Он был в темно-синюю полоску. Кроме отворотов он был классическим. Голубая рубашка подчеркивала цвет глаз Джейсона, так что они казались более темными, чем были на самом деле, с золотистыми искрами. Я знала, что рубашка шелковая. А еще я знала, что ботинки, блестевшие на его ногах, стоили чертову прорву денег, дороже моих туфель. Я отказалась выкладывать сотни долларов за пару неудобных туфель на высоком каблуке. Мои туфли были хорошими, но не настолько дорогими, как у Джейсона.
Одевался он очень тщательно. Как бы он ни не хотел ехать домой, а впечатление на них произвести было необходимо. Он и Натаниэл выбирали одежду для меня. Меня это не беспокоило. Если что-то есть в моем гардеробе, то либо оно мне нравится, либо его там нет. Была часть одежды, купленной для меня Жан-Клодом и больше походившей на грезы фетишиста или клубные наряды, но во всем остальном мой гардероб полностью меня устраивал.
На мне был классический синий костюм с юбкой и шелковой блузкой, подходившей под него. Единственное, что я добавила к юбке, и что не соответствовало женственному образу — это широкий черный ремень. Зато он подходил к моим туфлям. А еще он идеально прятал мой браунинг в компактной кобуре на мой спине, под углом не вверх, а вниз. Я не часто ношу оружие в этой кобуре. Обычно я предпочитаю наплечную, но я не могу вообще ходить без оружия, а мой босс считает, что выставленный на показ пистолет пугает клиентов. Если мне предстоит пройти через металлоискатель в больнице, то я просто покажу свой значок федерального маршала.
У меня было еще оружие и кобуры к нему в чемоданах, но в планах было посещение больницы, так что я постаралась сдержать свою осторожность.
Честно говоря, я не горела желанием ехать в гости и знакомиться с семьей, не говоря уже о том, как не хотел этого Джейсон. Но я играла по правилам. Как вы понимаете, не стоило пугать родственников со стороны предполагаемого супруга. Да, Джейсон и я, оба мы знали, что не собираемся жениться, но я была первой девушкой, которую он приведет в дом родителей. Они должны были принять меня тепло, но были не уверены, настолько ли, насколько хотелось Джейсону. Моей единственной задачей было ни с кем не конфликтовать.
Джейсон позволил мне вцепиться в его руку мертвой хваткой и пожаловался только однажды, когда перестал чувствовать пальцы. Он боялся меня дразнить, поскольку не знал, как я отреагирую. Для Джейсона подколки были так же естественны, как дыхание. Зато торжественность была ему не свойственна.
Я попыталась успокоить его. Наконец, он повернулся ко мне с настолько грустной улыбкой, что мне защемило сердце.
— Все хорошо, Анита. Я ценю твои усилия, но я не думаю, что ты можешь мне сказать что-то, чтобы меня утешило.
Он поднял мою руку к своему лицу и потерся щекой о костяшки пальцев. Напряжение во мне растаяло.
Он улыбнулся, и это была почти его обыкновенная улыбка. Его глаза искрились. Я знала этот взгляд. Он собирался что-то сказать, что мне не понравится.
— Немного больше близости, и ты почувствовала бы себя лучше.
Я кивнула.
Джейсон улыбался, когда сказал:
— Мы могли бы вступить в клуб Высотной мили, оба почувствовали бы себя лучше.
— Клуб Высотной мили?
Он поцеловал мне руку, мягко, чуть более откровенно, чем позволяла вежливость.
— Секс в самолете.
Я покачала головой и рассмеялась. Это был практически нормальный смех. Очко в мою пользу.
— Теперь я уже больше не беспокоюсь, — заметила я.
— Беспокоишься, о чем?
— О тебе, если ты можешь флиртовать и дразниться, значит, ты в порядке.
Он прижал мою руку к лицу, и его глаза перешли от дразнящего выражения к полностью серьезному.
— Кто говорит, что я просто дразнюсь?
Я выдала ему взгляд, который полностью соответствовал его предложению.
— Я не могу заниматься сексом в самолете. Я могу только орать, когда он поднимается и опускается.
Я потянула от него свою руку.
Он улыбнулся и поцеловал ее, как полагалось. Только прикосновение губ, ничего больше, очень целомудренно.
— Я буду вести себя, как ты пожелаешь.
— Вот так я и хочу.
— Прикосновение заставило тебя почувствовать себя лучше, Анита. Я ощутил это, когда держал твою руку, ты перестала пахнуть, как жертва. Серьезно, почему бы не заняться сексом? Почему ты не хочешь, чтобы тебе стало лучше?
Я нахмурилась, глядя на него, потому что начала осознавать, что он это серьезно.
— Во-первых: к нам может заглянуть пилот. Во-вторых: мы в самолете, Джейсон, а я так не могу. Я слишком боюсь.
