В понедельник блюдом дня были quesadillas,[7] которых можно было съесть сколько угодно, заплатив всего шесть с половиной долларов. Доктор рекомендовал Джоуи похудеть и ограничивать себя в еде, но он обожал мексиканские блюда, особенно приготовленные во фритюре.
— Что вам нужно? — спросил он у детектива.
Прайор оглянулся, будто проверяя, не подслушивают ли их.
— Всего полчаса. Послушайте, Джоуи, я не полицейский. Я не облечен властью, у меня нет ордера или права задавать вопросы. Но вы знаете, как все было, лучше меня.
Позже Прайор доложит Робби Флэку, что при этих словах Гэмбл стушевался и перестал улыбаться, а в его глазах промелькнула печаль и покорность. Будто он всегда знал, что такой день рано или поздно наступит. Прайор не сомневался: у них появился шанс.
Джоуи посмотрел на часы и сказал:
— Я приду через двадцать минут. Закажите мне их фирменную «Маргариту».
— Считайте, что уже заказал. — Прайор подумал, что пить за обедом вряд ли было хорошей идеей, во всяком случае, для Джоуи. С другой стороны, алкоголь мог развязать ему язык.
Фирменная «Маргарита» подавалась в большом стеклянном бокале в форме довольно объемистого кувшина и могла запросто утолить жажду нескольких человек. Постепенно стенки кувшина запотели, и лед начал таять. Прайор сделал пару глотков чая со льдом и отправил Флэку эсэмэску: «Договорился с Д.Г. пообедать. Свяжусь позже».
Джоуи не опоздал. С трудом втиснувшись в кабинку, он подвинул к себе бокал, сунул в него соломинку и втянул приличную порцию коктейля. Пока официантка принимала заказ, Прайор поддерживал разговор ни о чем, а когда она удалилась, придвинулся ближе к Гэмблу и перешел к делу:
— Донти казнят в четверг. Вам это известно?
Джоуи медленно кивнул:
— Я читал об этом в газетах. А вчера еще разговаривал с матерью. Она сказала, город бурлит.
Мать Гэмбла по-прежнему жила в Слоуне. Отец работал в Оклахоме, так что семья, похоже, распалась. Старший брат тоже жил в Слоуне, а младшая сестра переехала в Калифорнию.
— Мы стараемся остановить казнь, Джоуи, и нам нужна ваша помощь.
— Кому это «нам»?
— Я работаю на Робби Флэка.
Джоуи поморщился.
— Этот псих еще там?
— Конечно, там. И всегда будет. Он защищал Донти с самого первого дня и, не сомневаюсь, будет вечером в Хантсвилле при печальном конце. Если, конечно, нам не удастся отменить казнь.
— В газетах писали, что все апелляции отклонены и больше ничего нельзя сделать.
— Возможно, но надо биться до последнего. Как-никак, речь идет о человеческой жизни, верно?
Джоуи снова приник к соломинке. Прайор надеялся, что его собеседник относился к тем любителями выпить, которые, опрокинув пару порций, как бы сливаются с баром, становясь его частью, а не был скандалистом, кого обычно с шумом выпроваживают.
Джоуи облизнул губы и спросил:
— Вы, наверное, считаете его невиновным?
— Да. С самого начала.
— На основании чего?
— На основании полного отсутствия улик; на основании того, что у него есть алиби — в это время он находился в другом месте. Его признание — такая же фальшивка, как и трехдолларовая купюра. Он трижды выдержал проверку на детекторе лжи и всегда утверждал, что не имеет отношения к исчезновению девушки. И еще, Джоуи, раз уж об этом зашел разговор: на основании того, что твои показания на суде были абсолютно неправдоподобными. Ты не видел зеленого фургона рядом с машиной Николь. Это невозможно. Ты вышел из торгового центра через кинотеатр, а ее машина стояла на парковке с западной стороны — то есть совсем в другом месте. Ты выдумал все от начала до конца, чтобы полицейские посадили Драмма за решетку.
Джоуи хранил молчание. Он не возмутился, не разозлился и ни разу не прервал детектива. Он проглотил обвинение как ребенок, которого застали за воровством, не в силах выдавить ни слова в свое оправдание.
— Что еще? — спросил он.
— Хочешь, чтобы я продолжил?
— Все это я уже слышал раньше.
