Джон без остановки пил кофе, чтобы перебить действие болеутоляющих и снотворных, и выстраивал свою новую версию в мельчайших подробностях. Я была не в силах помогать ему, поэтому приняла ванну, выпила три ксанакса и легла спать.
Знать бы наперед, что принесет мне мой сон, я ни за что не сомкнула бы глаз. Ксанакс обычно вытеснял из мозга любой намек на сновидения. Но в этот раз не помог даже он. Все случившееся за истекшую неделю фантастическим образом преломилось в подсознании и наполнило мой сон чудовищными картинками… Потом, уже придя в себя, я почти все забыла, но одна сценка намертво впечаталась в память. Я стою посреди последней «поляны» Уитона, но это вовсе не живописное полотно, созданное масляными красками на тонком холсте и занимающее просторную комнату. Это самый настоящий лес, который пересекает настоящий ручей, и сквозь кроны проглядывает пасмурное небо. За деревьями мечутся неясные тени, и я ловлю обращенные на меня взгляды… Взгляд Леона Гейнса, исполненный грубой похоти… Взгляд похитителя, в котором я вижу свою смерть… Взгляд Фрэнка Смита, в образе молодого обнаженного демона, преследующего Талию Лаво… А та пытается убежать, путаясь в полах длинного белого платья. Я опускаю глаза на воду, но вместо собственного отражения вижу отражение своего отца…
Затем сон сменяется другим, еще более кошмарным, но я не помню, о чем он. Несколько раз за ночь я с криком просыпалась, но Джон был рядом и успокаивал меня нежными объятиями и поцелуями. Однажды я проснулась окончательно и позволила ему войти в меня. Я терпеливо ждала, когда он кончит, но все-таки заснула раньше и сон вновь обрушился словно лавина…
Время от времени тишина нарушалась телефонными звонками. Джон вскакивал с постели и бросался к аппарату, вполголоса ругаясь из-за раненой ноги. Уже под утро он наконец заснул. А я, устав бороться с кошмарами, отправилась в ванную. Телефон звонил снова, но я не собиралась ради этого выбираться из теплой воды.
За окнами уже почти рассвело, когда Джон проснулся от очередного звонка. Я услышала, как он поднялся с постели и похромал к аппарату.
– Кайсер… – И через несколько мгновений: – Когда? Где? Хорошо, еду.
Джон быстро оделся и заглянул ко мне. Вид у него был разбитый, но во взгляде не было и намека на сонливость.
– Водолазы только что выловили тело нашего утопленника. В пяти милях ниже по течению от того места, где мы с ним расстались.
Все мое тело будто прошибло током. Я молча поднялась на ноги и потянулась к полотенцу.
– Там уже кто-то есть?
– Бакстер отправил бригаду экспертов. Они вернутся в офис раньше, чем мы до него доберемся.
– Как твоя нога?
– Плохо. Одевайся. Боюсь, нам предстоит еще одна встреча с человеком, который чуть не угробил тебя вчера.
* * *
Бакстер и Ленц поджидали нас за крепким кофе. Мы нашли их в штабе по чрезвычайным ситуациям. Все компьютеры работали, за каждым из них сидели люди. Несмотря на раннее утро, все выглядело так, словно мы нагрянули сюда в самый разгар рабочего дня.
– Вы побили все мыслимые рекорды скорости, мисс Гласс. Советую вам всерьез подумать о карьере автогонщика, – сказал Бакстер и обернулся к Кайсеру: – С трупа сняли отпечатки пальцев и доставили сюда пять минут назад. Вот ждем.
Джон как-то рассказывал мне, что в централизованной базе данных ФБР хранится более двухсот миллионов отпечатков пальцев.
– Ты сказал им, что это срочно?
– Наши пальчики пошли вне очереди. Ответ будет с минуты на минуту. Либо прямое попадание, либо… в молоко.
– База данных компьютеризирована, это заметно ускоряет процесс, – подал голос Ленц. – Когда я начинал карьеру в ФБР, у них были шкафы с карточками.
– А где труп? – спросил Джон.
– В окружном морге. Кстати, Джон, в нем нашли четыре пулевые дырки.
– Сэр! – обратилась к Бакстеру молоденькая женщина-агент, подняв глаза от своего компьютера. – Есть совпадение.
– Стопроцентное?
– Да.
Мы глянули на монитор ее компьютера, на котором светились две картинки – пальцы с идентичными папиллярными линиями.
– Хорошая работа. Итак, с кем мы имеем дело? – спросил Бакстер.
Девушка нажала какую-то клавишу, и на экране высветилась скупая справка, снабженная фотографией в правом верхнем углу. Я сразу узнала того, кто убил Венди и пытался похитить меня. Хотя на снимке он был гораздо моложе.
– Конрад Фредерик Хофман, – прочитала девушка. – Ранее судим. Родился в Ньюарке, штат Нью-Джерси, в пятьдесят втором.
