– Если бы она существовала, меня бы не уволили.
– Ответь на мой вопрос.
– Да, вернулся бы.
Чарли утвердительно кивнул:
– Видишь ли, Кит, в глубине души ты несчастен из-за того, что «холодная война» окончилась и…
– Ничего подобного.
– Послушай, что я скажу. Ты посвятил жизнь тому, чтобы бороться с этими безбожниками-коммуняками. И очень многие думали точно так же, разделяли твои убеждения. Ты был продуктом времени, в которое вырос, продуктом духовной атмосферы маленького провинциального американского городка. Для тебя твоя миссия в жизни была своего рода священной войной, ты сражался на стороне Бога и его ангелов. Да ты сам был одним из его ангелов. Теперь Сатана побежден, его легионы разбиты, мы проникли в сам ад и освободили томившиеся там души. Ну и… что дальше? Что? А ничего. Твоя страна больше не нуждается в том, чтобы ты защищал ее от сил зла. Когда Сатана был еще жив, а Белый дом был главной целью для советских стратегических ракет, ты чувствовал себя более счастливым. Ты просыпался каждое утро с сознанием того, что здесь, в Вашингтоне, ты сражаешься на передовой, защищаешь всех слабых и запуганных. Видел бы ты, как ты тогда приходил на работу: бодро, энергично, а когда я тебе говорил, что предстоит командировка за границу, у тебя даже огонь в глазах загорался. – Чарли затушил сигарету и продолжал: – А в последние несколько лет ты стал похож на рыцаря, который покончил с самым последним драконом, впал в меланхолию и отказывается идти бить крыс в подвале, считая это ниже его мужского достоинства. Ты был рожден и воспитан для великой битвы в день Страшного суда. Но великого побоища не будет. Война была неплохой, победа вышла какой-то паршивой, и теперь все закончено и всем на все наплевать. Найди себе какое-нибудь другое занятие, которое бы поднимало твой жизненный тонус.
Кит помолчал какое-то время, потом ответил:
– Все, что ты говоришь, верно. Но слышать все это мне неприятно.
– Я не сказал тебе ничего такого, чего бы ты не знал сам. Слушай, надо нам образовать какой-нибудь фонд, заполучить от правительства помощь и оказывать поддержку тем, кто лишился цели. Так его и назовем: «Люди без цели».[33]
– Настоящие мужчины ни в какие фонды поддержки не обращаются, – улыбнулся Кит. – Они решают свои проблемы сами.
– Моя жена с этим бы не согласилась. – Чарли ненадолго замолчал, потом добавил: – Иногда мне и в самом деле начинает казаться, что после окончания «холодной войны» всем нам нужна какая-то реабилитация. Как тем парням, что воевали во Вьетнаме. В конце концов, где же парад в честь нашей победы?
– Хочу обратить твое внимание на памятник солдатам «холодной войны», что стоит на Молле, – ответил Кит.
– Нет там такого памятника.
– Вот поэтому я и обращаю на него твое внимание.
– Правильно. – Чарли, казалось, снова задумался; потом он проговорил: – Да, жесткое получилось приземление. Но надо его как-то пережить. Послушай, а знаешь, чем занимались рыцари в перерывах между битвами? Совершенствовали искусство романтической любви и ухаживания. Мужчина ведь должен влюбляться, быть преисполненным достоинства, благородным, ухаживать за женщинами.
– Мне это известно.
– Ты к ней действительно неравнодушен?
– Да.
– Ну и занимайся ею.
Кит посмотрел на Чарли долгим, пристальным взглядом, потом спросил:
– А как же работа?
– Забудь о ней. На твоем щите нарисованы несколько побежденных драконов. За это таким тебя и запомнят. И не разменивайся на изничтожение подвальных крыс.
– Спасибо, Чарли.
Они заказали еще по порции спиртного. Потом Кит спросил:
– Сколько времени нужно такой важной птице, как ты, чтобы оформить загранпаспорт для кого-то другого?
Чарли поболтал соломинкой в четвертом или пятом по счету водочном коктейле и ответил:
– Ну, если там все в порядке, то несколько часов. Позвоню одному своему приятелю в госдепартамент, и все будет сделано. Это для твоей знакомой?
– Да.
– Куда вы собираетесь?
– Еще не знаю. Скорее всего в Европу.
– Если поедете в какое-то такое место, куда нужна виза, предупреди заранее. Это я смогу сделать за сутки.
– Спасибо.
Они заказали кофе, коньяк и десерт. Время подошло уже почти к трем часам дня, но половина столиков в ресторане была еще занята. Просто поразительно, подумал Кит, сколько деловых вопросов решается в стране за ленчами, коктейлями и обедами. Оставалось только надеяться, что головы присутствующих мыслили сейчас яснее, чем у него самого и у Чарли.
