Замкнутый круг, или был таковым до того, как множество полицейских ног вытоптали всю окрестность.
Райли опустилась на колени и двумя пальцами прикоснулась к белой линии, убирая руку с приставшими к коже мелкими крупицами.
— Анализ этого вещества сейчас проводят, — сказал ей Джейк.
Она взглянула на него, затем прикоснулась пальцем к языку.
— Господи, Райли…
— Соль, — произнесла она спокойно. — Обыкновенная, заурядная пищевая соль. Или возможно морская соль. Она считается чище.
Ли догадалась:
— Ты знала, что это такое.
— Я подозревала, — Райли встала. — Ее иногда используют в оккультных ритуалах. Чтобы освятить пространство внутри круга, — пространство, включающее в себя камни, висящее тело и кострище.
Джейк все еще хмурился.
— Освятить? Ты имеешь в виду, сделать его священным? Потому что ничего священного во всем этом нет.
— Это, собственно, зависит от точки зрения, — не давая ему времени отреагировать на ее заявление, она добавила: — Круг из соли также используется для защиты.
— От чего? — спросил он.
— От реальной или ощущаемой угрозы. И прежде чем ты спросишь, от какого рода угрозы, ответ — я не знаю. Пока, — она слабо улыбнулась. — Ты должен понимать, что все это только предварительно. Первые мысли, подозрения, интуиция.
— И никаких секретных знаний, да?
Райли почувствовала, как внутри нее все замерло и похолодело, но она ухватилась за свою пренебрежительную улыбку и ждала.
— Я вот о чем: если паранормальное — это твоя тема, то ты должна знать о такого рода вещах больше нашего.
Райли не позволила своему облегчению проявиться и уяснила для себя, что соблюдать осторожность и пытаться вести себя нормально, когда она постоянно выискивала воспоминания, информацию, ответы, было чрезвычайно изматывающим.
И чаще она возвращалась с пустыми руками, чем наоборот.
Оставаясь хладнокровным профессионалом, по крайней мере, внешне, она пояснила:
— Сверхъестественное, по определению ООП, не имеет абсолютно ничего общего с оккультными или сатанинскими ритуалами или практиками. Это совершенно другое явление, основанное не на науке, а на убеждениях, на вере. Как любая другая религия.
— Религия?
— Для большинства адептов это именно она и есть. Если ты хочешь понять оккультизм, вот тебе первое правило: это система верований, а не истинное зло само по себе. Правило второе: это не единственная система верований, внутри культа столько же сект, сколько и в большинстве религий. Насколько мне известно, один только сатанизм имеет, по меньшей мере, дюжину церквей.
— Церквей? Райли…
Она оборвала его негодование, решительно добавив:
— Адепты культа могут быть нетрадиционными, а их ритуалы и обычаи — богохульными с точки зрения основных религий, но это не делает их убеждения менее правомерными с их собственной точки зрения. И веришь или нет, но Сатана не часто фигурирует даже в сатанизме. Так же как и любого рода жертвоприношения, за исключением символических. Большинство оккультных групп просто поклоняются и почитают — за неимением лучшего определения — природе. Земле, стихиям. В этом нет ничего паранормального.
Обычно, во всяком случае.
— А ООП?
— ООП состоит из людей с настоящими человеческими способностями, которые хоть и редки и находятся за пределами нормы, поддаются определению наукой.
Хотя бы как вероятности.
Он не обратил внимания на различие, сказав только:
— Ну, называй это, как хочешь, очевидно, что ты знаешь об этой ерунде больше остальных. Так ты думаешь, что это чье-то представление о религии? — Он махнул рукой назад, на кровавое месиво за его спиной. — Вот это?
— Мне кажется, еще слишком рано делать предположения.
Джейк снова сделал жест в сторону висящего трупа:
— Это — не предположение, это — жертва убийства. И если его убили во время какого-то ритуала, тогда, черт возьми, мне нужно это знать, Райли.
Все еще неохотно она, наконец, обратила свое внимание на эту самую жертву.
Райли и раньше видела трупы. И на войне, и на гражданке. Она видела их в учебниках, на полях сражений, на «Ферме тел». Она видела тела настолько искалеченные, что они уже почти не напоминали человеческие, уничтоженные взрывами или расчлененные, возможно, человеческой рукой. Она видела их на столе судмедэксперта, лежащих вскрытыми с блестевшими под ярким резким освещением органами.
