– Марк, это безумие, сынок, – принялась умолять она. – Пожалуйста. Прошу тебя. Эти люди в игры не играют.
– Они слишком заняты, чтобы беспокоиться о нас, ясно? Мы здесь в безопасности, Реджи. Ну сами подумайте, если они сейчас из этой двери выбегут, разве они нас найдут? Нам здесь ничто не угрожает, поверьте мне.
– Поверить тебе! Да тебя убьют!
– Сидите здесь.
– Что?! Марк, прошу тебя, кончай эти игры. Он не обратил на нее внимания и показал на три дерева приблизительно в тридцати футах.
– Сейчас вернусь, – сказал он и исчез. Он крался через кусты, пока не оказался за соседским домом. Оттуда он мог только едва-едва разглядеть край гаража. Реджи вообще не было видно.
Терраска была небольшой и плохо освещенной. Там стояли три белых плетеных кресла и гриль на углях. Туда же выходило большое окно, и именно оно привлекло его внимание. Он встал за деревом и примерился. Расстояние показалось ему равным длине двух трейлеров, в одном из которых он когда-то жил. Кидать надо было пониже, чтобы не задеть ветви, но и достаточно высоко, чтобы камень перелетел через кустарник. Он глубоко вздохнул и изо всех сил швырнул камень.
Лео вздрогнул, услышав какие-то звуки со стороны соседей. Он прокрался вдоль гаража и заглянул за живую изгородь. На террасе было тихо и спокойно. Звук был такой, будто упал камень и покатился по деревянному полу. Может, собака пробежала? Он долго смотрел, но ничего не произошло. Все в порядке. Еще одна ложная тревога.
* * *
Мистер Баллантайн, сосед Клиффорда, повернулся и уставился в потолок. Ему было уже за шестьдесят, и после операции на позвоночнике спал он плохо. Он снова задремал, но тут его разбудил какой-то звук. Или ему показалось? Сейчас в Новом Орлеане нигде нельзя чувствовать себя в безопасности, так что полгода назад он выложил пару тысяч долларов за систему сигнализации. Кругом преступники. Он уже подумывал, не переехать ли отсюда.
Мистер Баллантайн перевернулся на бок и уже закрыл глаза, когда раздался звон бьющегося стекла. Он рванулся к двери, зажег свет в ванной комнате и закричал:
– Вставай, Ванда!
Ванда потянулась за халатом, а мистер Баллантайн вытащил из шкафа ружье. Выла сирена сигнализации. Они сбежали вниз в холл, крича и щелкая выключателями. Кругом валялось битое стекло, и мистер Баллантайн направил ружье в сторону окна на случай еще одного нападения.
– Позвони в полицию, – рявкнул он, обращаясь к жене. – 911!
– Да знаю я номер!
– Поторапливайся! – Он осторожно обошел стекло, так как на ногах у него были тапочки, и пригнулся у окна с ружьем наготове, как будто грабитель полезет именно через это окно. Потом пробрался на кухню, нажал кнопки, и сирена смолкла.
* * *
Лео только-только снова занял свой пост около “спитфайера”, как раздался звон разбитого стекла. Вскакивая на ноги, он так торопился, что прикусил себе язык. Снова подбежал к живой изгороди. Какое-то время выла сирена, потом смолкла. На террасу выбежал мужчина в красной ночной рубашке до колен и с ружьем.
Лео быстро скрылся за дверь гаража. Ионуцци и Бык тряслись от страха около лодки. Лео наступил на грабли, и ручка ударила по мешку с банками. Все трое затаили дыхание. Со двора соседей доносились голоса.
– Какого черта? – спросил Ионуцци, не разжимая челюстей. И он, и Бык были в поту. Рубашки прилипли к спинам. По волосам тоже тек пот.
– Не знаю, – прошипел Лео, злой как черт, и протиснулся к окну, выходящему в сторону дома Баллантайнов. – Что-то влетело в окно, так я думаю. Не знаю. У этого психа – ружье!
– Чего? – почти взвизгнул Ионуцци. И он и Бык подняли головы к окну. Псих с ружьем топал по двору и орал на деревья.
Мистеру Баллантайну надоел Новый Орлеан, надоели наркоманы и панки, которым бы только ломать да грабить, надоели преступники, он устал бояться, и ему, черт бы все побрал, так обрыдло все на свете, что он поднял ружье и выстрелил в сторону деревьев просто на всякий случай. Пусть эти ублюдки знают, что с ним не стоит связываться, он шутить не будет!
Миссис Баллантайн в розовом халате стояла в дверях и взвизгнула, когда он выстрелил.
Услышав начавшуюся пальбу, троица в соседнем дворе плюхнулась мордами в грязь.
– Этот сукин сын спятил, – выдавил из себя Лео. Медленно и в унисон они подняли головы, и именно в этот момент к дому Баллантайнов подъехала первая полицейская машина, вовсю сверкая сине-красной мигалкой.
