Ситуацию с признанием они не обсуждали, избегая даже намека на нее. Вика не хотела принимать реальность, в которой Антон любил ее не как друга. Но уверить себя в обратном не получалось. В памяти непрошено всплывали события, говорящие о его чувствах. Но Вика тогда не могла даже помыслить о такой вероятности, она вообще всего этого не замечала. Оглушенная его признанием, сбитая с толку, она понимала лишь одно – она не может ответить ему взаимностью. Но и смелости открыто сказать об этом ей недоставало.
В телефонном разговоре теперь Антон ограничивался общими фразами, а Вика, чувствуя что-то похожее на вину, старалась говорить более воодушевленно, иногда даже заискивающе, от чего потом ей становилось тошно. Ей хотелось как-то поддержать его, ободрить. Но его тон от этого становился жестче. И, вспомнив фразу: «Не унижай жертву своим запоздалым сочувствием»44, она оставила эти попытки.
Постепенно для Вики общение с Антоном наполнилось тяжестью и неизменным неприятным осадком, сохраняющимся еще несколько дней после их разговоров. Она чувствовала возникший барьер между ними, отдаление вкупе с неприятным холодком. Но больше всего ее удивляло постепенно появившееся в Антоне высокомерие, уничижительная оценка всех людей без разбора. И еще она заметила, что для него начался период обесценивания: все темы сводились к материальным ценностям. Антон теперь, после года работы, оценивал, например, уровень семейного благополучия исключительно в цифрах: совокупный доход участников ячейки общества, наличие активов в виде квартиры, дачи, машины и полезных связей. А когда Вика приводила в качестве аргумента счастливую семейную жизнь его же родителей, он сразу переводил разговор на другую тему.
Хвастаясь своими крупными приобретениями: машиной, поездкой в Таиланд, соскальзывал в сравнения: «Я не Шурик (тот самый друг-одноклассник, у которого родился второй ребенок) – я не понимаю, как можно детей заводить, когда ты сам на ноги не встал. Сколько он зарабатывает? Да это смешно. Плодят нищету. Думать надо было раньше. В крестные меня зовет. Знаю зачем: чтобы подарки хорошие дарил». Тут Вика не выдерживала: «Антон, я знаю Шурика и жену его, у них хорошая семья! Да, они не доучились, потому что первый ребенок появился и Шурику пришлось пойти работать. Но у них прекрасные отношения. Я видела их вместе, они заботятся друг о друге, о дочери, и выглядят влюбленными, как раньше. Да и к тебе относятся хорошо, другом тебя по-прежнему считают».
Подобные стычки стали происходить все чаще и чаще. Вика избегала разговоров с Антоном, не поднимала трубку, «забывая» потом перезвонить. И общение прекратилось.
Когда Вика наведывалась домой, Антона она не видела. До нее доходили новости от общих знакомых, что он меняет девушек как перчатки, купил квартиру в центре Донецка, крайне редко бывает у родителей и окончательно перестал поддерживать связь со старым другом и его семьей. Вика каждый раз расстраивалась, узнавая подробности о новом образе жизни Антона. Встреч с ним она не искала, но мысленно конструировала возможное неожиданное их пересечение. Что тогда будет? Как эта встреча пройдет? Ей не хватало того, прежнего Антона, с его потоком разговоров обо всем на свете. Антона, на которого всегда можно было положиться, с кем можно было поделиться своими мыслями, взглядами на жизнь.
На исходе третьего года взаимного молчания ей приснился сон, вернее, серия похожих снов об Антоне. В них он метался, что-то искал, о чем-то просил, а потом застывал на месте и не двигался. Вике и раньше снился Антон, но те сны быстро забывались, оставляя грусть. Она рассказала об этом Кнопке, которая, как всегда внимательно выслушав, поставила диагноз:
– Повторяющиеся сновидения. Свидетельствуют о какой-то нерешенной проблеме, которая уже стучится, но не осознается человеком до конца.
Вика удивленно смотрела на подругу:
– Но… вроде как ОН там мучается, а не я.
Кнопка, выдохнув, решила ответить просто и прямо:
– Звони ему. Возможно, с ним что-то происходит.
Вика несколько дней не решалась набрать его номер, а потом написала короткое СМС: «Привет. Как ты? Снился мне». Не успела она закрыть приложения в телефоне, как тот, вибрируя, зазвонил.
– Привет! Ты у родителей? Я приеду вечером, после работы. Сможешь? У тебя все хорошо? – Поток вопросов сыпался на Вику. Она только улыбнулась и ответила:
– Да.
