Сквозь прорези смотрели темные глаза. Аркадий был вынужден признать, что момент выбран Максом весьма удачно: здесь его удостоверение его же и погубит.
— Он лжет, — ответил Аркадий.
— Что его машина разбита? Что мой друг убит? — в шуме голосов на лестнице шепот Макса звучал еще более эффектно. — Ренко — опасный человек. Спросите, убивал ли он кого-нибудь. Видите, он не отрицает.
— Кто был ваш друг? — спросил сквозь маску тот, что поменьше. Хотя Аркадий не видел лица, ему показалось, что он уже слышал этот голос раньше. Может быть, какой-нибудь милиционер или чей-то телохранитель?
— Боря Губенко, бизнесмен, — ответил Макс.
— Боря Губенко? — охраннику, казалось, было знакомо это имя. — И близкий был друг?
Макс поспешил ответить:
— Нет, не близкий, но он пожертвовал собой, чтобы я попал сюда, и факт остается фактом, что Ренко зверски убил его и пытался сделать то же самое со мной. И вот мы здесь, в окружении фото— и телерепортеров из разных стран. Весь мир сегодня смотрит на эти ступени, и вы не можете позволить, чтобы рядом находился агент реакционных сил Ренко. Главное — убрать его с глаз долой. Если вы по ошибке всадите ему пулю в спину, для человечества не будет большой потери.
— Случайно я этого не делаю, — заверил его охранник.
Макс шагнул в сторону, чтобы двинуться дальше, но ему преградили путь.
— Я же говорил, что у меня здесь коллеги.
— Знаю, — охранник скинул маску. Это был Бено, внук Махмуда. Его смуглое лицо осветилось улыбкой. — Вот мы и пришли сюда на случай, если попробуешь к ним присоединиться.
Тот, что покрупнее, потянул Макса за борт пиджака.
Бено сказал:
— Мы и Борю искали, но, если Ренко о нем позаботился, тогда мы возьмемся за тебя. Начнем с того, что спросим о наших двоюродных братьях, которые были убиты в твоей берлинской квартире.
— Ренко, о чем он говорит? — спросил Макс.
— А потом поговорим про Махмуда и Али. У нас целая ночь, — добавил Бено.
— Аркадий! — взмолился Макс.
— Но из-за того, что через час здесь станет опасно, — продолжал Бено, — мы потолкуем в другом месте.
Макс высвободился из пиджака и побежал по диагонали вниз по ступеням. Внизу он поскользнулся, врезался в цепочку ветеранов-афганцев, удержался на ногах и стал проталкиваться сквозь толпу верующих, окруживших священника. Чеченец покрупнее погнался за ним. Бено невозмутимо махал группе лиц, стоявших в толпе, и показывал в сторону Макса. Его белую рубашку было хорошо видно.
Бено посмотрел на Аркадия:
— Ты остаешься? Здесь пахнет кровью.
— У меня здесь друзья.
— Уведи их, — Бено надвинул на лицо шапочку и поправил прорезь для глаз. Спустился на один шаг.
— Если не уходишь… удачи тебе!
И растворился в толпе.
Аркадий поднялся наверх, где все было залито морем света, как раз в тот момент, когда в окружении телохранителей с пуленепробиваемыми щитами появился очередной оратор. В окружении камер он пробыл ровно столько, чтобы сообщить, что на крышах соседних зданий видели снайперов. Он нырнул назад, а журналисты встали поближе к свету, чтобы просмотреть свои записи.
Через некоторое время вышла Ирина и осталась на улице.
— Приехал, — сказала она.
— Я сказал, что буду.
Ее глаза ввалились от усталости и в то же время радостно блестели.
— Стас внутри, на втором этаже. Звонит в Мюнхен. Связь до сих пор не прервана. Он сейчас ведет передачу.
Аркадий сказал:
— Тебе надо было остаться вместе с ним.
— Ты хочешь, чтобы я ушла?
— Нет. Я хочу быть с тобой.
В небе появилось больше трассирующих пуль, а громкоговорители тщетно продолжали призывать к полному затемнению. Однако, несмотря на это, кое-где засветились огоньки сигарет. «Истинно русское затемнение», — подумал Аркадий. По реке приближался рокот моторов, и у противоположного берега показались фонари колонны катеров. Женщины во внешней линии запели, часть толпы подхватила песню, раскачиваясь в такт, так что в темноте людская масса казалась поверхностью моря или колышущейся на ветру травой.
— Давай побудем с ними, — сказала Ирина.
Они спустились по ступеням, прошли сквозь кольцо афганских ветеранов, мимо рядов вновь зажженных свечей. На инвалидных колясках прибыло новое пополнение ветеранов, продернув сквозь спицы колес цепи. Женщины прикрывали их зонтиками. «Вот это был настоящий парад, когда они двигались сюда», — подумал Аркадий.
— Давай походим, — сказала Ирина. — Я сюда еще не спускалась. Хочу посмотреть.
Люди, словно на ярмарке, сидели, стояли, медленно расхаживали туда-сюда. Аркадий был уверен, что у каждого из них в памяти останутся совсем непохожие воспоминания. Одни будут говорить, что вокруг Белого дома царила атмосфера спокойствия и целеустремленности; другие будут вспоминать все это, как какой-то удивительный спектакль. Если будут живы.
Всю свою жизнь Аркадий избегал шествий и демонстраций. Это был первый случай, когда он пошел вместе с толпой по доброй воле. Он был уверен, что то же самое можно сказать и о других москвичах, собравшихся здесь: о небритых и безоружных строителях баррикад. О женщинах-врачах, которые ухитрились раздобыть бинты из пустующих больничных подсобок. О робких аппаратчиках, которые, положив на землю портфели, взялись за руки и образовали кольцо. Вокруг Белого дома было полсотни таких колец.
У него возникло желание посмотреть каждому в лицо. И не только у него. Вдоль рядов ходил священник, отпуская грехи. Аркадий заметил художников, рисовавших белым карандашом портреты на черной бумаге и раздававших их на память.
Тайна не в том, как мы умираем, а в том, как живем. Мужество, данное нам природой, прячется, увядает, исчезает бесследно. С годами мы становимся все более одинокими. Но в данный момент, этой ночью, держа в своей руке руку Ирины, Аркадий чувствовал, что он в состоянии перевернуть мир.
В другой его руке оказался лист бумаги. Погляди на это лицо, оно тебе знакомо — то самое, с которым ты родился. Сквозь шум дождя нарастал свист вращающихся винтов. Над головой пролетел вертолет, выпустив осветительную ракету — свет зажженной спички в глубине колодца.
МАРТИН КРУЗ СМИТ
Мартин Круз Смит родился в 1942 году в Пенсильвании, окончил Пенсильванский университет. Автор романов „Ночное крыло“, „Как пуля“, „Ворота конюшни“ и других, изданных во многих странах и удостоенных ряда престижных премий. Наибольшую известность принесла писателю трилогия „из советской жизни“ — романы „Парк Горького“, „Полярная звезда“ и „Красная площадь“.
Автор не точен: орган, созданный в декабре 1917 года (во главе с Дзержинским), носил название ВЧК — Всероссийская чрезвычайная комиссия.
До свидания! (нем.)
В переводе на русский название улицы звучит как «улица Королевы».
Свободно (нем.).
Выход! (нем.)
Нет входа! (нем.).
Английский сад (нем.)
Этим же словом немцы называли и сотрудников Службы государственной безопасности ГДР.
