Он схватил Нору и захлопнул за собой дверь. Нора споткнулась о его ноги и полетела на пол. Фрэнк, задвинув на двери засов, тоже упал на бетон.
— Позвоните по девять-один-один, — сказал Фрэнк.
И исчез, ускользнув в тень у инструментальных шкафов. Нора на четвереньках двинулась к офису и проползла уже футов десять, когда послышались выстрелы. Четыре приглушенных стенами мастерской выстрела подряд. Нора, вжавшись в грязный пол, произнесла:
— Они убили его.
— Нет, всего лишь прострелили колеса полицейской машины.
— Откуда вы это знаете?
— Слышал хлопки шин.
И Фрэнк пошел через мастерскую, небрежно помахивая длинным разводным ключом, который держал в правой руке. Когда он подошел к двери и взялся за засов, Нора прошипела:
— Что вы делаете?
— Они уехали, — ответил Фрэнк и, сдвинув засов, распахнул дверь. Нора внутренне сжалась, ожидая новых выстрелов. С пола ей была видна стоявшая теперь на ободах колес полицейская машина — задняя дверца открыта, за ней кулем лежит тело Моуэри.
— Так позвоните же, — повторил Фрэнк.
Только добравшись до телефона, Нора обнаружила на своем запястье уродливые красные следы. И тут же почувствовала боль, пульсирующую в руке. Она дождалась ответа оператора 911, рассказала о случившемся с Моуэри и сразу же повесила трубку. А потом пошла вслед за Фрэнком.
Фрэнк в уже пропитавшихся кровью джинсах стоял на коленях рядом с Моуэри. Он поровнее уложил тело полицейского на гравии.
— «Скорая» едет?
— И полиция тоже. — Нора на шаг отступила от тела. — А те — уехали?
— Да. — Фрэнк нащупал у Моуэри пульс, расстегнул воротник его форменной рубашки.
— Как он? — спросила Нора.
— Какое-то время будет чувствовать себя плоховато, да и выглядеть не лучше.
Она привстала на цыпочки, чтобы взглянуть поверх плеча Фрэнка на полицейского, и все поплыло у нее перед глазами. Нос Моуэри стал почти неузнаваемым, обратился в красную лепешку, за разорванными губами виднелись обломки зубов.
Фрэнк стянул с себя рубашку, осторожно протер ею лицо полицейского. Потом повернул его на бок и подсунул рубашку ему под голову.
Нора отвернулась, положила ладонь на дверцу машины, крепко сжала ее.
— А ведь я едва не пропустила ваш звонок, — сказала она.
Не поспей она тогда к телефону, «лексус» попал бы в авторемонтную мастерскую — и в жизнь — какого-то другого человека.
И при обычном-то вооруженном нападении у полицейских уходит на то, чтобы разложить по полочкам все обстоятельства, немалое время. Если же нападению подвергается их коллега, время это растягивается очень сильно. После того как Моуэри увезли в больницу, Фрэнку пришлось рассказать о том, что он видел, шесть раз — и трем разным копам. Его и Нору отвезли в полицейский участок, чтобы записать их показания на пленку. Когда с этим было покончено, солнце уже успело зайти, а время в тихом городке близилось к девяти вечера. Один из полицейских отвез их к мастерской. Пакеты с продуктами так и стояли у двери.
Нора, увидев их, сказала:
— Если бы я не пообещала подвезти вас, меня бы не было здесь, когда появился этот мерзавец.
— Простите.
Она покачала головой:
— Да, но, если бы не мое обещание, вы бы здесь тоже не оказались. А в этом случае…
С минуту оба молчали.
— Вам ведь еще нужно, чтобы кто-то вас подвез, верно? Это самое малое, чем я могу вас отблагодарить, — сказала Нора.
Они прошли на парковку, уселись в маленький пикап «шевроле», украшенный надписью «Стаффорд. Ремонт и обслуживание». Фрэнк открыл джип и начал переносить свой багаж в кузов пикапа. Нора молча помогала ему. Когда с этим было покончено, Фрэнк уселся на пассажирское сиденье, Нора за руль, и они покатили на север, к Уиллоу.
— Фрэнк Темпл Третий, — произнесла Нора, когда машина выехала из городка. — Имя, которое вы назвали копам. Звучит затейливо.
Он отвернулся к окну:
— В общем-то, нет.
— Если у вас родится сын, вы назовете его Фрэнк Темпл Четвертый?
— Ни в коем случае.
Он сожалел о том, что Нора услышала это имя. Как и всегда, Фрэнк, произнося его, внутренне сжался, следя за выражением лица полицейского. Что же, на этот раз на нем никакого узнавания не обозначилось.
— Вы ведь сюда один приехали? — спросила Нора.
— Ага.
— Откуда?
— Да, собственно, отовсюду. Если говорить о самом начале, из Чикаго. Я много разъезжаю.
