Лисбет Саландер до двух часов ночи сидела и читала документы. Работа в Хедебю выросла в нечто сложное и весьма опасное для жизни.
Пятница, 11 июля
В шесть часов Микаэля разбудило солнце, бившее через щель в занавесках прямо ему в лицо. Голова гудела, касаться пластыря было больно. Лисбет Саландер лежала на животе, обхватив Микаэля рукой. Он посмотрел на дракона, растянувшегося у нее на спине от правой лопатки до ягодицы.
Микаэль посчитал ее татуировки. Помимо дракона на спине и осы на шее у нее имелись одна цепочка вокруг щиколотки, другая вокруг бицепса правой руки, какой-то китайский знак на бедре и розочка на голени. За исключением дракона, все татуировки были маленькими и неброскими.
Осторожно выбравшись из постели, Микаэль задернул занавески. Потом сходил в туалет, тихонько прокрался обратно и постарался залезть в постель, не разбудив Лисбет.
Часа через два они завтракали в саду. Лисбет Саландер посмотрела на Микаэля:
— Нам надо разгадать загадку. Как же к ней подступиться?
— Обобщить имеющиеся факты. Попытаться найти новые.
— Первый факт — кто-то совсем рядом с нами охотится за тобой.
— Вопрос только — почему? Потому что мы близки к разгадке дела Харриет или потому что мы нашли неизвестного серийного убийцу?
— Это должно быть взаимосвязано.
Микаэль кивнул:
— Если Харриет удалось узнать о существовании серийного убийцы, то им должен быть кто-то из ее окружения. Если взглянуть на весь список действующих лиц шестидесятых годов, то там имеется по меньшей мере два десятка кандидатов. Сегодня почти никого из них нет в живых, за исключением Харальда Вангера, но я просто не могу поверить в то, что он в свои почти девяносто два бегает по лесу с ружьем. У него едва ли хватит сил даже поднять штуцер. Эти люди либо слишком стары, чтобы представлять опасность сегодня, либо слишком молоды, чтобы они могли орудовать в пятидесятых годах. И мы возвращаемся к исходной точке.
— Если только тут не взаимодействуют два человека. Один старый, другой помоложе.
— Харальд и Сесилия. Не думаю. Я считаю, что она говорит правду, утверждая, что в окне стояла не она.
— Но тогда кто?
Они открыли ноутбук Микаэля и посвятили следующий час тому, что еще раз детально рассмотрели всех людей на фотографиях с места аварии.
— Я не могу себе представить, чтобы кто-то из жителей селения не пришел посмотреть на всеобщий переполох. Стоял сентябрь, большинство были одеты в куртки или свитера. Только у одного человека длинные светлые волосы и светлое платье.
— Сесилия Вангер присутствует на очень многих снимках. Похоже, она бегает туда-сюда между домами и людьми, наблюдающими за драмой. Вот она разговаривает с Изабеллой. Здесь она стоит с пастором Фальком. А тут — с Грегером Вангером, средним братом.
— Погоди, — вдруг сказал Микаэль. — А что у Грегера в руке?
— Что-то четырехугольное. Похоже на какую-то коробку.
— Это же камера «Хассельблад». У него тоже был фотоаппарат.
Они еще раз прокрутили снимки. Грегер был виден на нескольких фотографиях, но часто его кто-нибудь заслонял. На одном снимке было отчетливо видно, что у него в руках четырехугольная коробка.
— Думаю, ты прав. Это аппарат.
— А это означает, что нам надо вновь начинать погоню за снимками.
— Хорошо, но пока оставим это, — сказала Лисбет Саландер. — Я хочу выдвинуть гипотезу.
— Пожалуйста.
— А что, если кто-то из младшего поколения знает, что кто-то из старшего поколения был серийным убийцей, и не хочет, чтобы это вышло наружу. Честь семьи и тому подобное. В таком случае тут замешаны два человека, но они не сотрудничают. Убийца, возможно, давно умер, а наш мучитель хочет только того, чтобы мы все бросили и уехали домой.
— Я об этом думал, — ответил Микаэль. — Но зачем в таком случае класть расчлененную кошку нам на крыльцо? Это прямая отсылка к убийствам. — Микаэль постучал по Библии Харриет. — Вновь пародия на закон о всесожжении.
Лисбет Саландер откинулась на спинку стула и, обратив взгляд к церкви, стала цитировать Библию, словно разговаривая сама с собой.
— И заколет тельца перед Господом; сыны же Аароновы, священники, принесут кровь и покропят кровью со всех сторон на жертвенник, который у входа скинии собрания. И снимет кожу с жертвы всесожжения и рассечет ее на части.
Она умолкла и вдруг заметила, что Микаэль смотрит на нее напряженным взглядом. Он открыл Библию на книге «Левит».
— А двенадцатый стих ты тоже знаешь?
Лисбет молчала.