Бакстер, Ленц и Джон переглянулись.
– За что сидел? – спросил Ленц.
– Убийство.
– Где отбывал срок?
– В федеральной тюрьме Нью-Йорка.
Все трое снова переглянулись, а Бакстер потрясенно прошептал:
– Леон… Леон Гейнс, дьявол меня разбери…
– Сколько лет Хофман сидел и когда это было? Быстро!
Пока девушка рылась в базе данных, Джон попросил ее коллегу за соседним компьютером открыть досье на Леона Гейнса и узнать, когда тот отбывал свой срок в «Синг-Синге».
– Хофман отсидел четырнадцать лет за убийство с восемьдесят четвертого по девяносто восьмой год, – сообщила первая девушка.
– Леон Айзек Гейнс, – вторила ее коллега. – Отбыл в «Синг-Синге» два срока. Первый с семьдесят третьего по семьдесят восьмой и второй с восемьдесят пятого по девяностый год.
– Вот сукин сын… – почти весело произнес Джон. – Они пересеклись там на целых пять лет. Бьюсь об заклад, они были знакомы. И между прочим, оба гуляли на свободе в те годы, когда в Нью-Йорке орудовал наш начинающий маньяк.
– Нам поперло, ребята, – тоном заправского картежника проговорил Бакстер. – Что теперь? Предлагайте!
– Во-первых, необходимо срочно связаться с персоналом «Синг-Синга», – сказал Джон. – И со всеми, кто сидел там в одно время с Гейнсом и Хофманом. И с теми, кто видел, как Гейнс там рисует.
Джон схватил трубку ближайшего телефонного аппарата и быстро набрал чей-то номер.
– Это Кайсер. Где сейчас Леон Гейнс? – Пауза. – Какого черта его туда понесло? Там много народу? А на автостоянке? Не спускайте с него глаз. Отправьте туда вертолет, пусть зависнет над его башкой. Не дай Бог, потеряете! Хорошо… А где его девчонка? Так, понял.
– Что там? – спросил Бакстер.
– Гейнс поехал в гипермаркет «Уолмарт» в Кеннере. Довольно странно, учитывая, что сейчас раннее утро.
Бакстер пожал плечами:
– Что возьмешь с пьяницы и наркомана? Жрать захотелось. Почти сутки дрых, не вставая.
Он подошел к девушкам-агентам и по-отечески потрепал каждую по плечу.
– Спасибо, подружки, выручили.
Обе зарделись. Очевидно, похвала Бакстера здесь котировалась весьма высоко.
* * *
Спустя три четверти часа мы собрались в кабинете инспектора Боулса. Настроение было не самое лучшее. Битый час мы перезванивались с «Синг-Сингом», но результатов, на которые надеялись поначалу, не добились. Никто не мог подтвердить точно, общались ли Гейнс и Хофман во время отсидки и даже были они знакомы или нет. Да, они пять лет просидели вместе, но тюрьма-то большая…
– У нас есть три варианта дальнейших действий на выбор, – проворчал Бакстер. – Во-первых, мы можем повязать Гейнса немедленно и как следует допросить его; во-вторых, ограничиться допросом; в-третьих, не предпринимать пока активных действий в ожидании дополнительной информации, откуда бы она, черт бы ее побрал, ни поступила.
– Ждать нельзя! – возмутилась я. – Вы что?! Мы и так уже потеряли кучу времени. Неужели не понимаете, что Талия Лаво, возможно, умирает где-то в эту самую минуту?
– Прошу прошения, но мне кажется, ее уже нет в живых, – не глядя на меня, своим обычным профессорским тоном изрек Ленц. – Но даже если это не так, Гейнс может и не знать о ее настоящем местонахождении. Ведь, как я понимаю, мы приняли за рабочую версию, что художник – он, а похититель и убийца – Хофман.
– Вам кажется?! – задохнулась я и даже привстала со стула. – А кому, позвольте узнать, интересно, что вам тут кажется?! Скажите, хоть одно из высказанных вами за эту неделю предположений подтвердилось? Ни одного!
Все четверо пораженно уставились на меня. Я обвела их яростным взглядом. Раз начав, уже не могла остановиться.
– Повторяю, Талия Лаво, возможно, умирает где-то в эту самую минуту. И скорее всего – там, где этот мерзавец создавал и продолжает создавать свою изуверскую серию. Мы приняли за рабочую, – я насмешливо глянула на Ленца, – версию, что это один из домов Нового Орлеана с внутренним двором или садом, укрытым от посторонних глаз, но не от естественного освещения. Вы нашли этот дом? Нет, вы его не нашли. И если допустить, что автором картин является Гейнс, значит, к Талии он сейчас не придет, потому что знает о вашей круглосуточной слежке и не станет рисковать. И вот пока он будет шляться по гипермаркету, она, возможно, испустит дух! А он будет хохотать над нашей тупостью!