Чарли, вертя в руке рюмку с коньяком, проговорил:
– Я бы тоже ушел в отставку, и по тем же причинам, что и ты, но у меня жена, дети в колледже, заложенный в банке дом и привычка ходить по дорогим ресторанам. Но в конечном счете все мы рано или поздно уйдем, все те, кто действительно познал, каков он, этот мир, и кому это знание дорого досталось, а на наши места придут какие-нибудь хилые студентики. Позанимают наши кабинеты в СНБ и организуют там ясли для детей наркоманов-иммигрантов из Восточной Европы.
– Ну, это лучше, чем если кабинеты останутся пустовать совсем.
– Тоже верно. – Чарли допил коньяк и заказал еще.
Они кончили обедать, и Кит проговорил:
– Ну, теперь я беру такси и еду назад в «Хэй-Эдамс».
– Не надо, возьми нашу машину, только скажи водителю, чтобы он вернулся сюда за мной к пяти. Я пока здесь посижу, что-то у меня настроение выпить. А в аэропорт ты сможешь поехать на такси?
– Конечно. – Кит встал. – Значит, завтра увидимся, и с тобой, и с Катериной. Всегда рад ее видеть. И тебя иногда тоже.
Чарли неуверенно поднялся и проговорил:
– А мне не терпится познакомиться с Энни. За «Времена года» платим все равно мы, – добавил он. – Делай свои дела, не думай, будто ты кому-то обязан, а в середине недели напиши мистеру Ядзински вежливое письмо с отказом и отправляйся в Европу.
– Именно так я и собираюсь действовать.
Они распрощались, и Кит ушел. Дождь на улице лил еще сильнее, и швейцар, раскрыв зонтик, отправился разыскивать дожидавшуюся Кита машину; нашел он ее за углом. Водитель подогнал автомобиль к подъезду, распахнул дверцу и громко, так, чтобы слышал швейцар, спросил:
– Назад в Белый дом, сэр?
– Нет, президент будет меня ждать в «Хэй-Эдамсе».
– Слушаюсь, сэр.
Кит сел, и машина тронулась. Чокнутый, свихнувшийся город, подумал Кит.
– Свихнувшийся.
– Что, сэр?
– Мистер Эйдер просил вас вернуться за ним в пять часов.
– Слушаюсь, сэр.
Кит откинулся на спинку сиденья и принялся следить за «дворниками». Разумеется, Чарли старался оказать на него психологический нажим, но делал это методом от противного. Однако его сравнение насчет дракона и крыс оказалось настолько убедительным, что теперь Кит твердо уверился: он принял правильное решение.
Этот город действовал на него соблазняюще, подобно самой прожженной в мире проститутке; и всякий раз, когда он ее видел, ощущал аромат ее духов или когда она прикасалась к нему, Кита охватывал какой-то внутренний трепет. Эта проститутка заставила его расстаться с формой; она трахалась с ним до тех пор, пока у него ничего не осталось, и каждая проведенная с ней минута доставляла ему удовольствие. Но она точно так же обходилась и со всеми остальными, и это доставляло ему еще большее удовольствие. Кит отлично знал, что она абсолютно продажна, бессердечна и холодна как лед. Но она была так красива, так хорошо одевалась и красилась, так умна, что телом его тянуло к ней, хотя в глубине души он ее ненавидел.
В шесть часов вечера Кит выписался из «Хэй-Эдамса» и, с сумкой в руках, подошел к выходу из гостиницы.
– Такси, сэр?
– Да, пожалуйста.
Он вышел вслед за швейцаром и встал с ним рядом под тентом, что вел от подъезда к краю тротуара, где останавливались машины.
– Из-за такого дождя такси поймать трудно.
– Да, я вижу.
– Вам в аэропорт?
– Точно.
– Рейсы все равно задерживаются. «Джек» идет из Вирджинии.
– Простите?
– Ураган «Джек». Поднимается к северу вдоль побережья. Нас он не заденет, но всю ночь будет очень сильный ветер и проливной дождь. Вы не узнавали насчет своего рейса, сэр?
– Нет.
– Вы из какого аэропорта должны улетать: Нэшнл или Даллес?
– Нэшнл.
Швейцар покачал головой.
– Там все рейсы задерживаются, и надолго. Может быть, вам стоит попробовать улететь из Даллеса, если удастся.
У тротуара остановилось такси, и швейцар открыл дверцу. Кит уселся и спросил у водителя:
– Нэшнл открыт?
– Закрыт.
– А Даллес?
– Пока открыт.
– В Даллес.
Дорога до аэропорта, которая по прямой идущей туда автостраде занимает обычно сорок пять минут, на этот раз отняла больше часа, и, хотя они ехали в сторону от побережья, погода не становилась лучше. Когда они оказались уже вблизи аэропорта, Кит не увидел ни взлетающих, ни садящихся самолетов.
