— Если честно — не знаю. Столько всего страшного случилось за эту неделю, что вовек бы не слышать ничего про маннергеймовское завещание… А, вот она — Полярная, смотри, — Она указала рукой на яркую звездочку, и маленькая удача, видимо, придала ей сил. — Прости, это все проявления типичной женской слабости и непоследовательности. И завтра мы, конечно, отправимся на поиски и будем искать, пока не найдем, правильно?
— Правильно, только не завтра, а прямо сейчас…
Неуловимо знакомый голос заставил их обернуться. В беседке за столом все так же кемарил над рюмкой Профессор, а на перилах из цельного бревна сидел, беспечно покачивая ногой, незнакомый высокий мужчина в поношенном рыбацком камуфляже и болотных сапогах. Низко надвинутый козырек скрывал верхнюю часть его лица.
Оценив их изумление, он сдернул бейсболку, демонстрируя коротко стриженные темные волосы, — лишенный раскошной шевелюры, пшеничных усов и дымчатых очков перед ними предстал едва узнаваемый шведский журналист Свенсон.
Он усмехнулся, наслаждаясь произведенным эффектом. Заметив, как Профессор осторожно пытается подвинуть к себе ногой кочергу, Свенсон перебросил тело через широкий стол и вдавил пистолетный ствол в его лысоватый затылок.
— Продолжай, — сказал он спокойно.
Подождав несколько секунд, наклонился и сам поднял кочергу из толстой стальной проволоки. Перехватив двумя руками, обхватил ею горло Профессора, а потом без видимых усилий согнул и завязал узлом сзади на шее, оставляя возможность с натугой дышать. Лицо бедолаги побагровело, он широко открытым ртом хватал воздух и сипел горлом, сдавленным стальным ошейником.
— Меня интересует клад Маннергейма, — все так же спокойно сказал швед.
«Он, конечно же, не швед — литовец, тот самый внук Миндаугаса», — промелькнула в голове у Анны сейчас уже ничего не значащая догадка.
Монгрел положил в рот леденец.
— Если вы будете выполнять мои указания, то никто не умрет. — Он кивнул на дом, где сейчас спокойно спали В. Н. и Елена.
У Анны сдали нервы — она рванулась к убийце, по-кошачьи намереваясь вцепиться ему в лицо. Николай едва успел ее удержать. Она билась в его руках и выкрикивала сквозь рыдания:
— Так это ты, подонок, убил дедушку и устроил все это! Ненавижу тебя!.. Чтоб ты сдох, проклятый!..
Монгрел спокойно наблюдал, как Николай, крепко прижимая ее к себе, пытается успокоить. Наконец она затихла, лишь мелко-мелко продолжали вздрагивать худенькие плечи.
— Твой дед тоже мог уцелеть, но поступил неправильно. Учти это. Пошли, — приказал он.
Вместе с Профессором гуськом, друг за другом, они прошли на участок Бориса, спустили на воду его лодку, загрузили туда пару лопат и лом, раздвижную дюралевую лестницу, а фонарь прихватил с собой запасливый убийца.
Закончив, остановились у бортов — по пояс в прохладной ночью заливной воде.
Монгрел направил фонарь на Профессора.
— Иди сюда, — приказал он.
Николай понял, что за этим последует. Он подошел к Профессору и встал рядом:
— Не тронь его. Или я никуда не пойду. Его можно закрыть в бункере, там держали заложников.
Убийца несколько секунд размышлял.
— Хорошо.
Благодарно сипящий Профессор остался под замком на берегу, а они втроем вышли на темную воду залива. Слева алело зарево морского порта Высоцка и нефтяного терминала. Значительно дальше, на севере, горели огни Выборга.
Монгрел сам управлялся с двигателем, следуя указанным Николаем курсом, посадив их, чтобы все время были на виду, в нос лодки. Дрожащая Анна тесно прижималась к Николаю и, улучив момент, шепнула:
— Как ты думаешь — он нас убьет?
Ничего утешительного сказать он не мог — им никаким чудом не справиться с опытным и осторожным профессиональным убийцей. Но сдаваться он не собирался и шепнул ей:
— Поживем — увидим.
Лучиком последней надежды остались за кормой тусклые огоньки рыболовецкого причала. Лодка вошла в пролив между Долгунцом и Стеклянным.
— А как ты догадался, где? — нарушил долгое молчание Монгрел.
— Наткнулся во время одной из рыбалок на заброшенный колодец. — Николай со щемящей грустью вспомнил тот бесконечно далекий сейчас беззаботный солнечный полдень. — Припомнил — и все выстроилось. Да и фрагменты Евангелия Маннергейм не случайно в дневник вставил. Последние фразы каждого отрывка — путь к тайнику. Здесь была усадьба твоих предков, именно на нее указывал Маннергейм в письме Хейно, — сказал он Анне, кивнув на темную широкую полоску острова, вдоль которого неторопливо двигалась лодка.
