Бреннан последовала за ним по коридору от комнаты до лифта, а затем сказала:
– Пока вы, мальчики и девочки из ФБР, не предоставите мне подходящее для серьезной работы место в этом федеральном здании, а также все необходимые инструменты, компьютерное обеспечение и…
– Я понял, – прервал ее Бусс. – Тебе нужно, чтобы я перетащил сюда твою лабораторию. Желательно – на себе.
– Ну, – сказала Бреннан, поворачиваясь к нему и изображая на лице свою самую доброжелательную улыбку, – похоже, было бы дешевле и логичнее переслать скелет ко мне, а не заставлять меня лететь к нему. Именно это я и сказала бы тебе, если бы ты удосужился вчера ночью поговорить со мной лично.
Бусс давил на кнопку вызова немного дольше, чем требовалось.
– Слушай, можешь подать на меня в суд, но я хотел, чтобы ты была здесь. Бонз, дело здесь, ответы, соответственно, тоже здесь…
– А лаборатория – в Вашингтоне!
Бусс повернулся к ней, глядя на нее с миротворческим терпением.
– Мы найдем тебе подходящее место в Чикаго.
Дверь лифта открылась.
В кабине они были одни, но каждый был занят собственными мыслями, и разговор прервался. Оба смотрели, как индикатор отсчитывает этажи, и молчали, словно незнакомые попутчики, которым не о чем разговаривать во время столь короткого путешествия.
Бреннан ломала голову над дилеммой.
Если бы Бусс смилостивился и организовал перевозку скелета, она могла бы работать в своей собственной лаборатории, у нее были бы все необходимые инструменты, свой распорядок дня, а также возможность спать в собственной кровати. С ее, и только ее, личным одеялом. Если бы да кабы… Это же Бусс.
– Музей Филда, – сказала она.
– Что? Ну откуда у них лаборатория? Там же одни динозавры.
Бреннан улыбнулась.
– Ты так говоришь, словно тебе восемнадцать лет.
Бусс пожал плечами.
– Слушай, я не особо люблю ходить по музеям…
– Я заметила.
Не обращая внимания на ее сарказм, он сказал:
– Это на другом берегу озера, верно?
– Да. Не то аквариум, не то Музей науки и технологии, Джефферсон в хороших отношениях с Филдом. Если хочешь, я могу позвонить доктору Гудмену и…
– Нет. Предоставь это мне. Тебе нужно осмотреть кости непосредственно там, где их оставили, или мне лучше отвезти их в музей?
– Место происшествия сфотографировали?
– А у собаки есть блохи?
– Тогда вперед, перевози скелет. Это сэкономит кучу времени.
Они спустились на первый этаж, и Бусс вытащил мобильный телефон.
К тому времени, как они выбрались из гостиницы, он уже успел договориться о том, чтобы музей Филда предоставил доктору Бреннан приличное место для работы. Агенты привезут скелет в музей не позже, а то и раньше, чем Бреннан и Бусс доберутся туда.
Они ехали по Лейк-шор-драйв, Бусс вел машину, а Бреннан молилась о спасении своей молодой жизни, пока он перестраивался из ряда в ряд, проталкиваясь в оживленном потоке машин. Ей не оставалось ничего другого, кроме как считать мгновения, отведенные ей на этой планете.
– Ты твердо вознамерился нас здесь угробить? – спросила Бреннан, когда туша огромного грузовика промелькнула меньше чем в тридцати сантиметрах от ее окна.
– Я спешу, – ответил Бусс, с досадой мотнув головой. – Такое объяснение не приходило тебе в голову?
– Торопишься на тот свет?
Бусс сверкнул на нее глазами, и в этом взгляде ясно читалось нелестное мнение о некоторых, находящихся в машине.
– Никак не могу раскусить тебя. То ли ты от природы робкая, то ли умело притворяешься, чтобы всласть надо мной поиздеваться.
– Ничего не поделаешь, я от природы такая загадочная.
– О Боже, буду иметь в виду… Но я тороплюсь, потому что ты не единственная загадка. В частности, меня интересует, что написано в той чертовой записке.
– И где же находится этот «чертов» подарочек?
– У скелета. Зажат в его – или ее – ноге.
Бреннан нахмурилась.
– Имеешь в виду – между пальцами?
Бусс отрицательно мотнул головой.
– Не совсем… Сама увидишь.
– Ты ее еще не читал?
– Я хотел, чтобы к твоему приезду все оставалось в том виде, в каком мы его обнаружили. Кроме того, это стандартная процедура при обнаружении подобных вещей, нравится это мне или нет. А теперь помолчи, пожалуйста.
Бреннан вздохнула.
– Я не собиралась на тебя набрасываться. Просто очень устала… Но почему ты не вытащил записку осторожно и не прочитал ее?
