К тому времени, как Ник добрался до своей квартиры, все мрачные мысли уже покинули его голову. Ник бросил портфель на диван и отправился прямиком на кухню. Там он налил себе приличную порцию виски и поставил еду разогреваться в микроволновке. Опершись о кухонный стол, Ник отпил виски. Зашумел холодильник, микроволновка дала сигнал окончания подогрева пищи. Ник хотел включить радио, но ему было лень сдвинуться с места. Итак, еще один день в роли государственного служащего окончен. А ведь сегодня только вторник.
Сколько прошло с тех пор, когда он последний раз был счастлив? Несколько месяцев? Лет? Ник тщетно пытался вспомнить то время, когда он был другим. Он помнил картинки, звуки… синеву неба, улыбку. Последнее четкое воспоминание о счастливом времени — его поездка на лондонском автобусе, автобусе с разодранными сиденьями и грязными стеклами. Он возвращался из посольства домой к Лорен…
Звонок в домофон заставил Ника вздрогнуть. Ему вдруг ужасно захотелось, чтобы рядом был кто-то, кто угодно, хоть разносчик газет. Ник снял трубку:
— Алло?
— Эй, Ник? Это Тим. Открой мне дверь.
— Хорошо. Заходи.
Ник открыл дверь. Интересно, Тим будет ужинать? Глупый вопрос. Он никогда не отказывался от ужина. Ник заглянул в холодильник и, к своему облегчению, обнаружил две упаковки полуфабрикатов. Он положил их в микроволновку.
Потом он вернулся к двери, и в этот момент открылись двери лифта.
— Приготовься. — Тим буквально выскочил из лифта. — Знаешь, что выяснил мой друг из ФБР?
— Даже боюсь спрашивать, — вздохнул Ник.
— Тот парень, Джеффри Фонтейн. Он мертв.
— Ну и что в этом нового?
— Нет, я говорю о настоящем Джеффри Фонтейне.
— Послушай, — ответил Ник. — Я решил завязать с этим делом. Но если хочешь остаться на ужин…
Тем временем Тим уже зашел в квартиру Ника.
— Видишь ли, Джеффри Фонтейн умер…
— Это так, — вздохнул Ник.
— …сорок два года назад.
Ник резко захлопнул дверь и уставился на Тима.
— Ха! — обрадовался тот. — Я знал, что это тебя заинтересует!
Весь день был пропитан ароматом цветов. На могиле у ног Сары лежали гвоздики, гладиолусы и лилии. Теперь всю оставшуюся жизнь их запах будет вызывать у нее отвращение. Он будет навевать воспоминания о могиле Джеффри с мемориальной плитой среди скошенной травы и о дымке тумана на этой равнине. Еще этот запах будет приносить с собой боль. И воспоминания об этом дне: о речи священника, когда лучшая подруга Эбби взяла ее под руку, и даже о том, как на лицо Саре упали первые капли холодного дождя. Она плохо осознавала свои чувства, потому что их заглушала боль.
Сара старалась не смотреть на вырытую могилу у своих ног и вместо этого устремила взор на холм вдали. Сквозь туман она видела, что местами холм розовый. Это цвели вишневые деревья. Но их вид лишь еще больше опечалил Сару. Эту весну Джеффри не увидит.
Голос священника понизился до неприятного баса. Холодная изморось колола Саре щеки и заливала ее очки. Туман усилился и скрыл от собравшихся остальной мир. Внезапно Эбби пихнула Сару локтем в бок, заставляя вернуться в реальность. Гроб уже опустили в могилу. Сара увидела, что на нее смотрят и чего-то ждут. Все присутствующие были ее друзьями, но она с трудом узнавала их. Даже Эбби, дорогая Эбби, сейчас была для Сары чужой.
Сара машинально наклонилась и взяла пригоршню мокрой земли. Она пахла дождем. Сара бросила землю в могилу и содрогнулась, когда та с глухим стуком ударилась о гроб.
Мимо проходили люди, в тумане похожие на призраков. Друзья Сары вели себя вежливо. Они разговаривали вполголоса. А она стояла посреди этого действа оцепеневшая, с сухими глазами. Запах цветов и влажный воздух заглушили в Саре все остальные чувства, и она ничего не замечала вокруг себя. Потом Сара огляделась и обнаружила, что все разошлись, а возле могилы остались только она и Эбби.
— Дождь начинается, — заметила Эбби.
Сара подняла глаза к небу и увидела низкие облака, похожие на холодное серое одеяло. Эбби обняла ее за плечи сильной рукой и повела к автостоянке.
— Нам обеим необходимо выпить горячего чая, — сказала Эбби.
Эбби считала чай лекарством от всех болячек. Она пережила трудный развод и отъезд своих сыновей в колледж, попивая «Эрл Грей».
— По чашке чаю, а потом поговорим.