Среди «активов» Антона за период его работы в ведущей компании Украины значились:
1) Успешный карьерный рост: от менеджера по продажам в Донецком регионе до начальника отдела, а потом и департамента.
2) Квартира в центре Донецка.
3) Евроремонт в квартире с привлечением лучших дизайнеров.
4) Новая машина известной японской марки, белого цвета.
5) Возможность и посещение три-четыре раза в год различных заграничных курортов.
6) Дорогие швейцарские часы.
7) Язва желудка.
8) Невроз навязчивых состояний.
9) Бессонница.
10) Молоко вместо виски «Jim Beam».
Они неприкрыто рассматривали друг друга.
– Ты изменился, – Вика не могла понять, в чем именно, но перед ней стоял совершенно другой человек. Похожий на Антона, но вместе с тем было в нем что-то новое, отталкивающее. Может быть, искусственная доброжелательность, уже привычно встроенная в улыбку, и оценивающий взгляд с ног до головы и обратно, впервые примененный к ней?
Пока Вика размышляла, глядя на этого похудевшего, загорелого, самоуверенного молодого человека в дорогом костюме, он привычным, хорошо знакомым ей жестом поправил волосы, и у нее на душе немного потеплело. Она узнала в этом своего Антона.
– Ты тоже другая, – он продолжал рассматривать ее так, как будто она попросила оценить ее новый наряд.
Вике это не понравилось, она, нахмурившись, не отводила от него возмущенного взгляда. Антон, казалось, не замечал ее реакции.
Он подчеркнуто галантно распахнул перед ней дверь машины. Она забралась на переднее сиденье, игнорируя его руку помощи. Весь вечер они медленно колесили по знакомым улочкам. Антон то и дело останавливался, иногда посередине дороги, обдумывая какое-то высказывание Вики или погружаясь в собственные мысли, а потом плавно жал газ, и скольжение продолжалось. Было в этом что-то пафосное и естественное одновременно. Как будто в этом городе они были одни и, предаваясь неспешным размышлениям, текли густой массой, заполняя собой пустынные вечерние улочки.
Возвращаясь к этой встрече, к своим ощущениям тогда и сейчас, анализируя их, Вика не сразу уловила ту пропасть, которая разделяла их с Антоном сейчас. Он говорил привычно много, но без какой-либо конкретики. Общие фразы, философские вопросы, и все это с чувством, с силой, нервно, но все равно абстрактно. Так, будто беседовал с собой наедине или с незримым внутренним наставником, пытаясь разобраться в чем-то, найти ответы. Но ответы постоянно ускользали, запутывая его все больше и больше. Тягучий тон размышлений сменялся жесткими, рубленными топором принципами:
– Я говорю своим подчиненным: ты работаешь не на себя, ты работаешь на хо-зя-и-на. А, значит, что скажут, то и будешь делать, либо вали отсюда на все четыре стороны. Скажут выйти на работу в субботу – улыбаемся и машем – выходим и работаем. Скажут, что ты дурак, – соглашаемся и приносим извинения. Все. И это правильно.
Говорилось это в каком-то запале маниакальной веры. Вика, захлебнувшись от возмущения, негодования, хотела обрушить на эти безумные установки свой гнев отвращения и разнести их к чертовой матери! Но ей хватило нескольких секунд, чтобы всмотреться повнимательнее в лицо Антона, говорящего эти ужасные, постыдные, уничижительные вещи, и мгновенно остыть, и даже заледенеть. Он ее не услышит. Это она поняла четко и ясно. Тролли разбили зеркало, и один осколок достался Антону. Вика обмякла, отстранилась, глядя в боковое окно на редких прохожих. Тело наполнилось тяжестью бессилия. Антон продолжал диалог с самим собой. Теперь Вика, выпав из круга, со стороны наблюдала за ним. Звук как будто сделали тише, а потом совсем отключили, и она с болью и непониманием следила за спектаклем одного актера. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя в большей изоляции, чем сейчас. Постановка «Гамлета» – хаотичное метание несчастной души по сцене. Да, похоже, только пошло, мелко, грубо, тошнотворно.
Подъезжая к дому Вики, он вдруг стал беззаботный, веселый, принял вид человека, у которого все в жизни складывается отлично.
– А я спрашивал, куда ты едешь отдыхать?
– Нет, – коротко ответила Вика.
– Ну и куда? Таиланд? Гоа? Или банально в Турцию?
– В горы. Мы с друзьями едем в Крым. Горный поход.
