Она говорила, делая большие паузы, тяжело дыша. В ее глазах стояли слезы. Грин не прерывал. Несвойственное ему сочувствие навалилось с неожиданной силой. Мужчина протянул руку и положил ей на сухую ладонь. Катарина благодарно моргнула.
– Он не… не чудовище. Он… очень любил сестру. Это я во всем виновата, – неожиданно четко и жестко сказала она, собрав все силы в кулак. – Я должна была заметить, что между Андрэ и Лили происходили ужасные вещи. Но я закрывалась от интуиции. Работала. Думала, что наконец обрела счастье. В делах детей надо винить родителей. Я виновата!
Женщина упала на подушки и закрыла глаза. Аппарат противно запищал, давление подскочило, пульс вырос до двухсот двадцати. В палату влетела медсестра. Аксель отстранился и отвернулся, пока она проверяла жизненные показатели и вводила какой-то препарат. Потом с укоризной посмотрела на него. Но ничего не сказала. Убедившись, что жизни пациентки пока ничего не угрожает, медсестра вышла.
– Он хороший, – повторила Катарина. – Добрый, умный. Поступил на хирурга. Но бросил и ушел в полицейскую академию. Я была против, но не могла ему об этом сказать. Как я обрадовалась, когда он спустился в архив. Знаете, что он сделал? Ничего! Будто мы не знакомы. Показал документы, озвучил задачу, попросил предоставить рабочее место. И все.
– За что он вас ненавидит?
– Он прав. – Женщина закрыла глаза. – Он считает, что Лили можно было бы спасти, если бы я ей поверила. Лили пыталась рассказать об Андрэ, но я лишь отмахнулась.
– Мы найдем его. И остановим.
– Я не знаю, какая сила заставила его начать рисковать. Надеюсь, он сдастся.
– Кейра у него.
Катарина из последних сил приподнялась на руках и посмотрела Акселю в глаза.
– Тогда вам надо торопиться.
– Как мне его найти?
В палате повисла тишина. Взгляд женщины будто бы остановился. Руки подкосились. Она рухнула на постель. Аппарат снова завопил. В палату вбежал медперсонал. Аксель почувствовал чью-то руку на своем плече и молча вышел в коридор. Через несколько минут ему сообщили, что Катарина Куге без сознания, ее стабилизировали, но в ближайшее время ей нужен уход. На повторный вопрос, что именно с ней происходит, медсестра шепнула: «Рак», – и убежала до того, как кто-то из руководства обратил внимание на нарушение медицинской этики.
Аксель спустился на первый этаж по лестнице, чтобы немного разогнать кровь и тем самым удержать себя в этой реальности. Вышел на улицу. Сел на мотоцикл и снова глубоко задумался. Пазл сложился. И не принес никакого удовольствия. Только вкус пепла и тлена. Разочарование и боль. Последние дела вообще становились все более личными. Как будто преступный мир Треверберга трансформировался. Или изменился сам детектив.
В любом случае его работа закончится тогда, когда преступник окажется за решеткой. Катарина, ее признание и роль в происходящем уходили на второй план. Детектив сосредоточился на приоритетной задаче: сделать так, чтобы Кейра Коллинс выжила, чего бы это ни стоило. Возможно, прямо сейчас убийца вводит ей смертельную дозу морфина.
Телефон завибрировал. Аксель медленно достал аппарат и посмотрел на экран.
– Мы их нашли, – взволнованно проговорил Карлин. – Я уже выезжаю туда. Кейра включила телефон.
– Сбрось адрес. Выезжаю.
С чего вдруг Кейра включила телефон? Специально? Может, это не она? Грин нацепил шлем, завел мотоцикл и бросил его в управляемый занос, отчаянно буксуя на заднем колесе и перекладывая вес, чтобы буквально с места развернуться и вырваться на дорогу. Даже ему ехать не менее сорока минут с учетом двадцати на выезд из города и марш-броска на север на скорости под двести километров в час. По мокрой дороге. Мужчина задержал дыхание и ворвался в плотный поток, то и дело перестраиваясь, сигналя и мигая дальним светом, чтобы его пропустили. В конечном итоге он оказался на разделительной полосе и понесся вперед, то и дело уклоняясь от встречки. Еще одно преимущество: все сотрудники дорожной полиции знали его в лицо. Он мог творить на дороге что угодно. Потому что от скорости его перемещения часто зависели жизни.