– Потому что это… ну ты в курсе… кости. И каждый раз, когда я в твое отсутствие прикасался к костям, ты заставляла меня потом об этом пожалеть. А теперь, выходит, я схлопотал за то, что не притронулся к костям… Ну и как с тобой работать после этого?
Бреннан сама удивлялась, почему они с Буссом не могут и пять минут поговорить, не вступив в пререкания. Анжела бы посмялась над этой ситуацией: в ее психологии, почерпнутой в основном из журнала «Космополитан», была ровно сто одна колонка, и одна из них называлась «сексуальное напряжение».
У Бреннан на этот счет была своя теория.
Она прекрасно знала, что проводит чертову уйму времени с мертвыми людьми, – которые, естественно, не могут ей возражать и напрашиваться на ссору, – и навыки общения с живыми себе подобными у нее малость заржавели. Но это еще не означало, что ей следует бросаться на шею каждому, кто попадается у нее на пути, как, похоже, ожидала от нее Анжела.
– Извини, – пробормотала Бреннан в сторону Бусса.
Мертвые куда менее сложны в общении, с ними проще иметь дело, и в конце концов, она не раз помогала им найти дорогу домой, вернуться к семье.
А о скольких живых людях она могла бы сказать то же самое?
Уж точно не о Пите, ее «бывшем». Единственное, в чем она ему помогла, – это еще больше запутаться в жизни. Но обвинять себя в этом Бреннан не собиралась, – это было бы глупо, поскольку Пит и до знакомства с ней добивался неплохих результатов в превращении своей жизни черт знает во что.
Темперанс Бреннан была твердо уверена в том, что на данном этапе своей жизни, как, впрочем, и в прошлом, она гораздо комфортнее будет чувствовать себя в компании скелета, который ждет ее в музее Филда, чем с девяносто девятью процентами живых людей, которые ее окружают. Она взглянула на Бусса – вот кто являлся исключением.
Иногда.
Остаток пути Бусс объяснял ей состояние дел после исчезновения Стюарта Мюсетти, а также делился своими предположениями относительно принадлежности скелета, ожидавшего их в музее Филда.
У входа в музей они встретили привлекательную женщину азиатского типа, такого же роста и телосложения, как у Бреннан. Женщина была одета в белый халат поверх красной блузы с треугольным вырезом и черные брюки. Гладкие волосы цвета воронова крыла свободно падали на плечи. Раскосые черные глаза смотрели приветливо, хотя прямой нос тщился придать строгость ее лицу. Женщина сверкнула великолепными белыми зубами в быстрой улыбке, протягивая руку для знакомства.
– Специальный агент Бусс, я доктор Джейн By.
Он пожал протянутую руку, так и светясь щенячьим дружелюбием. Предсказуем, как всегда.
– Рад познакомиться с вами. – Бусс кивнул в сторону Бреннан: – А это…
– Доктор Темперанс Бреннан, – закончила за него доктор By, пожимая девушке руку. – Ваша слава бежит впереди вас. Не могу выразить словами, как я счастлива наконец познакомиться с вами лично.
– Я тоже рада с вами познакомиться, – ответила Бреннан.
– Вы о ней слышали? – спросил Бусс у сотрудницы музея.
Доктор By кивнула.
– Доктор Бреннан и ее коллеги по Джефферсону известны во всем мире своими выдающимися достижениями в нашей области.
Бусс изобразил на своем лице нечто, что с натяжкой можно было принять за улыбку.
– Я знал, что Бонз одна из лучших, но чтобы настолько… Доктор By прервала его, уставившись широко раскрытыми глазами на Бреннан:
– Он называет вас «Кости»?
Бреннан фыркнула в сторону агента ФБР:
– Да, и мне уже надоело просить его этого не делать.
Доктор By бросила на агента взгляд, в котором сквозило разочарование.
– Как же вы можете быть столь неучтивым, специальный агент Бусс?
Бусс наконец придал своей улыбке более пристойный вид:
– Ну, мы же с ней друзья… в некотором роде… и уж точно коллеги, и…
Доктор By подняла руку, призывая его к тишине.
– Специальный агент Бусс, если бы для специалистов в области антропологии выпускали бейсбольные карточки, доктор Бреннан была бы Кеном Гриффи-младшим [5], в начале его карьеры.
Покачав головой и поморщившись в их адрес, Бреннан сказала:
– В вашей последней фразе я не поняла ни слова.
Доктор By улыбнулась ей.
– Это нормально. Вы вовсе не обязаны разговаривать как «рубаха-парень». А я выразилась на их «национальном» языке. Мне приходится это делать, живя в таком городе как Чикаго… Я просто объяснила уровень вашей квалификации теми словами, которые в состоянии понять мужчина.
