Вся Южная Европа была обследована пядь за пядью. В поисках использовались все известные средства охоты на человека. Для поимки преступника, который произвел такое сенсационное впечатление, требовалась и столь же впечатляющая демонстрация сил. И тут стало ясно, как велико на самом деле значение Княжества Монако. Кто-то, возможно, и считал его опереточным государством, но суждение это было сколь поспешным, столь же и ошибочным.
И все же они до сих сидели с пустыми руками.
Жан-Лу Вердье, или как там еще зовут этого дьявола, словно улетучился. Как ни парадоксально, но это в какой-то мере оправдывало полицию Монте-Карло. Если этот человек мог держать всех под угрозой, если до сих пор никто не сумел надеть ему на запястья пару браслетов, это означало, что они имеют дело с человеком, интеллект которого намного выше среднего. Отдельные неудачи до сих пор так или иначе были оправданы. Принцип «на миру и смерть красна» можно было с немалой долей убедительности применить и к этой коллективной облаве. Фрэнк подумал, что еще немного, и отчаяние вынудит их обратиться даже к медиуму, лишь бы получить хоть какой-то результат.
Дом, где жил Жан-Лу, там наверху, в Босолей, был практически перевернут сверху донизу и тщательно обыскан, но так и не дал ни единой, даже крохотной зацепки.
Удалось узнать кое-что о его прошлом, продолжив расследование Юло, – благодаря номеру телефона, который Морелли раздобыл по его просьбе. Сторож на кладбище в Кассисе подтвердил, что разговаривал с Никола о поместье «Терпение» и о том, что в нем произошло. Они поняли, что вероятно, именно там, на кладбище, комиссара нашел и похитил убийца.
С помощью французской полиции выясняли, кто такой Марсель Легран, пока не уткнулись в глухую стену. Легран в прошлом был сотрудником секретных служб, и на его досье стоял штамп «особо секретно». Фрэнк невольно подумал, что французские спецслужбы расстаются со своими секретами не так легко, как Пьеро.
Им удалось узнать лишь, что в какой-то момент Легран ушел в отставку и уехал в Прованс, где замкнулся в полном уединении. Были пущены в ход сложнейшие дипломатические приемы и задействованы секретные государственные службы, чтобы обойти кое-какие препятствия и разрушить кое-какие стены. Но если Легран представлял для кого-то скелет в шкафу, то было бесполезно убеждать этого «кого-то» открыть шкаф.
С другой стороны, ничем нельзя было пренебрегать, касалось ли это прошлого или настоящего. Оставаясь на свободе, Никто представлял смертельную опасность для любого, кто соприкоснется с ним.
Сначала он убивал в пылу своего безумия, но при этом следовал неким четким схемам. Теперь же он воевал, чтобы выжить, и любой человек был для него врагом. Легкость, с какой он избавился от трех агентов в своем доме, многое говорила о его возможностях. Это был не просто безобидный диджей с радио, красавец парень, привыкший выдавать в эфир музыку и отвечать на вопросы слушателей. При необходимости он превращался в первоклассного воина. Трупы трех агентов полиции, отлично подготовленных бойцов, убедительно подтверждали это.
Все эти дни Фрэнк всячески старался отодвинуть подальше мысли о Елене, но не получалось. Он ощущал ее отсутствие столь остро, что испытывал едва ли не физическое страдание, а сознание, что она по-прежнему в плену этого жалкого ничтожества, ее отца, порождало чувство бессилия, из-за чего у него постепенно ослабевали все тормоза. Единственное, что удерживало Фрэнка от того, чтобы отправиться к Елене домой, вцепиться генералу Паркеру в горло и задушить его, было понимание, что это лишь ухудшит ситуацию.
Вот и сижу тут. И больше ни на что не способен. Сижу за столом и не представляю, с чего начать охоту за своими призраками.
Он открыл ящик письменного стола и положил туда пачку телеграмм, хотя так и хотелось выкинуть их в корзину для бумаг. И тут заметил дискету, которую принес сюда, когда начал работать в этом кабинете. На этикетке его почерком было написано «Купер». В суматохе последних дней он совершенно забыл о телефонном разговоре с Купером и о слежке, которую тот просил установить за этим типом, адвокатом Гудзоном Маккормиком.
Неподходящий был момент для подобной просьбы, но он должен был ее выполнить. Ради Купера, в память о том, что они пережили вместе, чтобы засадить под замок Джеффа и Осмонда Ларкиных.
Фрэнк нажал кнопку переговорника и вызвал Морелли.
– Клод, не заглянешь ли ко мне?
– Как раз собирался. Иду.
Через несколько мгновений инспектор вошел в кабинет.