— Чашка чаю — звучит великолепно, — согласилась Сара.
Они медленно шли по поляне, держась за руки.
— Я знаю, тебе сейчас бесполезно это говорить, — нарушила молчание Эбби, — но боль пройдет, Сара. Правда пройдет. Мы, женщины, сильные в этом плане. Нам приходится.
— А если я не такая?
— Такая. Даже не сомневайся.
Сара тряхнула головой:
— Для меня сейчас все под вопросом. И все люди под вопросом.
— Ты ведь доверяешь мне, правда?
— Правда. — Сара посмотрела на широкое, мокрое от дождя лицо Эбби и улыбнулась. — Тебе я доверяю.
— Хорошо. Когда ты будешь в моем возрасте, ты поймешь, что все… — Эбби внезапно остановилась, ее дыхание стало тяжелым. Сара проследила за ее взглядом.
Сквозь туман она увидела, что к ним идет человек с темными, развевающимися на ветру волосами, в сером пальто, которое блестело от дождевых капель. Сара подумала, что он, наверное, давно стоял неподалеку, возможно, на всем протяжении похорон. От холода на его щеках проступил румянец.
— Здравствуйте, миссис Фонтейн, — сказал он.
— Здравствуйте, мистер О'Хара.
— Послушайте, я понимаю, что сейчас не самый подходящий момент, но я в течение двух дней пытался связаться с вами. Вы не отвечали на мои звонки.
— Не отвечала, — согласилась Сара.
— Мне нужно с вами поговорить. Стало кое-что известно. Думаю, вам стоит узнать.
— Сара, кто этот человек? — вмешалась Эбби.
— Ник О'Хара, — ответил ей Ник. — Я работаю в Департаменте иностранных дел. Если не возражаете, мэм, я бы хотел переговорить с миссис Фонтейн наедине.
— Может быть, она не хочет говорить с вами.
Ник посмотрел на Сару.
— Это важно, — сказал он.
Что-то во взгляде Ника заставило Сару согласиться. Она планировала больше никогда не говорить с ним. За последние два дня ее автоответчик записал полдюжины его звонков, и все их Сара проигнорировала. Джеффри мертв и похоронен. Хватит боли. Ник О'Хара только все испортит, опять начав задавать вопросы, на которые она не могла ответить.
— Пожалуйста, миссис Фонтейн.
В конце концов Сара кивнула.
— Все будет хорошо, — сказала она Эбби.
— Но вы не можете говорить прямо здесь. С минуты на минуту пойдет дождь!
— Я могу подвезти миссис Фонтейн до дома, — предложил Ник и, встретив подозрительный взгляд Эбби, добавил: — Не волнуйтесь. Я позабочусь о ней.
Эбби напоследок обняла и поцеловала Сару в щеку.
— Я позвоню тебе вечером, дорогая. Давай завтра вместе позавтракаем?
После этого с явной неохотой Эбби направилась к своей машине.
— Должен сказать, у вас замечательная подруга, — заметил Ник, глядя вслед удаляющейся Эбби.
— Мы уже много лет работаем вместе.
— В Институте здравоохранения?
— Да. В одной лаборатории.
Ник посмотрел на небо, затянутое темными грозовыми тучами. Резко похолодало.
— Ваша подруга права, — сказал Ник. — Сейчас пойдет дождь. Пойдемте к машине.
Он мягко дотронулся до рукава ее плаща. Сара машинально прошла вперед, предоставив Нику возможность открыть для нее дверцу переднего сиденья машины. Потом Ник и сам забрался внутрь и захлопнул свою дверцу. Некоторое время они сидели в молчании. У Ника был старый «вольво», практичный и без наворотов — модель, которую используют исключительно для передвижения. Машина была ему под стать. Очки Сары запотели. Снимая их, она повернулась к Нику и заметила, что его волосы намокли.
— Вы, наверное, замерзли, — сказал Ник. — Я отвезу вас домой.
Он завел мотор. Заработала печка, и постепенно, уезжая прочь от кладбища, Ник и Сара согрелись. Шел дождь. На переднем стекле усиленно работали «дворники».
— А утро так красиво начиналось, — произнесла Сара, глядя в окно.
— Погоду невозможно предугадать. Впрочем, как и все в этом мире.
Ник мягко повернул машину на автотрассу к Вашингтону. Он вел машину спокойно и уверенно держал руль. Наверное, не любил рисковать. Наслаждаясь теплом печки, Сара откинулась на спинку сиденья.
— Почему вы не отвечали на мои звонки? — спросил Ник.
— Это было невежливо с моей стороны. Извините.
— Вы не ответили на мой вопрос. Почему вы не перезванивали?
— Думаю, потому, что я не хотела больше слышать никаких догадок насчет Джеффри и его смерти.
— Даже если это правда?
— Вы не говорите мне правду, мистер О'Хара. Вы строите догадки.
