Дункан Кайл - Потайной ход

Подводная лодка бесшумно прошла мимо нас.

— Русская, — сказала Алекс.

— Больше похожа на британскую, — возразил я, — или на американскую. Помните Оборонительный договор по Тихому океану?

— Русская, — повторила Алекс. — На ней нет никаких опознавательных знаков, но если не остережется камней, появятся другие отметины.

Тем временем подводная лодка развернулась на запад, где море было более глубоким и безопасным. Мы стояли и смотрели, как она постепенно исчезает вдали.

— Как считаешь, нам нужно сообщить об этом? — спросил Джо.

— Зачем беспокоиться? На острове Гарден о ней наверняка уже известно.

Он заупрямился:

— Как это возможно, если море такое большое? Никто не в силах уследить за всем пространством.

— О, они могут, Джо. Ты даже не представляешь, сколько у них кораблей на дне океана. Когда такая штучка проходит мимо, монитор улавливает шум. Я читала где-то, что они даже распознают, какой стране принадлежат подводные лодки, по шуму двигателей.

«Леди Аброльос» уверенно шла на север, и вскоре на поверхности океана, там, где волны разбивались о выступающие камни, стали появляться белые пенистые пятна.

Теперь нужно было плыть осторожно. Сезон ловли лангустов кончился, и море было пустынным.

— В сезон, — сказала Алекс, — кругом было бы полно лодок. Случись беда — и у тебя есть шанс, что кто-нибудь увидит и поможет. Правда, не всегда вовремя, чтобы спасти еще и твое имущество. Но все-таки...

Мы подошли к острову Бикон с востока, где море было более спокойным. Мы смогли постоять и осмотреться, прежде чем отважились пристать к берегу. На острове было несколько домиков. Один их них выглядел довольно солидно. Возможно, был сборным и принадлежал Морскому музею и его археологической группе. Остальные были деревянными и убогими, похожими на те, которые Питеркин поставил на острове Алекс.

— Любопытно, а что рыбаки делают в мертвый сезон?

— Расскажи ему, Джо.

Джо поднял большую руку:

— Первое — перебирают двигатель, второе — чистят дно.

Алекс пояснила:

— Он имеет в виду дно лодки.

— Третье, — сказал Джо, — приводят в порядок корзины для лангустов. Четвертое — красят свои лодки.

— И пятое, — сказала, смеясь, Алекс, — едут в Перт, поселяются, если удается, в «Хайэт» или «Пармелии». И пьянствуют целый месяц. Правильно, Джо?

Джо усмехнулся:

— Я, например, строю себе дом.

— Он его строит двадцать лет, не так ли, Джо? Когда закончит, это будет, пожалуй, самое большое здание в Перте...

— Алекс, мы идем на берег? — перебил Джо. — Или будем весь день разговаривать?

Мы сошли на берег.

Остров Бикон небольшой, размером с футбольное поле, но когда прочесываешь его только вдвоем, он кажется не таким уж маленьким.

Джо Хэг должен был остаться на борту. А мы с Алекс разделили территорию на четыре части. Затем каждую четвертую — еще на четыре, потом, изучив карту Питеркина, снова обошли остров, шагая рядом и опустив головы. Но увидели только камни, песок и следы морских птиц. Для того чтобы прятать на нем сокровища, остров явно не годился, его можно было осмотреть весь разом с любой точки. Правда, в камнях были трещины, но они хорошо выскоблены, возможно, искателями сокровищ, а может, и археологами. Минут через сорок я понял, что мы занимаемся зряшным делом. Вдруг Алекс внезапно остановилась.

— Как раз на этом месте, — сказала она, показывая на рисунок Питеркина, — был убит мальчик. Вы ведь знаете об этом?

— Примерно.

— Его звали Андриес Вриес. Мятежники заставили его перерезать горло больным. В первый раз их было одиннадцать, а если бы он отказался, его бы убили. Потом ему пришлось сделать то же самое во второй раз. А после они убили и его за то, что он разговаривал с одной из их женщин. Они сделали это здесь, на этом месте.

Алекс держала карту одной рукой, а другой показывала на надпись Питеркина, как вдруг неожиданный порыв ветра вырвал карту из ее рук, и она, крутясь, легко понеслась по земле. Я хотел схватить ее, но промахнулся и бросился вдогонку. Снова промахнулся и тут сообразил, что через несколько метров мы окажемся в воде. Собрав все силы и вытянувшись во весь рост, я упал, прижав карту своим телом, разорвал лист и расцарапал колени. Но тут подбежала мисс Алекс и сердито сказала:

— Вы ее испортили!

— Это не я ее отпустил, — огрызнулся я, осторожно складывая карту и совмещая ее края. — Надеюсь, на вашей лодке найдется какая-нибудь клейкая лента?

