей своей семьи при таком большом стечении публики.
Информация из мемфисской больницы была разноречивой. Тедди Рею зашили раны, и он шел на поправку. Тревис пережил тяжелейшую ночь, и то, что ему удастся сохранить руку, вызывало большие сомнения. Его коллеги в полном составе и при полном параде явились в суд, чтобы еще раз продемонстрировать свой гнев бомбисту.
В задних рядах я заметил мистера и миссис Фаргарсон и представил себе, что они чувствуют в этот момент.
Пэджитов видно не было; им хватило ума держаться подальше от зала суда. Вид любого члена этого клана мог спровоцировать бунт. Гарри Рекс шепнул мне, что они сидят наверху, в совещательной комнате, за запертой дверью. Их мы так и не увидели.
Руфус Бакли в сопровождении свиты прибыл представлять интересы штата. Одним из положительных следствий продажи «Таймс» было то, что мне больше никогда не предстояло сталкиваться с этим типом. Все, что делал этот самонадеянный и напыщенный человек, было направлено к единственной цели: занять кресло губернатора.
Разглядывая зал в ожидании начала слушаний, я вдруг осознал, что освещаю подобное событие для «Таймс» в последний раз, и не испытал ни малейшего сожаления по этому поводу. Мысленно я уже попрощался со своим окружением и прикидывал, как лучше потратить полученные деньги. Теперь, когда Дэнни был пойман, мне еще больше не терпелось сбежать из Клэнтона и отправиться смотреть мир.
Через несколько месяцев состоится суд, на котором Пэджиты, несомненно, снова устроят цирк, хотя я серьезно сомневался, что на сей раз заседания не перенесут из округа Форд в другое место. Однако мне уже было все равно. Освещать этот процесс предстояло кому-то другому.