— Как насчет секса уже на земле?
Я нахмурилась еще сильнее.
— Хочешь сказать, когда мы приземлимся?
— Я думаю, в гостинице.
Я не была оскорблена, скорее озадачена. А он не поддразнивал. Он был чертовски серьезен. Это было на него не похоже.
— Разве ты не хотел бы сначала побывать в больнице и в доме родителей перед тем, как мы успеем перепачкаться?
Он улыбнулся, но до глаз улыбка так и не дошла.
— Я не хочу ехать в больницу. Я не хочу ехать домой. Ни один из этих вариантов мне не нравится.
Я посильнее сжала его руку, не из-за своего страха, а из-за горечи в его голосе. Странно, но переживания за него помогли мне легче перенести полет. Кто говорил, что поддержка кого-то другого в решении его проблем, не может избавлять от собственных?
— Не думаю, что секс облегчит все эти вещи.
Он улыбнулся, и взгляд его глаз был настолько быстрым, что я даже не успела уловить его. Но я вспомнила, что видела такой взгляд у Натаниэла. Это был взгляд, который говорил о том, какая я наивная. Джейсон был на несколько лет моложе меня, и в его жизни не было всего того, что успел повидать Натаниэл, но у него был свой опыт.
— Я не наивная, — отозвалась я.
— Ты настолько хорошо научилась меня читать?
— Натаниэл передал очень похожий взгляд, — объяснила я.
— Конечно, ты прочитала не меня, — констатировал он с горечью в голосе.
Я начала волноваться, поскольку проблемы росли быстрее, чем я успевала их решать.
— И что это должно значить? — спросила я.
— Я мечтаю, чтобы кто-то хотел меня так же, как ты хочешь Натаниэла, и любил меня так же, как ты любишь всех своих мужчин.
— Перди любит тебя именно так, — заметила я. Что я могла сказать на это, разве что правду?
Он посмотрел на меня недружелюбным взглядом.
— Ты пытаешься быть прямолинейной?
Я глубоко вздохнула, медленно выдохнула и попробовала сказать честно, но не прямолинейно.
— Я сейчас нахожусь в самолете, а сама бы я на это ни за что не пошла. Дай-ка попробую объяснить: сначала ты говорил, что хочешь, чтобы тебя любили. Тебе хотелось, чтобы чувства согревали тебя. Так вот, я долгие годы сопротивлялась тому, чтобы меня вот так вот любили, но не получилось, но теперь оказывается, что именно этого ты и хочешь.
— Что я теперь должен сказать, Анита? Что я отверг кого-то, кто готов был с головой окунуть меня в свою любовь? Думаю, да, я это сделал.
Я покачала головой и попробовала еще раз.
— Нет, я не об этом. Я о том, что твое видение любви и то, как ее себе представляет Перди, немного отличаются. Ты хочешь быть поглощенным, но не порабощенным. Огонь, которому нужен воздух, чтобы гореть. Она забрала воздух, и огонь погас.
Он изучал мое лицо.
— Очень правильно сказано.
— Ну и ну, Джейсон, кажется мне удалось тебя удивить.
Он улыбнулся.
— Я не совсем то имел в виду. Я о том, что при таком раскладе я чувствую себя не таким глупым из-за того, что не хочу, чтобы Перди любила меня. Но мне очень хотелось, чтобы кто-то был полностью поглощен любовью ко мне. И вот я получил то, чего хотел, и я больше не хочу этого. Думаю, я слишком много колеблюсь.
— Навязчивая идея — это не любовь, Джейсон. Это всего лишь обладание.
— Я хочу кому-то принадлежать, Анита.
— Но ты хочешь чего-то похожего на то, что есть у Натаниэла, а не традиционный брак.
— Ты хочешь сказать, что я хочу кому-то принадлежать, но не хочу быть моногамным.
Я пожала плечами.
— Вообще-то, Натаниэл моногамен. Он не спит ни с кем, кроме меня.
Джейсон усмехнулся, глаза вспыхнули еще ярче.
— Но ведь у него бывает сексуальный контакт с другими людьми.
— Он стриптизер. Сексуальный контакт с другими людьми — часть его работы.
— Я имею в виду немного другое. При нашей работе мы довольно откровенно соприкасаемся с публикой, но по факту секса нет.
Я закрыла глаза, но от этого мурлыканье двигателей стало громче. Я их открыла пошире и постаралась трезво мыслить.
— Что ты тогда имеешь в виду?
Он выдал мне один из тех взглядов, которые ясно говорили, что я либо дико наивна, либо совершенно тупа. Поскольку я не была ни одним из перечисленного, я не знала, что и думать.
— Не смотри на меня так, Джейсон. Я честно не понимаю, о чем это ты.
