– В гробу я тебя видал, Фредди!
Неожиданно позади меня вспыхнул свет. Он сумел зайти мне в спину и осветить лучом фонарика.
– Стой! Или я стреляю! Стой! – скомандовал Тобин.
Я стоял спиной к нему, меня освещал луч фонарика, а в зад глядело оружие неизвестного калибра. Нож я прижимал поближе к телу. Но тут он приказал:
– Руки за голову!
Я сумел быстро сунуть нож за пояс, положил руки за голову, все еще стоя спиной к нему.
– Хочу, чтобы ты ответил на некоторые вопросы, – сказал он.
– И тогда ты оставишь меня живым. Так?
– Нет, мистер Кори. Ты умрешь. Но все равно ответишь на мои вопросы, – ответил он со смехом.
– Будь ты проклят!
– Не любишь проигрывать? Не так ли?
– Не люблю. Особенно когда речь идет о моей жизни.
Он снова рассмеялся.
– Ты тоже не любишь проигрывать. Но все проиграл в казино. Ты глупый и азартный игрок, – продолжал я.
– Заткнись!
– Хочу повернуться, увидеть твои вставные зубы и паричок.
Держа руки за головой и поворачиваясь, я сделал вдох и движение животом: нож соскользнул в плотно обтягивающие джинсы. Не лучшее место для ножа, но так он был незаметен.
Теперь мы стояли лицом друг к другу на расстоянии футов десяти. Он направлял луч на грудь, а не в лицо, потому я сумел рассмотреть в его правой руке автоматический пистолет. Дробовика было не видно.
Галогеновый фонарик давал узкий луч, таким пользуются для подачи сигналов на большие расстояния. Луч не давал никакого рассеивания, поэтому помещение оставалось в темноте.
Тобин осветил меня с головы до ног и прокомментировал:
– Как вижу, ты потерял кое-что из одежды.
– Пошел к дьяволу!
Луч остановился на наплечной кобуре:
– Где твой револьвер?
– Не знаю. Давай поищем.
– Заткнись!
– Тогда не задавай вопросов.
– Не раздражай меня, Кори. А то следующая пуля попадет тебе прямо в яйца.
Я не хотел такой потери, но и не знал, что делать, чтобы не раздражать Тобина. Спросил:
– А где твой дробовик?
– Я взвел курок и швырнул дробовик о стену. Слава Богу, в меня ничего не попало. Но ты клюнул на наживку. Ты – глупец.
– И ты десять минут стоял в темноте и ковырялся в заднице, чтобы додуматься до этого? Так кто же из нас глупец?
– Мне надоел твой сарказм.
– Тогда стреляй. Смог же пристрелить спящих пожарных.
Он не ответил.
– Разве я не прав? А с какого расстояния ты стрелял в Тома и Джуди? Их даже опалило порохом. Или ты хочешь проломить мне голову, как чете Мэрфи и Эмме?
– Хотел бы. Но может, я тебя сначала подстрелю, а потом проломлю голову дробовиком.
– Давай. Попробуй ранить. Ты успеешь сделать всего один выстрел, а потом я наброшусь на тебя как коршун на цыплят. Попробуй.
Он не стал стрелять и не ответил. Но он явно хотел что-то выведать и спросил:
– Кто еще знает о том, что ты сказал?
– Все.
– Ты врешь. Где твоя подруга?
– Прямо за твоей спиной.
– Если собираешься шутить со мной, мистер Кори, то умрешь еще скорее, да еще и помучаешься.
– Тебя зажарят на электрическом стуле. Твоя плоть обгорит, ярким светом над головой вспыхнет паричок, задымится бородка, а контактные линзы расплавятся в глазницах. А уже мертвым ты отправишься в ад, где тебя опять будут жарить.
На это ответа у Тобина не нашлось.
Мы продолжали стоять. Мои руки за головой. В его левой руке – фонарик, в правой – пистолет. Несомненно, преимущество было на его стороне. Я не мог рассмотреть его лица, но оно, конечно, выглядело дьявольским и самодовольным.
Наконец Тобин спросил меня:
– Ты что-нибудь выведал о сокровище?
– Почему ты убил Эмму?
– Отвечай на мой вопрос.
– Прежде ответь на мой.
Он подумал несколько секунд и сказал:
– Она слишком много знала и слишком много говорила. Но главное – таким способом я хотел выразить свое крайнее неудовольствие твоим сарказмом и вмешательством в мои дела.
– Какое же ты бессердечное дерьмо!
– Большинство людей считают меня очаровательным. Так считала и Эмма. И Гордоны. Теперь отвечай на мой вопрос. Ты знаешь о сокровище?
– Да. О сокровище капитана Кидда. Спрятанном здесь, на Пламе. Оно должно быть перенесено в другое место и заново открыто. Я знаю о Маргарет Уили, об историческом обществе Пеконика и так далее. Ты не настолько умен, как думаешь.
