самым потолком.
Рэд спустил ноги с койки. Ныли кости – результат десятидневного пребывания на железном полу. Ныла распухшая челюсть, по которой врезал здоровяк в комбинезоне, но сейчас Локко совершенно не думал об этом.
На стуле лежал аккуратно свернутый спортивный костюм бежевого цвета, рядом примостились больничные тапочки. Рэд мельком оглядел себя. На правой руке, с которой он сцеживал кровь, белела свежая повязка. На режиссере была голубая пижама, и он торопливо снял ее и надел спортивный костюм.
Значит, пока он был без сознания, кто-то отмыл его и поместил в палату. Где же он?!
«Там же, в подземелье, – откликнулся внутренний голос. – Ты же видишь, окон тут нет…»
Рэд обратил внимание на очки, лежавшие в центре стола. На нем же стоял кувшин с чашкой, оба предмета были из пластика. В кувшине была вода.
«Он не из стекла, – мысленно отметил Рэд, наливая в чашку воду. – Никакого стекла в помещении, чтобы не пораниться. Или не порезать своих тюремщиков…»
Поднеся к носу чашку, он осторожно понюхал. Действительно вода.
Рэд жадно выпил, смахнул ладонью с губ капли, затем прошествовал в туалет.
– Даже не помню, когда в последний раз сидел на унитазе, – вслух произнес он. Зеркало в санузле отсутствовало, как и иные стеклянные предметы.
После этого он принял душ, тщательно помыл голову (в душевой кабинке лежал миниатюрный кусочек мыла, пахнущего мятой), вытерся полотенцем и вышел в комнату. Подергал хромированную ручку двери. Заперто.
«А ты что думал? Что сейчас выйдешь и улыбающаяся медсестра проводит тебя к выходу?» – мысленно усмехнулся режиссер.
Взгляд Локко уперся в зеленую кнопку рядом с дверью, от которой вверх по стене шел провод. Недолго думая, он нажал на пластиковый кружочек и с удовлетворением услышал протяжный звонок.
– Сейчас сюда зайдет Эх с бензопилой, – сказал Рэд, приглаживая мокрые волосы. – А Ох скажет, что он ошибся и чаша все еще не полная… И останутся от Рэда Локко хрен да яички…
В коридоре раздались неторопливые шаги, и по спине режиссера пробежала дрожь. Застыв в напряжении, он уставился на дверь. Через секунду щелкнул замок, и внутрь вошел приземистый мужчина в темно-синем халате врача. Нижнюю часть лица незнакомца плотно закрывал респиратор. В руках он держал пластиковый поднос с миской и стаканом, заполненным чем-то темно-красным.
– Как вы себя чувствуете? – без предисловий спросил мужчина. Голос был низким, с хрипотцой, как у заядлого курильщика.
Он поставил поднос на стол и встал возле двери. Рэд нерешительно посмотрел на еду. В миске тоже что-то было, судя по всему, какой-то суп.
– Нормально, – осторожно ответил он. – Где я?
– У вас сотрясение мозга. Ушиб плеча, – начал врач. – Выбит передний зуб, травмирован соседний, но это вы и сами знаете. Немного воспалилась поврежденная вена, но рану обработали. Все это в целом не опасно. Кроме того, у вас обезвоживание. Возвращаться к прежнему режиму питания нужно постепенно. На столе бульон из индейки и сок из овощей – морковь со свеклой.
«Слава богу, свекла, – внутренне хмыкнул Рэд. – А то что-то уж слишком этот сок на кровь похож…»
– Два дня вы будете питаться только этой едой, – продолжал незнакомец. Он вынул из кармана халата сложенный вдвое листок. – Вот рекомендованная диета и лекарства, которые нужно будет принимать. На прием пищи у вас десять минут. Потом я вас провожу.
Оставив на столе рекомендации, он быстро вышел, прикрыв за собой дверь.
Рэд сел за стол, посмотрел на еще теплую миску с золотистым бульоном. От него исходил одуряющий запах свежесваренной птицы. Проглотив слюну, режиссер схватил ложку и принялся жадно есть. Съежившийся за дни вынужденной голодовки желудок с благодарностью принял этот скромный обед. Выпив сок, Рэд остался сидеть на стуле, терпеливо ожидая врача.
Вскоре в коридоре вновь послышались шаги. Врач открыл дверь и молча кивнул Рэду.
Режиссер вышел за дверь. Некоторое время они шли по узкому коридору, который скудно освещался редкими лампами в железных сетках. Дойдя до конца коридора, они свернули направо, к лестнице, поднялись на один этаж выше, и незнакомец так же молча открыл массивную стальную дверь. Режиссер робко шагнул вперед, и дверь за ним тут же захлопнулась.
«А теперь займемся тобой, гомик!» – почему-то вспомнил он ехидные слова Оха, и его передернуло.
Это помещение было большего размера, нежели его так называемая больничная палата. Впрочем, и богатством интерьера она не поражала: громадный стол из состаренного дерева, приземистая тумбочка, кожаный облезлый диван у стены да компактный холодильник в самом углу комнаты – вот и вся обстановка. Стены в комнате были оклеены светло-серыми обоями, на полу – точно такой же расцветки слегка истрепанный ковролин.
Рэд уселся на диван и закинул ногу на ногу. Только сейчас он обратил внимание, что на противоположной стене размещен огромный широкий экран, разделенный на прямоугольные секции. Из всех секций мерцала только одна, и он напрягся, узнав в ней свою палату. Вон, даже поднос с пустой посудой еще не убран…
Словно опровергая его мысли в нерасторопности персонала, в комнату вошел тот самый врач, проводивший Рэда сюда. Быстро оглядев палату, он взял поднос и так же стремительно ушел.
Щелкнул замок, и стальная дверь открылась. Рэд вздрогнул, увидев вошедшего.
«Таро, мать его…»
В дверях стоял невысокий крепкий мужчина лет сорока с круглым лицом и аккуратной бородкой-испанкой. На нем были камуфляжные штаны и мятая футболка с обрезанными рукавами, обнажавшими мускулистые руки, до локтей покрытые цветными татуировками. Голову мужчины украшала кепка, небрежно повернутая задом-наперед. При виде режиссера губы писателя растянулись в широкой улыбке:
– Привет, Рэдюшечка! Рад тебя видеть! А я, грешным делом, боялся, что ты вместо Юрика повесишься!
Локко вскочил с дивана с перекошенным от ярости лицом:
– Ты… писатель хренов! Твоя шутка с изнасилованием… перешла все границы, гаденыш!
– Ладно, будет тебе, – посмеиваясь, сказал Евгений. – Ведь круто было, правда?
Но Рэд, похоже, так не считал. Подойдя вплотную к Таро, он в бешенстве смотрел на писателя, который хоть и был шире его в плечах, но на полголовы ниже.
– И я тебе не гомик, понял?! Сам ты педик! – бросил ему в лицо Рэд.
Таро, не переставая улыбаться, слегка пригнулся, изображая боксерскую позу.
– Рэд, не советую тебе сейчас махать кулаками. Я гляжу, у тебя уже пары зубов нет. Ты же не хочешь лишиться остальных?
– Ты… сука ты, – в бессильной ярости выдавил Локко.
Таро снова рассмеялся, опуская руки.
– Как легко тебя вывести из себя, дружище… Впрочем, наверное, режиссеры все такие. Расслабься. Это всего лишь часть игры. Ты же сам говорил, что
