— Привет, Ромчик, — кивнул дед, когда Ника и Рома вышли из башни.
— Аркадий Львович? — офигел Рома.
— Он самый… — кивнул дед и выпустил облако дыма. — А вы молодцы, ребята. Поздравляю.
— С чем? — спросила Ника.
— С победой. За неимением прочих критериев, оставшиеся в живых автоматически считаются победителями…
— Так это все — вы? — спросил Ромчик. — Игра — это вы ее придумали?
— Нет, — нахмурился дед. — Вы мне льстите, молодой человек. Придумал Игру не я. Тут работала инстанция повыше… Я всего лишь сделал Игру доступной и понятной для большинства людей. Привнес, так сказать, в массы…
— Тебе все хохмочки… — проворчала Ника, глядя по сторонам.
Житомир напоминал Припять, город-призрак, где она была пару лет назад: руины на месте домов, проржавевшие остовы машины, черные скелеты деревьев…
— А что мне еще делать? — развел руками дед. — Плакать, что ли? Игра с самого начала пошла наперекосяк, но результат оказался лучше запланированного.
— Какой — результат? — спросил Ромчик. Он выразительно обвел взглядом окружающую разруху и опустошение. — Это — результат?!
— Нет, — терпеливо возразил дед. — Это — побочный продукт. А результат — это ты, Рома. И, частично, Ника. Вы что, и правда не поняли, что произошло? — изумился он.
— Объясни, — потребовала Ника, хотя она как раз все поняла.
— Вы инвертировали глиф! — хохотнул дед. — Это поразительно, я даже не подозревал, что так можно! Вообще, удивительно удобная штука, эти глифы — крайне многофункциональный инструмент…
— А что это вообще такое — глиф? — спросил Рома.
— Глиф… Это то, что каждый человек рисуют всю свою жизнь. То, что остается после человека. Иногда — черточка между двумя датами на могильном камне. Иногда — потрясающее полотно. Глиф — это, если угодно, смысл жизни человека. Абстрактный символ, вобравший в себя все устремления, желания, возможности и достижения человеческой жизни. Ты нарисовала свой глиф, Ника. Поздравляю. Ты теперь в Игре. Участник, не зритель. Ты ведь этого хотела, да?
— Да, — кивнула Ника.
— Только будь осторожна. Участники иногда погибают…
— А я? — спросил Ромчик.
— А ты… Ты, дружок, оказался в центре группового глифа в момент гибели его носителей. В тебе, мой юный друг, сосредоточены смыслы жизней всех людей, погибших этой ночью. Ты теперь — ходячая копилка судеб. Теперь ты можешь быть кем угодно. Твой потенциал практически неограничен.
Ромчик замолчал, потрясенно глядя перед собой.
— А что будет с Житомиром? — спросила Ника.
— А-а-а… — махнул рукой дед. — Спишут на какое-нибудь стихийное бедствие. Не в первый раз.
— А я? — спросил Ромчик, придя в себя. — Что мне теперь делать?
— Держаться подальше от Ники, — сурово сказал дед. — Вам нельзя быть вместе. Слишком уж вы… необычные. Последствия могут быть… да чего уж… сами видели.
— Как же мне быть?! — спросил Рома.
— Найди какой-нибудь город. Начни Игру. Выплесни энергию. Без этого ты уже не сможешь. Такая цена.
— Как и ты? — спросила Ника негромко. — И ты тоже — без этого никак?
Дед посмотрел на нее ласково и печально.
— Ты все правильно поняла, внуча, — сказал он. — Такая цена.
Он выколотил трубку о подошву, убрал ее в карман и распахнул дверцу «Нивы». Пират сразу шмыгнул внутрь.
— Садитесь, молодежь, — сказал дед. — До Киева подброшу. А там придется разбежаться…
Ромчик залез в машину первый, умостившись на заднем сиденье рядом с Пиратом, а Ника на мгновение задержалась, бросив последний взгляд на мертвый город.
— Ну что же ты? — позвал из-за руля дед. Мотор уже урчал, прогреваясь.
— Иду, — сказала Ника.
На душе у нее было тоскливо и пусто…
Она села в машину, хлопнула дверцей. «Нива» аккуратно вырулила с тротуара на проезжую часть и с ревом помчалась по пустым улицам в сторону Киева.
Житомир,
12 апреля 2010 — 27 апреля 2011 гг.