— И рассекут ее… — начал Микаэль и кивнул ей.
— И рассекут ее на части, отделивши голову ее и тук ее; и разложит их священник на дровах, которые на огне, на жертвеннике.
В ее голосе чувствовался лед.
— А следующий?
Она внезапно встала.
— Лисбет, у тебя фотографическая память! — удивленно воскликнул Микаэль. — Поэтому-то ты и читаешь страницы расследования за десять секунд.
Ее реакция была подобна взрыву. Она впилась в изумленного Микаэля яростным взглядом, потом в ее глазах появилось отчаяние, она внезапно развернулась и побежала к калитке.
— Лисбет! — закричал ей вслед Микаэль.
Но она уже исчезла.
Микаэль внес в дом компьютер Лисбет, включил сигнализацию, запер дверь и отправился ее искать. Двадцатью минутами позже он нашел ее на одном из причалов лодочной гавани: она сидела, свесив ноги в воду, и курила сигарету. Когда она услышала, как он ступил на причал, ее плечи немного напряглись. Он остановился в двух метрах от нее.
— Я не знаю, какую совершил ошибку, но я не хотел тебя рассердить.
Она не ответила.
Он подошел, сел рядом с ней и осторожно положил руку ей на плечо.
— Лисбет, пожалуйста, поговори со мной.
Она повернула голову и посмотрела на него:
— Тут не о чем разговаривать. Я просто выродок, только и всего.
— Я был бы рад иметь наполовину такую хорошую память, как у тебя.
Она выбросила окурок в воду.
Микаэль довольно долго сидел молча.
«Что я должен говорить? — думал он. — Ты совершенно нормальная девушка. Какая разница, что у тебя есть некоторые особенности. Что у тебя, в конце концов, творится с самооценкой?»
— С первого мгновения, как я тебя увидел, я понял, что в тебе есть нечто особенное, — наконец сказал он вслух. — И знаешь, что я тебе скажу? Мне уже очень давно никто так не нравился с первой же минуты.
Из домика на другой стороне гавани вышли несколько ребятишек и попрыгали в воду. Эушен Норман, художник, с которым Микаэль еще не успел перекинуться даже словом, сидел в кресле перед своим домом, покуривая трубку и наблюдая за Микаэлем и Лисбет.
— Я очень хочу быть твоим другом, если ты возьмешь меня в друзья, — сказал Микаэль. — Но это решать тебе. Приходи домой, когда будет настроение.
С этим он оставил ее в покое и ушел. Поднявшись до половины холма, он услышал позади ее шаги. Они пошли обратно вместе, не говоря ни слова.
Когда они подошли к дому, Лисбет его остановила:
— Я начала излагать мысль… Мы говорили о том, что все это пародия на Библию. Правда, он расчленил кошку, но где ему было взять быка? Однако он следует основному содержанию. Интересно…
Она посмотрела на церковь.
— И покропят кровью со всех сторон на жертвенник, который у входа скинии собрания…
Они перешли через мост, подошли к церкви и огляделись. Микаэль потрогал дверь, но она была заперта. Они побродили вокруг, посмотрели на разные могильные плиты и подошли к часовне, стоявшей чуть поодаль, ближе к воде. Микаэль вдруг вытаращил глаза. Оказалось, что это не часовня, а склеп. Над входом он смог прочесть высеченное имя Вангер и строфу на латыни, содержания которой ему было не понять.
— «Покоиться до скончания времен», — подсказала Лисбет.
Встретив его взгляд, она пожала плечами:
— Я где-то видела эту строчку.
Микаэль вдруг захохотал. Она застыла и сперва явно разозлилась, но затем поняла, что он смеется не над ней, а над самой ситуацией, и расслабилась.
Склеп был заперт — Микаэль убедился в этом, потрогав дверь. Подумав минуту, он велел Лисбет сидеть и ждать его, а сам пошел к Анне Нюгрен.
Объяснив, что хочет осмотреть семейный склеп Вангеров, он спросил, где у Хенрика хранится ключ. Анна посмотрела на него с сомнением, но, когда Микаэль напомнил ей, что работает непосредственно на Хенрика, уступила и принесла ключ, лежавший на письменном столе.
Открыв дверь склепа, Микаэль с Лисбет сразу поняли, что их предположения верны. В воздухе висел тяжелый запах паленой падали и обугленных останков. Однако терзавший кошку костра не разводил. В углу стояла паяльная лампа из тех, что используют лыжники для подогрева смазки. Лисбет достала из кармана джинсовой юбки цифровой аппарат и сделала несколько снимков. Паяльную лампу она забрала с собой.
— Это может стать уликой. Тут могут быть отпечатки пальцев, — сказала она.
— Конечно, мы сможем попросить всех членов семьи Вангер предоставить отпечатки пальцев, — саркастически произнес Микаэль. — Было бы забавно посмотреть, как ты будешь пытаться получить их у Изабеллы.