– Хочу опередить тебя, есть важная новость… Лоран Бедон мертв.
Фрэнк подскочил на стуле.
– Когда?
– Сегодня ночью.
Морелли выставил вперед руки, как бы останавливая поток неизбежных вопросов.
– Нет, ничего общего с нашей историей. Бедняга умер, когда его пытались ограбить. Он выиграл крупную сумму в «Кафе де Пари» вчера вечером, и какой-то воришка на мотоцикле попытался отнять у него деньги, недалеко от площади Казино. Бедон, видимо, сопротивлялся, упал на проезжую часть, и на него наехала машина. Вор умчался на мотоцикле. Если номер, записанный одним свидетелем, верный, возьмем его быстро.
– Да, но ведь это еще один покойник из числа связанных с нашим делом. Господи боже мой, будто какое-то проклятье висит над нами…
Морелли разрядил обстановку, сменив тему разговора.
– Ладно, оставим в стороне это печальное событие. Что ты хотел сказать мне?
Фрэнк вспомнил, зачем позвал его.
– Клод, нужна твоя помощь.
– Слушаю.
– Дело, не связанное с нашим. Найдется у тебя свободный человек, чтобы установить слежку за одним подозрительным типом?
– Ты ведь знаешь, в каком мы сейчас положении. Даже живодеров привлекли к работе…
Фрэнк бросил на стол дискету.
– Тут фотография и имя. Он может быть связан с расследованием, которое мы с моим напарником вели в Америке. Это адвокат, официально находится в Монако для участия в регате.
– Наверное речь идет о «Гран-Мистрале». Тяжелый случай. Порт Фортвьей забит судами.
– Не знаю, ничего в этом не понимаю. Этот тип – адвокат крупного наркодилера, которого мы взяли некоторое время тому назад. Есть основания полагать, что он не просто адвокат, и здесь, в Княжестве, не ради регаты. Я понятно объяснил?
Морелли подошел к письменному столу и взял дискету.
– Хорошо, посмотрю, что можно сделать, но сейчас скверный момент, Фрэнк. Ну, да не мне тебе объяснять.
– Да, действительно скверный момент… Полная тишина?
– Полная тишина. Все молчат. После вспышки света, мы снова в полном мраке охотимся за тенями. Полиция половины Европы бегает за собственным хвостом, как говорил комиссар Юло…
Фрэнк закончил фразу:
– …а под хвостом лишь дырка от задницы.
– Совершенно верно.
Фрэнк откинулся на спинку кресла.
– И все же, если хочешь знать мое ощущение… обрати внимание, я говорю о простом ощущении..
Он помолчал. Выпрямился в кресле и поставил локти на стол. Морелли опустился в кресло рядом, ожидая. Он уже знал по опыту, что к ощущениям американца следует прислушиваться весьма внимательно.
– По-моему, он еще здесь. Поиски по всему света ни хрена не дают. Никто не уезжал из Княжества Монако!
Морелли хотел было возразить, но тут зазвонил телефон. Фрэнк посмотрел на аппарат, словно над ним висел вопросительный знак. После третьего звонка он взял трубку. И услышал взволнованный голос телефонистки.
– Мистер Оттобре, это он у телефона! И срочно просит вас!
Фрэнку показалось, будто кто-то засунул ему в желудок насос. Сейчас мог быть только один человек, о котором достаточно было сказать всего лишь «он».
– Давайте. И запишите.
Фрэнк нажал кнопку громкой связи, чтобы Морелли тоже слышал, и властным жестом указал ему на аппарат.
– Алло?
Последовали несколько секунд молчания, потом в кабинете раздался знакомый голос.
– Алло, говорит Жан-Лу Вердье…
Морелли вскочил с кресла, будто оно вдруг раскалилось. Фрэнк, крутя в воздухе пальцем, указывал на телефон. В ответ Морелли сжал кулак с поднятым большим пальцем и выбежал из комнаты.
– Да, это Фрэнк Оттобре. Ты где?
Опять тишина, и снова прозвучал теплый, проникновенный голос диджея.
– Хватит пустой болтовни. Мне не нужен кто-то, кто хочет поговорить со мной. Мне нужен тот, кто выслушает меня. Будешь перебивать, брошу трубку…
Фрэнк промолчал. Что угодно, лишь бы Жан-Лу оставался у телефона, а люди внизу успели бы засечь номер.
– Ничего не изменилось. Я – некто и никто, и ничто не остановит меня. Поэтому бесполезно разговаривать со мной. Все как прежде. Луна и ищейки. Ищейки и луна. Только музыки больше не будет. Я все еще здесь, и ты прекрасно знаешь, что я делаю. Я убиваю…