Она так никогда к этому и не привыкла.
Поэтому ей потребовалось даже больше концентрации и сосредоточенности, больше сил, чтобы осмотреть это висящее тело.
Однако, несмотря на это, стоило ей начать изучать его, она поймала себя на том, что подходит ближе, осторожно обходит труп. Впитывает детали.
Тело было обнажено и практически покрыто кровью. По всему торсу, спереди и сзади, было нанесено множество неглубоких порезов, каждый из которых явно кровоточил, пока не был нанесен последний, на ее взгляд, порез, явившийся основной причиной смерти.
Отсекший голову.
Вслух, не торопясь, она произнесла:
— Я не патологоанатом, но мне кажется, что порезы на туловище были нанесены первыми. Что его пытали, может быть в течение нескольких часов. И что голову ему отрезали, когда он висел здесь.
— Что заставляет тебя так думать? — спросил Джейк.
— Количество крови на камнях прямо под ним: она, вероятно, вытекла из неглубоких порезов, а на нем полно таких. Характер разлета брызг прямо перед его телом, на камнях и на земле, по-моему, соответствует артериальной крови. Его сердце все еще билось, когда ему перерезали горло. Я думаю, кто-то находился позади него, возможно стоя на самом высоком валуне, и схватил его за волосы. Затем…
Ли издала приглушенный звук и заторопилась назад по тропинке подальше от лужайки.
Райли посмотрела ей вслед, затем перевела взгляд на Джейка и скривилась:
— Я забыла, что некоторые копы не привыкли к такого рода вещам.
Он и сам выглядел немного нездоровым, но с места не двинулся.
— Ага. О’кей, что ты еще можешь мне сказать? — он задумался, затем добавил, — если кто-то стоял на самом большом валуне и был вынужден балансировать, пока он… он отпиливал голову… он должен был за что-то держаться. Или его держал кто-то другой.
— Чтобы обезглавить путем отрезания или отрубания, даже острым ножом или другим инструментом, потребуется некоторая сила, — согласилась она. — Особенно если у него на пути были руки жертвы, и поэтому ему пришлось тянуться вокруг них, по крайней мере, в начале работы. Должно быть, сложновато было балансировать, — она обогнула сзади наиболее высокий вертикально стоящий камень и внимательно изучила землю. — Никаких следов отметин оставленных лестницей.
— Только не говори мне, что парень левитировал или что-то в этом духе, о’кей?
Она проигнорировала эту реплику:
— Твоя команда криминалистов уже прошлась по всему этому, правильно?
— Как я и говорил. Фотографии с каждого ракурса и образцы всего подряд.
В стороне от более крупных камней лежала группка из трех камней поменьше, с помощью которых взобраться на «сиденье» было довольно просто, и похоже множество гулявших по этим лесам людей именно так и поступало в течение многих лет.
Райли колебалась всего лишь мгновение, но так как она совершенно ничего не получила с помощью ясновидения, то была вынуждена сделать вывод, что ее экстрасенсорные чувства отправились в самоволку. Не похоже, что прикосновение к забрызганным кровью камням это изменит.
Вероятно.
Она сделала вдох и вскарабкалась на «сиденье», чтобы иметь возможность взглянуть на слегка изогнутую верхнюю сторону «спинки», не желая признаваться самой себе, что даже рада тому, что пять обычных чувств, казалось бы, работали ниже привычной нормы.
Запах крови и смерти был бы непреодолимым.
Когда она стояла там, на забрызганном кровью камне, ей пришло в голову, что вполне возможно она была в той же обуви — удобных кроссовках — которые могли быть на ней днем раньше. Или ночью раньше. Она очнулась босой, но на ее ногах крови не было, уж это она помнит.
Что если кровь была на этих кроссовках?
Она не догадалась проверить.
«Черт, заодно с памятью я теряю и рассудок. Какого ляда я не проверила обувь?»
— Райли?
Притворившись, что ее неподвижность и молчание продолжались не слишком долго, Райли поднялась на цыпочки, чтобы рассмотреть вершину самого высокого валуна:
— Если он поднимался сюда, не похоже, чтобы он оставил сколько-нибудь полезные следы.
— Да, то же самое сказали и мои ребята. Никаких отпечатков обуви или любых других следов вообще. Включая кровь. Вся кровь вытекла на плоский камень, на котором ты стоишь, или выплеснулась на вертикальную поверхность того камня, что повыше, но на верхушку не упало ни капли.
