— Заткнитесь!
— Я следила за выражением вашего лица, когда вы рассказывали о смерти Люси. Вы получали от этого удовольствие.
— Не собираюсь слушать все это! — отвернулась от нее Дженни.
Она должна как-то остановить ее, должна подбросить что-то, чтобы та сконцентрировалась на этом и отвлеклась от Милли.
— Ваш дедушка, все, что произошло с вами в прошлом, — это сейчас не оправдание. Вы делаете это для развлечения.
— Вы ничего не понимаете.
Она была уже в комнате.
— Я психиатр, — сказала Эви. — Я годами имею дело с извращенными сучками вроде вас. А теперь убирайтесь от кроватки!
Дженни развернулась и вышла из комнаты. Еще секунда — и ее руки вцепились в горло Эви. Обе, шатаясь, попятились назад, к лестнице.
— Никогда не задумывались, Эви, каково оно — полетать? — прошипела Дженни ей на ухо. — Скоро узнаете. Они подумают, что вы поскользнулись с Милли на руках и упали с лестницы. И только старый Тобиас будет знать всю правду.
Дыхательное горло Эви было смято. Патологоанатом поймет, что ее душили… Слабое утешение. В спину, доставляя жуткую боль, упирались перила, но они пока выдерживали ее вес. Эви подняла здоровую ногу и с силой ударила Дженни коленом в низ живота. Та захрипела, хватка ее немного ослабела, но все-таки она была женщиной, так что удар не нанес ей особого вреда. Эви вывернулась и попыталась схватиться за перила, как вдруг почувствовала, что ее ноги отрываются от пола.
Прежде чем она успела что-то сообразить, ее тело перевалилось через перила. Она раскинула руки, ухватилась за балюстраду, но ноги ее уже были в воздухе. Ее сталкивали. Что-то било ее по рукам, наступало на нее, и у нее не оставалось другого выхода, кроме как разжать пальцы.
Казалось, она летела очень долго, пока не достигла каменного пола.
Они перестали звонить в колокол.
Три мальчика залезли внутрь башни. Джо с ними.
Да вот и он, завернутый в лоскутное одеяло. Лицо его прижато к груди Дэна Ноулса, он все еще связан тонким нейлоновым шнуром, все еще дрожит. Он все еще жив!
Казалось, Дэн Ноулс за время, проведенное на крыше, повзрослел и больше походил на молодого мужчину, каким станет через пару лет, чем на подростка-хулигана. Он был уже на нижних ступеньках и спускался в галерею. За ним появился его брат, потом Билли, и в это время по церкви эхом пронесся звук открывающейся тяжелой двери.
— Эй! — громко крикнул чей-то голос с выраженным северным акцентом.
— Он здесь, наверху, у нас, — отозвался Дэн Ноулс.
— Джо! — отчаянно закричал Гарет.
— Папа! — вскрикнул Том.
— Полиция! Всем оставаться на местах!
Две группы встретились на лестнице к галерее, причем Гарет едва не сбил Дэна с ног. Небольшой дрожащий сверток был передан из одних рук в другие, и Джо тихонько застонал, очутившись в крепких объятьях отца. Через голову папы Том встретился глазами с Гарри, который стоял чуть выше на ступеньках. Потом викарий развернулся, оттолкнул ошарашенного полицейского констебля и выбежал из церкви.
Эви пыталась не потерять сознание. Ей было очень холодно. Дул леденящий ветер, снег мягко падал на лицо, и окружающий мир медленно погружался во тьму. Она где-то на горе? Нет, по-прежнему в доме Флетчеров. Она слышит голосок Милли, которая рыдает, как сказочное привидение-плакальщица…
Входная дверь была открыта, и в метре от нее стоял мужчина. Коричневые кожаные туфли оставили на плитке влажные следы. В левой руке он держал что-то длинное и тонкое, сделанное из металла. Она подумала, что узнаёт этот предмет, но он казался здесь настолько неуместным, что она засомневалась.
— Отпусти ее, — сказал мужской голос. «Слишком поздно, — подумала Эви, — я уже упала».
— О, обязательно отпущу! — ответил женский голос где-то у нее над головой.
— Ни шагу дальше! — приказал мужчина. — И опусти ребенка на пол.
— Ты шутишь, — ответила женщина.
Предмет, который принес с собой мужчина, поднялся, и Эви больше не могла его видеть.
— Все кончено, — сказал он. — Опусти ее.
Наступила тишина, и ей показалось, что мир вокруг замер. Потом раздался взрыв…
Второго выстрела Эви не слышала, только почувствовала прокатившуюся через тело вибрацию и увидела ослепительную вспышку света. И это было последним…
Гарри услышал первый выстрел, когда, перескочив через стену, огибал машину Элис. Он успел заметить и саму Элис, бегущую в сторону церкви, но времени на то, чтобы остановиться, у него не было. Он увидел распахнутую переднюю дверь дома и высокую фигуру Тобиаса Реншоу, направившего на себя ружье. Через мгновение его голова взорвалась, превратившись в месиво из костей и крови. Гарри подскочил к телу еще до того, как оно рухнуло на землю.