Первым бросился прочь Ионуцци, за ним Бык, потом Лео. Они ужасно торопились, но в то же время старались не привлечь внимания идиотов в соседнем дворе. Они двигались от дерева к дереву, низко пригнувшись, стараясь как можно скорее скрыться в лесу, пока снова не началась стрельба. Отступали по всем правилам.
Марк и Реджи забились поглубже в кусты.
– Ты рехнулся, – продолжала она шептать, и она на самом деле так думала. Она искренне поверила, что ее клиент психически неуравновешен. Но она все равно обнимала его и прижимала к себе. Они не заметили трех силуэтов, пока те не достигли забора.
– Вон они, – показал пальцем Марк. Полминуты назад он велел ей следить за калиткой.
– Трое, – прошептал он. Троица нырнула в кусты футах в тридцати от того места, где они прятались, и скрылась в лесу.
Они еще плотнее прижались друг к другу.
– Ты рехнулся, – повторила она.
– Возможно. Но ведь сработало.
Выстрел из ружья был последней каплей для Реджи. Она дрожала, когда они шли сюда, она тряслась от страха, когда он вернулся от гаража с новостями. Она едва не завопила, черт побери, когда он швырнул камень в окно. Но выстрел довершил дело. Сердце у нее колотилось, и руки дрожали.
И самое странное, она понимала, что взять и убежать они не могут. Три трупокопателя находились сейчас между ними и машиной. Путь к отступлению был отрезан.
Выстрел из ружья разбудил всех соседей. Во дворах зажглись прожекторы, везде ходили люди в халатах и пижамах, посматривая в сторону дома Баллантайнов. Люди громко задавали друг другу вопросы через заборы. Ожили и собаки. Марк и Реджи попятились подальше в кусты.
Мистер Баллантайн и один из полицейских прошлись вдоль забора, возможно, разыскивая похожие камни. Но ничего не нашли. Реджи и Марк могли слышать их голоса, но разобрать, о чем они говорят, было невозможно. Мистер Баллантайн здорово орал.
Полицейские успокоили его и помогли приклеить прозрачную пленку на разбитое стекло. Сине-красные мигалки выключили, а еще через двадцать минут полицейские уехали.
Дрожащие Реджи и Марк ждали, держась за руки. По ним ползали муравьи. Остервенело кусались комары. В одежде запутались сучки и колючки. Наконец свет в доме Баллантайнов погас.
Они ждали.
На какое-то мгновение после часа ночи облака разошлись, и месяц осветил задний двор Роми и гараж. Реджи взглянула на часы. Ноги затекли от неудобного сидения. Спина болела. Но как ни странно, она привыкла к обстановке, к этим джунглям и после того, как им удалось пережить гангстеров, полицейских и идиота с ружьем, чувствовала себя на удивление уверенно. И пульс и дыхание были нормальными. Она уже не потела, хотя джинсы и свитер до сих пор были мокрыми от чрезмерных усилий и ночной влажности. Марк ерзал и хлопками убивал комаров, но говорил мало. Он был совершенно спокоен. Жевал травинку, наблюдал за забором и вел себя так, будто только он один знал точно, что им следует делать.
– Пойдемте немного прогуляемся, – предложил он, поднимаясь с колен.
– Куда? К машине?
– Нет. Просто по тропинке. У меня ноги затекли. Она тоже не чувствовала своей левой ноги ниже колена. А правая нога затекла даже до бедра. Так что поднялась она с трудом. Они вышли на узкую тропинку, бегущую вдоль бывшего ручья. Он уверенно двигался в темноте, даже не прибегая к помощь фонарика, то и дело прихлопывая комаров.
Они остановились глубоко в лесу, откуда не было видно заборов Роми и его соседей.
– Думаю, нам пора отсюда уходить, – сказала она несколько громче, потому что дома были далеко. – Я, понимаешь, змей боюсь. Мне бы не хотелось наступить на какую-нибудь.
Он на нее не взглянул, смотрел, не оборачиваясь, в сторону канавы.
– Мне кажется, это вы плохо придумали – сейчас уйти, – прошептал он.
Она понимала: он так сказал не случайно. За последние шесть часов ей ни разу не удалось его переспорить.
– Почему?
– Да эти ребята все еще могут здесь болтаться. Они ведь могли затаиться и ждать, когда все успокоится, чтобы вернуться. Если мы пойдем к машине, можем на них наткнуться.
– Марк, я больше не могу, понятно? Может, для тебя эти игры и в удовольствие, но мне пятьдесят два, а с меня хватит. Я не могу поверить, что это я прячусь в час ночи в джунглях!
– Шшш. – Он приложил палец к губам. – Вы слишком громко говорите. И это вовсе не игра.
– Черт возьми, я знаю, что это не игра! Не читай мне нотаций!
