Ступня, попав на скользкую поверхность, потеряла опору, и аскер со всего маху шлепнулся животом о настил палубы.
Острие ножа в намеченную цель не попало, хотя все же задело Мурада, скользнув по его левой руке от плеча до локтя.
Андрею хватило секунды, чтобы понять происшедшее. Опережая аскера, который пытался встать, он прыгнул ему на спину и нанес два резких удара кулаком по затылку. При каждом из них аскер с грохотом ударялся о палубу лбом. После второго удара он обмяк.
Оттолкнувшись от безвольного тела противника, Андрей схватил автомат, лежавший за Дурды, и плюхнулся животом на палубу. Опершись о нее локтями, прицелился в сиявший солнечным блеском диск самой правой в линии фары. Нажал на спуск.
Попадание было точным. Ни звона стекла, ни щелчка пули по металлу отражателя на пароме никто не слышал, но внезапный гомон голосов, возникший на берегу, разнесся над рекой, и Андрею показалось, что там собрался большой восточный базар.
Ухмыльнувшись, он прицелился в фару, которая светила в середине линии машин.
На этот раз с первой пули попасть не удалось. Пришлось стрелять еще раз.
Судя по реакции тех, кто находился на той стороне, попадание было точным: свет фары погас, и опять загомонили солдаты. Потом вся линия огней погасла, и река погрузилась во мрак.
Командир на том берегу принял правильное решение: с беглецами, которых догнать у него нет возможности, лучше не связываться.
Для острастки с туркменской стороны выпустил несколько очередей ручной пулемет. Но прицел был взят слишком низкий, и пули с чмоканьем ушли в воду далеко за кормой парома.
Больше по ним не стреляли. Утлое суденышко пересекло реку и, скрипя днищем по песку, уткнулось в глинистую кромку узбекского берега.
– Вставай! – Мурад ткнул в спину стволом автомата лежавшего на палубе аскера.
Тот безропотно поднялся с палубы.
– Я с ним хочу поговорить, – сказал Мурад Андрею и подтолкнул аскера коленом к сходням, которые уже опустил паромщик. – Сходи на берег.
Они двинулись в темноту, но еще некоторое время были слышны их хрупавшие по песку шаги. Затем метрах в двадцати от переправы хлопнул выстрел и зашуршал камыш.
Мурад вернулся к парому, поддергивая сползающие штаны. Андрей поглядел на него, но спрашивать о том, что с аскером, не стал. И так все было ясно. Однако Мурад сам счел нужным объяснить происшедшее. Он подошел к молодому солдату, который испуганно жался к пустой железной бочке, и сказал:
– Я с твоим старшим договорился. Пошли, я отведу тебя к нему…
Андрей подошел поближе и встал между Мурадом и аскером.
– Будь другом, оставь парня здесь.
Мурад потоптался на месте, решая как быть. Потом согласился:
– Шайтан с ним. Делай, что хочешь.
Солдатик опустил голову на колени и сжал ее руками.
– У тебя аркан есть? – спросил Андрей паромщика. – Надо вас обоих связать.
– Нет, – испуганно ответил тот. Он боялся, что русский отсутствие нужной вещи вменит ему в вину. – Был аркан. Украли…
Андрей открыл железный инструментальный ящик и заглянул в него. В ящике лежали гаечные ключи, плоскогубцы, но главное – здесь были гвозди и молоток.
– Ложитесь рядом!
Он заставил аскера и паромщика распластаться на палубе, раскинув руки и раздвинув ноги в стороны. Потом взял молоток, присел рядом и стал приколачивать к настилу обмундирование солдата и куртку паромщика. Приколотил рукава, полы. Встал с колен, с удовольствием оглядел свою работу. Спросил паромщика:
– Удобно?
– Аш-шайтан! – выругался тот. – Чтобы тебе самому было так удобно.
– Не-е, постой, – сказал Андрей, – мы не хотим вам зла. Но если не нравится, и ты хочешь чего-то другого, я тресну тебя молотком по башке. Идет?
– Э-э! – завопил паромщик протестующе. – Не надо по башке! Так удобно.
Молодой солдатик, понявший, что теперь ему уже ничто не грозит, кроме томительного ожидания освобождения, переносил свое положение молча.
Дурды, наблюдавший за действиями Андрея и слышавший его разговор с солдатом, хохотал, то и дело хватаясь за больное плечо.
– Сарбас! Тамаша! Потеха!
Попрочнее привязав чалку парома к столбу, вбитому в землю, чтобы река не унесла людей, трое двинулись на северо-восток.
Они пересекли полосу песков, вышли к сухому руслу реки и двинулись по нему. Мурад вел группу уверенно, и Андрей понял, что он неплохо знает эти места.