Внезапно внимание его привлек резкий крик. На верху лестницы стояла Милли, вся в крови и кусочках чего-то серого. Поперек лестничной площадки лежало тело женщины. При виде знакомого лица малышка сделала шаг вперед, опасно приблизившись к верхней ступеньке. Гарри взбежал по лестнице и подхватил ее на руки. Потом он обернулся. У подножия лестницы, в каком-то метре от тела Тобиаса, лежала молодая женщина в фиолетовом свитере. Пока он смотрел, на ее черные ресницы упала снежинка. Глаза у нее были синими, какими он их и помнил.
Февраль принес на торфяники еще больше снега, и мужчины трудились с раннего утра, расчищая дорожку от церкви к кладбищу. Но даже после этого траурная процессия двигалась по ней очень осторожно.
Следуя тихим командам распорядителя похорон, шестеро человек, которые несли гроб, сняли его с плеч. Розы на крышке задрожали, когда его опустили на толстые веревки, растянутые над могилой. Гарри выпрямился и потер ладони. Они были холодными как лед.
Пожилой священник, который занял его место в этом приходе и будет оставаться здесь, пока не пришлют постоянную замену, начал речь:
— Господь наш Всемогущий соизволил забрать из этого мира душу усопшей сестры нашей…
Молодая женщина умерла не в день зимнего солнцестояния, не в ту ночь, когда Джо Флетчер был возвращен родителям. Ее травмы были серьезными, но в течение нескольких недель существовала твердая надежда на ее выздоровление. Однако сразу после Нового года она подхватила какую-то инфекцию, которая быстро превратилась в пневмонию. Ее сильно поврежденное тело не имело сил бороться, и десять дней назад она умерла. Когда Гарри узнал об этом, в нем тоже что-то умерло.
Только когда гроб начали опускать в яму, Гарри понял, что напротив него стоит Элис. Возможно, он видит ее в последний раз. Их семья уезжает из Гептонклафа, это дело ближайших недель. Синклер Реншоу, которому все еще грозило полицейское расследование и санкции, был намерен, тем не менее, удержать свою власть над этим городом. Он сделал Флетчерам щедрое предложение относительно дома, и они его приняли.
С мальчиками все было хорошо. Элис постоянно уверяла в этом всех, кто ее спрашивал. Их новый психиатр постоянно напоминал, чтобы они больше разговаривали, признавались, если были напуганы, и были честными, когда начинали злиться. А в остальном… Не следует рассчитывать на чудеса, нужно просто время.
Из Флетчеров только Милли, похоже, осталась такой же, как всегда. Казалось, она с каждым днем становится все более шумной и жизнерадостной, словно энергия, исчезнувшая у остальных членов семейства, нашла свой выход в ней. Гарри иногда думал, что без Милли эта семья просто не смогла бы пережить последние несколько недель.
Рядом с Элис, держась за ее руку своей непомерно большой ладонью, стояла ее новая крестная дочь — Хэзер Кристина Реншоу. В начале нового года на своей последней службе в качестве священника этого прихода Гарри окрестил Хэзер. Служба была короткой, и на ней присутствовали только оставшиеся члены семейства Реншоу — Кристиана, Синклер и Майк, а также, по их настоянию, Элис и мальчики Флетчеров. Хэзер, или Эбба, как Гарри мысленно называл ее, сейчас проходила курс лечения. К сожалению, полностью восстановить урон, нанесенный годами пренебрежения ее здоровьем, было невозможно, но лекарства смогут ей помочь. И что еще важнее, закончилось ее заключение в старом Доме аббата.
Краем глаза Гарри заметил какое-то движение на склоне холма. Майк Пикап, который до этого был в церкви, не пошел с траурной процессией. Сейчас он стоял перед могилой, ставшей новым пристанищем для его Люси, могилой, принявшей теперь и ее мать. Тобиас, словно поверженный король, лежал в одном из каменных гробов их фамильного мавзолея.
Священник закончил говорить и взглянул на Гарри, который с трудом заставил себя улыбнуться. Распорядитель похорон обошел всех с ящичком земли. Люди брали эту землю и бросали ее на гроб. Один за другим пришедшие на похороны уходили вверх по холму, и вскоре у могилы почти никого не осталось. Незнакомый Гарри мужчина, высокий и крепко сбитый, пробормотал что-то невнятное, отошел на несколько шагов, оглянулся на остававшихся у могилы и повернул в сторону долины.