— Да, ты слышал это девять лет назад на суде. Мистер Флэк все объяснил присяжным. Ты с ума сходил по Николь, а она не отвечала взаимностью. Обычная для нежного возраста история. Вы время от времени возобновляли отношения и начинали встречаться, без всякого секса. У вас часто бывали ссоры, и в какой-то момент ты стал подозревать: она встречается с кем-то другим. Выяснилось, что это Донти Драмм, что в Слоуне, как и множестве других маленьких южных городков, могло привести к большим проблемам. Никто не знал наверняка, но слухи продолжали распространяться. Может, Николь действительно старалась разорвать с ним отношения. Но Донти это отрицает. Он все отрицает. Потом она исчезла, и у тебя появилась возможность посчитаться с обидчиком. Что ты и сделал. Оговорил его, отправил в камеру смертников. И вина за его убийство ляжет на тебя.
— Так это я во всем виноват?
— Да, сэр. Это благодаря твоим показаниям он оказался на месте преступления, во всяком случае, присяжные тебе поверили. При всей смехотворности твоих показаний, присяжных они вполне устроили. Ты не видел зеленого фургона. Ты все выдумал, солгал! И это ты анонимно позвонил детективу Керберу, а все остальное — уже результат.
— Я не звонил Керберу.
— Конечно, звонил! У нас есть заключение экспертов, доказывающих это. Ты даже не пытался изменить голос. Согласно выводам, ты пил, но пьяным не был и говорил, чуть растягивая слова. Показать заключение?
— Нет. На суде об этом не было ни слова.
— Конечно, ведь о твоем звонке мы узнали только после суда, а все потому, что полиция и прокурор просто скрыли улики, чтобы не допустить неизбежного пересмотра дела. Такого в Техасе, конечно, не бывает.
Официантка принесла тарелку с шипящими quesadillas, которые заказал Джоуи, и салат с тако[8] для Прайора, попросившего еще чаю. Джоуи с аппетитом принялся за еду и, немного помолчав, поинтересовался:
— И кто, по-вашему, ее убил?
— Трудно сказать. Мы даже не можем утверждать, что она вообще убита.
— Но нашли ведь ее пропуск в спортзал и удостоверение!
— Да, но не нашли тела. Она вполне может оказаться живой.
— Вы сами в это не верите. — Еще глоток «Маргариты», чтобы запить еду.
— Не верю. Я думаю, она мертва. Но сейчас это не так важно. Время работает против нас, Джоуи, и нам нужна твоя помощь.
— И что я должен сделать?
— Откажись от своих показаний! Признайся, что в ту ночь ты ничего не видел.
— Я видел зеленый фургон.
— И твой друг не видел никакого фургона, а выходили вы из торгового центра вместе. Ты ему ничего не сказал. Мало того, ты молчал больше двух недель, а потом, услышав, что нашли ее пропуск и удостоверение, состряпал свою историю, желая подставить Донти. Ты был вне себя, что Николь предпочла чернокожего. Ты анонимно позвонил Керберу, и все закрутилось. Тупые полицейские были в отчаянии, они с радостью заглотили наживку. Все сработало отлично. Пятнадцать часов подряд из несчастного выбивали признание, и — вот он успех! — заголовки на первой полосе: «Донти Драмм сознался!». И тут самым чудесным образом к тебе возвращается память. Ты вдруг вспоминаешь, что видел зеленый фургон, точно такой, как у Донти, который «подозрительно» ехал по стоянке в тот вечер. Почему ты ждал целых три недели, Джоуи, чтобы сообщить полицейским об этом?
— Я видел зеленый фургон.
— Это был «форд», Джоуи, или ты решил, что это «форд», потому что на нем ездил Драмм? И действительно за рулем сидел черный парень, или ты просто так решил?
Чтобы не отвечать, Джоуи запихнул себе в рот кусок пирога и, медленно пережевывая, стал разглядывать других посетителей, не в силах посмотреть на детектива. Прайор тоже взял кусочек и продолжил, понимая, что полчаса скоро истекут.
— Послушай, Джоуи, — сказал он мягче, — мы так можем спорить до скончания века. Я приехал сюда не за этим. Я хочу поговорить о Донти. Вы же были друзьями, выросли вместе, играли за одну команду — сколько, пять лет? Вы провели на поле так много времени вместе! Вы вместе выигрывали и вместе проигрывали. Черт, вы даже оба были капитанами в выпускном классе. Подумай о его родных, о матери, о братьях и сестре. Подумай о городе, Джоуи! Что с ним станет, если Донти казнят? Ты должен нам помочь! Донти никого не убивал. Его с самого начала подставили!
— Вряд ли я могу что-то изменить.
— Шансов действительно немного. Апелляционные суды не слишком верят свидетелям, которые неожиданно меняют показания после стольких лет молчания, причем за несколько часов до казни. Ты дашь письменные показания под присягой, а мы обратимся в суд и сделаем все возможное, чтобы до него достучаться, хотя на успех рассчитывать не приходится. Однако мы будем бороться до самого конца.
Джоуи поболтал соломинкой в напитке, сделал глоток и вытер губы бумажной салфеткой.