И тут что-то необычное бросилось мне в глаза. Всего несколько букв, перевернутых вверх ногами, и все-таки прочитать их было легко. Окончание одного слова и начало другого, заключенные в рамку, выполненную синими чернилами, совместились, образуя одно слово: лист.

«Слишком просто», — подумал я, складывая бумагу. Но странное дело: если карту держишь правильно, его почти не видно. Я снова перевернул карту.

— Что вы делаете? — требовательно спросила Алекс.

— Мне кажется, я что-то нашел, — пробормотал я, рванувшись вперед и на бегу соображая, насколько результаты исследования Питеркина соответствовали очертаниям берега, созданного Богом.

— Что вы заметили? — Алекс бежала позади меня и все время твердила: — Скажите мне! Что вы нашли?

Наконец я остановился, я был почти на месте. Ничего пока не видно. Маленькая каменная площадка была совершенно голой.

Я резко остановился. Нет, не может быть! Это точно напоминало... Нет, черт возьми, не здесь, а вон там. Да. Там, где скала поворачивает... В рисунке, выбитом на твердом камне, легко можно узнать очертания листа. Рисунок был достаточно глубоким, чтобы продержаться в течение долгого времени.

Алекс остановилась рядом со мной.

— Что вы нашли? — Она немного запыхалась.

Я вспомнил, что не рассказал ей о нарисованном на долларовой бумажке. Но сейчас мне пришлось бы все долго объяснять. И я сказал:

— Там!

— Что там? Это лист?

— Да. И это должно быть знаком, который отмечает место, где что-то спрятано.

Камень с выбитым на нем листом не двигался. Я ходил вокруг, толкал его, я проделывал всевозможные бесполезные манипуляции, разве что не прыгал. Камень оставался неподвижным. Мне пришлось рассказать Алекс о таинственных листьях ее отца. И она сердито заявила, что меня не обманывала, в то время как я ей ничего не говорил, а потому оказался последним негодяем. И насколько она знает, листья в жизни Питеркина не играли никакой роли и нигде не фигурировали. А потом заявила:

— Если вы уверены, будто что-то нашли и это что-то не на суше, тогда попробуйте поискать в воде!

Лист был вырезан на камне всего в метре от кромки моря. Я стоял и смотрел на воду, которая была неспокойной и прозрачной.

— Есть там что-нибудь, обманщик? — требовала стоящая рядом Алекс.

— Я ничего не могу рассмотреть.

— Должны. Здесь мелко. Вы умеете плавать?

— На пляже в Скарборо умею.

— Тогда сумеете и здесь, если на дне не окажется норы с муреной или той акулы, что мы видели.

— Как насчет русской подводной лодки? Она тоже может оказаться здесь, внизу!

— Ну, так идите и поищите. Если вы стесняетесь, я отвернусь.

Через минуту я в симпатичных малинового цвета плавках, которые невестка мне подарила на прошлое Рождество, стоял по пояс в воде и шарил в песке под камнем с изображением листа. Песок был плотным, но поддавался довольно легко, и вскоре я выкопал что-то вроде норы. Везде вокруг, кроме этого маленького разлома, был твердый камень, и казалось, будто рука входит в водосточную трубу, заполненную песком. Я выгребал его горстями, причем часть его сразу же осыпалась назад. Алекс сидела на корточках и все время нетерпеливо спрашивала:

— Что там? Что вы нашли?

— Я дошел до дна. Ничего нет.

Я копал старательно, просеивая песок через пальцы, и чувствовал гладкую, почти свободную от песка поверхность дна этой естественной норы под камнем. Я ощупал еще раз ее кончиками пальцев и вдруг обнаружил маленькую петлю из тонкой проволоки...

Потянул за нее один раз, потом еще — и вытащил наверх светлый предмет.

Выбравшись на берег, я внимательно рассмотрел его. Предмет оказался куском глины. Грубо слепленный и обожженный, он напоминал по форме лист.

— Это лист, — сказала Алекс. — Вы хотели лист, и вы его получили. Это неплохой лист, если знаешь, кто его сделал! Но для чего он?

— Подумайте, Алекс, где ваш отец нашел печь для обжига и зачем он это сделал?

— Дайте мне подержать.

Я передал ей лист. Большим пальцем она потерла его обратную сторону, потом наклонилась, чтобы ополоснуть в воде.

— Здесь есть знаки, — сказала она. — Посмотрите.

Я взглянул. Она оказалась права. Буквы были нацарапаны на глине до обжига.

— Там написано «R и I gtn».

— Ну, это очень просто. Значит, то, что я думаю, правильно?

— Для меня это означает «Сельскохозяйственный и промышленный банк в Джералдтоне».