Оказавшись на шоссе, Грин ускорился и пригнулся к мотоциклу. Запоздало подумал, что бензина хватит на дорогу только в один конец. Все это не имеет значения. Жива ли Кейра? И где Дженкинс?
15. Кейра
Кейра замерла на пороге. Альберт (это имя шло ему намного больше, чем панибратское Тим) терпеливо ждал, пока она решится сделать шаг. Он выглядел таким спокойным, что происходящее казалось хорошей постановкой или розыгрышем. Будто она играла в фильме. Сейчас режиссер скажет «снято», отовсюду вылезут представители съемочной группы, они с Альбертом улыбнутся друг другу и отправятся в гримерку, чтобы закрепить прекрасно отыгранные роли страстным сексом. Но почему-то никто не приходил. Только задул ветер и совершенно внезапно с небес начала сыпаться снежная крошка. Кейра обратила внимание, что теперь вместе с дыханием в воздух вырываются облачка пара.
Крепко, до рези в глазах, зажмурившись, она сделала шаг. Мужчина кивнул, улыбнулся и толкнул дверь. Естественно, они оказались в просторном и пустом помещении. Они пересекли его насквозь, скользнули в неприметный коридор, в конце которого находилась дверь. Альберт открыл ее ключом и толкнул. Откуда-то из глубины уходящей в бесконечность лестницы пробивался слабый свет.
Альберт пошел впереди. Его черный силуэт перекрывал обзор. Кейра засомневалась, не шевелясь, и он остановился. Обернулся. Вернулся на несколько ступенек и протянул ей руку. Девушка положила ладонь ему на плечо и робко начала спускаться вниз. Туда, где она обретет себя. Или навсегда потеряет. Опираясь на того, кто должен был ее убить, но кто в итоге – она точно это знала – оказался скован, как и она сама, внезапно налетевшими чувствами. Почему он так поздно рассказал ей? Уже после того, как сам направил полицию по своему следу, привлек внимание. Почему не раньше? Почему у них совсем не осталось времени?
Она сходит с ума. Симпатия к Инквизитору, которая родилась сразу из-за того, как он выбирал жертв и что с ними делал, перемешалась с влюбленностью в коллегу по имени Тим с простоватым жестким лицом и мрачным взглядом, который она обманчиво принимала за профессиональный взгляд криминалиста. Мир перевернулся. Она изменилась. Переродилась сегодня ночью. Он что-то сделал с ней. Он что-то в ней раскрыл. Она полностью отдавала себе отчет в том, что собирается совершить. И что за этим последует. Но лишь крепче вцепилась в его плечо. Лестница закончилась на небольшой площадке, на которой горела желтым лампа и находилась еще одна дверь, обитая тканью. Скорее всего, обшитая звукоизоляционным материалом.
Альберт достал второй ключ, отпер замок. Спрятал ключи во внутренний карман куртки и повернулся к Кейре. Она стояла на ступеньку выше и благодаря этому оказалась одного с ним роста. Мужчина протянул руку, поправил волосы, убрав их от ее лица. Не улыбнулся. При тусклом освещении она почти не различала черт его лица. Но знала, что он видит ее. Ее настоящую. Ту Кейру, от которой она сама скрывалась много лет.
Он потянулся, легко прикоснулся к ее губам и заглянул в глаза. Не стал произносить тупых слов в духе «готова?» и просто толкнул дверь ногой. Та бесшумно распахнулась. Внутри вспыхнул свет. Он, видимо, реагировал на движение, а датчик был направлен на дверь. Свет был неярким, но пронзающим. Кейра, чьи глаза успели привыкнуть к темноте, зажмурилась. В подвале на удивление не было холодно. Сухо. На контрасте с улицей тепло. Градусов двенадцать, наверное. Мужчина помог ей переступить порог, пропустил вперед и мягким движением плотно закрыл дверь.
Замок щелкнул, отсекая от них внешний мир. Конечно, группе захвата это не помешает. Но даст несколько драгоценных секунд, чтобы в последний момент успеть… успеть что?
Ее внимание привлек столб, вбитый в пол и укрепленный у потолка. Он был бы похож на колонну, если бы не текстура. Дерево. Знакомое ей дерево. Кевин стоял на коленях. На бетонном полу багровели пятна. Кровь. Конечно, кожа на ногах мужчины давно лопнула, раны кровоточили. Равно как и раны на груди, плечах и руках. Кейра непроизвольно посмотрела на Альберта. Тот кивнул на противоположную стену, где висела плетка, и поморщился.