— Но в здешних краях вы уже бывали.
— Вы говорите так, точно уверены в этом.
Нора прибавила скорость, машина уже шла по автостраде.
— Вы сказали «Уиллоу». Не «водохранилище Уиллоу». Те, кто приезжает сюда впервые, так не говорят. Однако я что-то не заметила среди ваших вещей никаких принадлежностей для рыбалки. В мае все приезжают на Уиллоу, чтобы ловить рыбу.
— Может, и я половлю. В коттедже есть все, что требуется.
— Да? У вас там собственный домик? Как мило.
— Это домик отца.
— Он присоединится к вам? Очередная встреча отца и сына?
— Он умер, — сказал Фрэнк.
— Мне очень жаль, — поморщилась Нора.
— Это делает вас одной из очень немногих, — отозвался Фрэнк. А затем, чтобы заполнить неловкую паузу, спросил: — Что будете делать с машиной?
— С «лексусом»? Ремонтировать его я не собираюсь. И как только его хозяин свяжется со мной, я свяжусь с полицией.
— Полицейские наверняка прогнали через компьютер серийный номер машины, ее номерной знак, да? Они не сказали вам, кто ее владелец?
— Если они что-то и выяснили, мне об этом не доложили.
— Его дружки знали, что машина стоит в вашей мастерской, но не знали, ни где он, ни какое имя использует. Почему?
Фрэнк думал о радиомаячке, а он — в сочетании с людьми, которые вооружены «глоками» и нападают на женщин, — ничего приятного не сулил.
— Я знаю только одно: мне хочется, чтобы этот чертов «лексус» поскорее покинул мою мастерскую.
— А копы не думают его забрать?
— Думают, но сначала мне придется собрать его. Невозможно же буксировать машину, состоящую из десятка отдельных частей. Утром позвоню Джерри, попрошу его прийти в мастерскую и вернуть на «лексус» все, что с него снято.
— Где вы живете? — спросил Фрэнк, чтобы сменить тему разговора.
— Рядом с Минокуа. Не так уж и далеко от вас.
— И всегда жили в этих местах?
— Нет. Я здесь всего около года.
Это признание позволяло задать ей вопросы самые разные, однако Фрэнк от них воздержался. Помолчав немного, Нора задала вопрос сама:
— Так когда вы были здесь в последний раз?
— Семь лет назад.
— А почему думаете, что ваш коттедж все еще цел?
— За ним присматривает один из местных, Эзра Баллард.
— Ну, человека надежнее Эзры не найти на всем свете.
— Вы его знаете?
— Его здесь все знают. Он — штучное изделие. Да еще и лучший в этих краях проводник, так мне говорили.
Фрэнк кивнул, но ничего не сказал. Охотник, не имеющий себе равных, — такова была репутация Эзры.
Они уже ехали по дороге, ведущей к плотине. Как только машина миновала охотничий домик «Уиллоуз-Энд», Фрэнк попросил Нору свернуть направо, на гравийную дорогу. Доехав до тройной развилки, они взяли налево и очень скоро оказались перед коттеджем.
— Дом, милый дом? — спросила Нора.
— Да. Это он.
Фрэнк открыл дверцу машины, вышел под прохладный ветерок, показавшийся ему поцелуем. Над озером висел окруженный звездами месяц, и все здесь казалось Фрэнку древним, нетронутым людьми.
— Красота, — негромко произнесла Нора, и Фрэнк только тогда обнаружил, что она стоит рядом с ним.
— Да, место хорошее.
Он вернулся к пикапу, Нора за ним. Она взяла из кузова сумку и понесла ее к коттеджу.
— Поставьте у двери. Спасибо вам.
— Я помогу занести все в дом. Мне не сложно.
— Нет. Спасибо, но нет. Поставьте у двери — и все.
Она, слегка откинув голову назад, постояла немного с сумкой в руке, озадаченная. Затем приподняла брови и уронила сумку на землю у двери. Фрэнк злился на себя за грубость, однако ему очень хотелось, чтобы Нора уехала, и поделать с этим он ничего не мог. Он не хотел, чтобы хоть кто-то был рядом, когда он впервые за семь лет войдет в этот дом.
Фрэнк вытащил из кузова две сумки сразу.
— Вы и вправду очень мне помогли. Большое спасибо.
— Да ладно, пустяки.
Несколько секунд они простояли в неловком молчании, глядя в темноте друг другу в глаза. Потом Нора повернулась к пикапу.
— Я позвоню вам, дам знать, когда примерно будет готова ваша машина.
— Спасибо. И если от полиции поступят какие-то новости, позвоните тоже, ладно?
— Конечно.
Она уселась в пикап, включила двигатель, а Фрэнк, опустив руку в карман, сжал в ладони старые, хорошо знакомые ему ключи.