Через полтора часа они вышли на заброшенную пашню. Судя по грядкам, которые исчезали за горизонтом, здесь когда-то располагалась хлопковая плантация. В стороне виднелись несколько заброшенных складских помещений, со всех сторон заросших бурьяном. Здесь в давние годы размещался ток, на который с колхозных полей свозили хлопок. Главным завоеванием, которое принесла республике независимость, стало обретение лучшего в мире пожизненного президента Муслима Ярынбаева. Все остальное, кроме его личной власти, бурного развития не получило. Для приобретения здешних земель, которые при Советах занимали хлопковые поля, богатого арендатора не нашлось, и поля пустовали, зарастая бурьяном и засаливаясь.
– Что за дом? – спросил Андрей у Дурды, которого ему все время приходилось поддерживать.
– Наш дом. Хороший. – Дурды впервые за все время их знакомства рассмеялся. – Сейчас кушать будем. Отдыхать будем. Потом в Бухару поедем.
– Как поедем? – Андрей не мог скрыть удивления. Уж слишком просто представлял Дурды их дальнейшие действия.
– Э, – исхудавшее и побледневшее за последние дни лицо Дурды, походившее больше на маску, неожиданно изменилось – порозовело, ожило, глаза обрели блеск. – Теперь мы у себя. У своих.
У двери склада их встретил молодой парень, босой, в джинсовых брюках, обрезанных до колен, в тюбетейке с узбекским орнаментом, стилизованно изображавшим стручковый перец.
Он смотрел на подходивших людей с откровенной настороженностью и подозрением.
– Ассалям алейкум! – сказал Мурад, шедший первым. – Почему ты один, Фархад?
Парень узнал Мурада, заулыбался, приложил руку к животу и поклонился.
– Алейкум ассалам, мустафир. Хош кельдиниз – Добро пожаловать! Келин – Проходите! – Выговорив обязательный набор вежливых слов, принятых при встрече со знакомым, он доложил: – Я не один. – И тут же крикнул: – Алты! Имран! Выходите!
Из-за углов здания с разных сторон вышли еще два парня с автоматами Калашникова в руках.
По тому, как согнулись в поклонах крутые парни, как расцвели улыбками их суровые, дочерна обожженные лица, Андрей понял, что они воспринимают Мурада не как человека, зашедшего к ним случайно, а как высокого гостя, хозяина (или, может быть, одного из них), от которого во многом зависит их собственное будущее.
Вооруженных автоматами людей нисколько не интересовало и не беспокоило, кто и почему пришел сюда с Мурадом. Главное – он сюда привел их сам.
Гости прошли в помещение склада, забитое до потолка тюками хлопка-сырца. В середине склада на свободном пространстве стоял длинный стол, по сторонам его деревянные лавки.
Обметая полотенцем одну из лавок, и не потому, что она была грязной или пыльной, а просто в знак высокого уважения к гостю, Фархад предложил всем садиться.
Через минуту на столе появились свежие, еще горячие лепешки, которые, должно быть, пекли где-то рядом на тандыре, два чайника, пиалушки, фруктовый сахар и холодное вареное мясо на керамическом блюде.
– Поешьте, – предложил Фархад радушно. – Отведайте нашего хлеба. Мы вас не ждали, простите. Но Алты уже готовит свежий плов. Угощайтесь пока тем, что есть. – Обращаясь в основном к Мураду, Фархад разлил чай, положил перед каждым из гостей по лепешке: – Угощайтесь, ешьте!
Мурад разломил лепешку, разорвал половинки на мелкие части и стал жевать.
Андрей последовал его примеру.
За два тревожных полуголодных дня Андрей почти забыл вкус хлеба. Лепешка, вкусная и ароматная, стала для него своеобразным знаком возвращения к нормальной жизни.
– Когда приедет машина? – спросил Мурад, отхлебывая мелкими глотками зеленый чай.
– Она здесь, господин, – ответил Фархад угодливо. – Можете взять.
– Заправлена?
– Да, господин.
– Мне нужно в Бухару. Но сначала мы отдохнем. Двое суток не спали.
– Как прикажете, господин.
С самой высокой башни будущее не разглядишь
После отдыха и обеда Мурад вывел из гаража машину. Теперь они ехали, не боясь ничего, ни от кого не убегая. Это сделало Мурада вальяжным и покладистым.
– Андрей, я уже тебе говорил, что терпеть не могу политиков. Мне все равно, кто наш президент – туркменбаши или кутакбаши. А хороших людей – пусть он туркмен, узбек или русский – уважаю. Ты хороший мужик, Андрей. Мы тебе поможем. Уедешь в Россию? Твое дело. Решишь остаться – очень хорошо. Приедем в Бухару, я тебя познакомлю со своими ребятами. Ты должен иметь в виду – они перевозчики.
– Не понял, – Андрей посмотрел на Мурада, требуя объяснения.