С трудом отыскав в темноте место, Николай указал его Монгрелу. Тот, развернув лодку, к берегу, выключил двигатель. По инерции они бесшумно двигались к едва угадываемым береговым валунам.
Нос лодки ткнулся в крупную гальку, и теперь ночную тишину нарушали лишь шуршание тростниковых зарослей да негромкий плеск волн.
— Пошли, — разрушил ночную идиллию Монгрел.
Он следовал за ними, освещая путь фонарем.
Вскоре они вышли на небольшую поляну, окруженную зарослями кустарника и высокими соснами. В центре, рядом с темным провалом колодца, тянулись вверх две молодые стройные березы.
— Соберите хворост — разведем костер, — велел Монгрел.
У запасливого убийцы нашелся флакон с керосином, и скоро ветки занялись ярким пламенем. Устроившись рядом с костром на поваленном бревне, Монгрел передал Анне фонарь, чтобы освещать колодец сверху, и терпеливо наблюдал за приготовлениями Николая, спустившего вниз лестницу и тщательно осматривающего колодезную кладку.
Полуверцев проверял венец за венцом, пытаясь раскачать плиты, и постепенно опускался все глубже. Наконец приблизительно в метре от поверхности один из камней при простукивании издал гулкий звук — похоже, за ним находилось пустое пространство…
Николай стал расширять плотно забитые землей швы и попробовал раскачать камень, поддев его крайне здесь неудобным длинным ломом, который постоянно соскальзывал. Сильно болело раненое плечо.
После нескольких неудачных попыток кладка наконец поддалась. Напрягая до судорог мышцы всего тела, он смог медленно выдвинуть тяжелый кусок тесаного гранита и, задыхаясь, поднял его наверх.
Он отдышался и вытер пот, заливающий глаза, несмотря на промозглую колодезную сырость. Потом вновь спустился к образовавшемуся отверстию. Глубоко просунув внутрь руку, нащупал металлическую скобу и потянул ее на себя, чувствуя, как она поддается.
— Есть, — выдохнул он, и тут стало темно и пронзительно завизжала Анна…
Август 200… г., остров Стеклянный, Выборгский залив
Арсен, укрытый от преследователей грозой, на заливаемой дождем ПЭЛе дошел до Стеклянного, где всего неделю назад располагалась база его отряда. Он решил отсидеться там некоторое время.
В большом шалаше, плотно укрытом ельником, все оказалось нетронутым — лишь зачерствевшую буханку хлеба пыталось грызть какое-то лесное зверье. Он нашел несколько банок консервов и канистру с питьевой водой. Поел, раскопал неподалеку в лесу свой личный схрон — оружие, деньги и документы. Огонь он разводить опасался, сидел в темноте, заедаемый комарами, и невесело размышлял.
В этот раз он потерпел жестокое поражение, потерял всех людей, а главное — свою женщину, Ингеборге. Это, к удивлению, оказалось самым горьким и болезненным. Ему хотелось выть от беспощадной тоски.
Чтобы справиться с душевной болью, он стал думать о мести. Только один человек мог предупредить русских собак о приходе чеченского волка, только один — Монгрел…
Арсен заскрипел зубами и оскалился, представив, как своими острыми клыками будет раздирать на куски мерзкую плоть врага.
«Я найду тебя, Монгрел, — яростно шептал он, — и напьюсь твоей крови!»
Убаюканный сладкими мечтами, он задремал.
Его звериный сон потревожил звук лодочного мотора. Он осторожно вышел из шалаша. Дождь уже закончился, стояла тихая звездная ночь, звук мотора слышался все отчетливее — лодка двигалась к Стеклянному.
Арсен быстро и бесшумно вывел украденную ПЭЛу из плотных зарослей тростника и тихо, на веслах, двинулся вслед за чужой лодкой.
Через некоторое время он заметил неровные отблески костра, а чуть позже наткнулся на пустую лодку.
По приобретенной привычке он спрятал ПЭЛу в тростнике и, осторожно переступая по скользкой мокрой гальке, двинулся к костру. А когда подошел настолько близко, что смог разглядеть происходящее на поляне, едва все не испортил — не сдержавшись, застонал от радости…
Иншаалла, там как раз в этот момент кто-то под землей громко ударил металлом по камню. И сидящий к нему спиной на бревне у костра Монгрел не услышал его стона.
Подхватив удачно подвернувшийся под руку тяжелый, пропитанный водой сук, Арсен осторожно двинулся вперед. И когда их с Монгрелом разделяла пара шагов, напряженно присев, Борз мощно толкнулся и, обрушив дубину на руку врага, сжимавшую пистолет, повис у него на спине.