– Ты тоже не блещешь умом. Ты просто везунчик. Но твоему везению пришел конец.
– Может быть. Но у меня нет лысины и искусственных зубов.
– Ты достаешь меня.
– И я выше тебя ростом. И Эмма говорила, что мой инструмент длиннее и толще твоего.
Мистер Тобин предпочел не отвечать на мои выпады. Но перед тем как пустить в меня пулю, он явно хотел побеседовать.
Я продолжал в прежнем духе:
– У тебя было несчастливое детство? Над тобой довлела мама, а папа не обращал внимания? Тебя в школе обзывали неженкой и смеялись над вязаными носками? Расскажи мне об этом. Я хочу разделить твои горести.
Как мне показалось, мистер Тобин замолчал на долгое время. Фонарик и пистолет дрожали в его руках. Когда ты под прицелом, то есть две теории, как себя вести. Первая теория: прикинуться кротким и расположить к себе нападающего. Вторая: вести себя вызывающе, обзывать нападающего, попытаться вывести его из терпения и тем самым заставить сделать ошибку. В настоящее время полиция все чаще действует по первой теории. Вторая признается опасной и даже безумной. Естественно, я предпочитал действовать по второму варианту.
– Что ты так дрожишь? – спросил я Тобина.
Он поднял фонарик и пистолет. Стало ясно: он прицеливается. Надо начинать действовать по первой теории.
Мы продолжали смотреть друг на друга, он явно прикидывал, нажимать ли на спусковой крючок.
Наконец он опустил фонарик и пистолет.
– Ты не разозлишь меня, – сказал Тобин.
– Тебе повезло.
– Где Пенроуз? – спросил он опять.
– Утонула.
– Нет, это не так. Где она?
– Может быть, она направилась за подкреплением к главной лаборатории. Тебе конец. Сдай оружие, дружок.
Он задумался.
Пока он раздумывал, я продолжал:
– Кстати, в твоем подвале под коробками с вином я обнаружил ящик с костями и прочим. Вызвал полицию.
Тобин не ответил. Его надежда на то, что моя смерть сохранит его тайну, исчезла. В любую секунду я ждал пули. Но Тобин, истинный делец, предложил:
– Хочешь половину?
– Половину? Гордоны хотели половину, и что ты с ними сделал?
– Они получили то, чего заслуживали.
– Как это понимать?
– В них заговорила совесть. Непростительно. Они захотели передать сокровища государству.
– Сокровища и принадлежат государству.
– Неважно, кому они принадлежат, важно, кто их нашел, важно, в чьих они руках.
– Значит, кто имеет золото, тот и правит? Это и есть золотое правило Фредрика Тобина?
Он захихикал. Порой я выводил его из себя, порой смешил. Мне приходилось исполнять две роли: хорошего полицейского и плохого. Так можно было доконать кого угодно.
Тобин заговорил:
– Гордоны спросили меня, не соглашусь ли я на сделку с государством. В таком случае как открыватели мы получаем хорошую долю. А остальное пойдет на великолепно оборудованную лабораторию. Останется и на оздоровительный комплекс на острове, и на ясли на материке для детей сотрудников, на защиту природы, реставрацию исторических памятников и на другие полезные проекты на Пламе. И все будет законно, а мы прослывем героями и филантропами. – Тобин помолчал и продолжал: – Я сказал им, что это отличная идея. Но с того момента их можно было считать мертвецами.
Бедные Том и Джуди! С кем же они пытались заключить союз.
– Итак, идея создания Городка имени Фредрика Тобина никак не привлекала тебя? – спросил я его.
– Нисколько.
– О Фредди, ты просто хочешь казаться таким суровым. Могу поспорить, у тебя душа младенца. А эту душу ты держишь в кувшине на полке своего камина.
Он опять хихикнул. Самое время изменить его настроение и заинтересовать в продолжении разговора.
– Шторм уничтожил твой виноградник и лодочный ангар. Я порушил твой винный погреб и квартиру. Хочу, чтобы ты знал об этом.
– Спасибо, что доложил. Ты не слишком дипломатичен.
– Дипломатия – это когда с собакой говорят ласково до тех пор, пока не найдут камень.
Он рассмеялся:
– У тебя нет камня, мистер Кори, и ты об этом знаешь.
– Чего ты хочешь, Тобин?
– Хочу знать, где сокровища.
Такой ответ удивил меня, и я сказал:
– Думал, они здесь.
– Так думал и я. Когда в августе Гордоны приглашали меня на остров вести археологические изыскания, сокровища были здесь. Именно в этом помещении они были спрятаны под старыми алюминиевыми ящиками. Но теперь сокровищ нет. Оставлена только записка.
– Записка? Какая еще к черту записка?
– От Гордонов. Они написали, что перепрятали сокровища. И что если они неожиданно погибнут, то никому не удастся найти новое место захоронения клада.
