со стены кислородную маску.
— Фосген! — прокричал он между глубокими вдохами. — Эвакуация! Эвакуация!
Чандхари была последней, кто покинул комнату. Она не спеша вышла в коридор, где на нее налетели, чуть не сбив с ног, коллеги, в панике бегущие к выходу.
Ее тонкие губы расплылись в улыбке. Похоже, она была довольна достигнутым эффектом.
В лаборатории пахло анестетиком и чем-то сладким.
Росток знал, что умирает, но причиной тому были не пробирки, которые дала ему Чандхари. Метиленхлорид находился только в одной из них — в той, которую он разбил о стену. Доктор заверила, что его пары при комнатной температуре являются очень слабым ядом. Однако сенсор все равно зафиксировал их, так как по составу они совпадали со смертельно опасным фосгеном, и сработала сигнализация. Во второй пробирке с ложной этикеткой содержалась инертная синяя жидкость. Нагрев ее на пламени, Росток почувствовал разве что запах, как от кленового сиропа. Но те, кто смотрел на монитор, наверняка решили, что он получил фосген.
Следуя инструкциям Чандхари, он продолжал неподвижно лежать на полу, изображая труп. Словно проводил генеральную репетицию того, что вскоре ждало его. Росток изо всех сил старался не двигаться, даже когда центральная сигнализация отключилась. Из динамиков в соседних комнатах доносилось завывание сирены, эхом раздаваясь в коридорах. Мигали красные лампы.
Звук сирены был прерван механическим голосом:
— Угроза заражения! Эвакуация! Это НЕ учебная тревога! Всем срочно покинуть здание!
Росток, по совету Чандхари, подождал 15 секунд, пока все здание не охватила паника.
В коридоре открывались двери, ботинки стучали по полу и кулаки — по дверям.
Механический голос вновь прервал сирену:
— Угроза заражения! Эвакуация! Это НЕ учебная тревога! Всем срочно покинуть здание!
Военный, охранявший лабораторию, открыл дверь и окликнул Ростка, но, вероятно, увидев протянутые ноги, решил, что звать второй раз не имеет смысла. К тому времени Росток был уверен, что никто уже не смотрит на экраны мониторов.
Он медленно поднялся с пола. Токсин Распутина распространялся в организме, и потому даже это простое движение далось нелегко. Следуя указаниям Чандхари, он открыл стеклянную дверцу, за которой висел химкостюм. Расстегнув молнию на защитном чехле, шагнул внутрь мешковатого пластикового облачения. Кислородная маска и баллон оказались тяжелее, чем он думал. Однако возможность побега вернула Ростку силы. Он водрузил баллон на спину, поправил ремни и накинул на голову прорезиненный капюшон. Затем проверил маску. Следуя инструкциям, открыл предохранительный клапан на баллоне. Через трубку начал поступать холодный кислород с металлическим привкусом. Росток чувствовал себя астронавтом, который готовится выйти в открытый космос.
Чандхари рассказала, что в здании 625 регулярно проходят учебные тревоги. Однако, как и в случае настоящей катастрофы, люди начнут паниковать, забудут все инструкции и первым делом станут спасать жизнь. Так было на заводе «Юнион Карбид» в Бхопале, и теперь история повторялась. Чандхари сумела предсказать реакцию сотрудников; ее обман с двумя пробирками сработал.
Росток поспешил присоединиться к толпе, в панике бегущей по коридору. Здесь было как минимум десять работников в таких же костюмах, как у него. С лицом, скрытым кислородной маской и капюшоном, он направился к стальным дверям, которые на время эвакуации были открыты. Механический голос продолжал повторять сообщение о тревоге. Все бежали к выходу.
Ворота обеих оград были тоже широко распахнуты.
Росток бежал вместе с толпой, пока не достиг парковки. Удостоверившись, что поблизости нет Шермана, Росток подошел к своей машине, снял неудобный костюм и бросил его на заднее сидение. Перед ним со стоянки выезжали еще две машины. Военный отпрыгнул с пути, не сделав ни малейшей попытки остановить Ростка.
Охранники у главных ворот тоже были предупреждены и занимались тем, что задерживали всех въезжающих. На выезд пропускали без проверки личности.
К тому времени, как Росток доехал до окраин Фредерика, уже прозвучала общая тревога. Местные спасательные службы действовали согласно плану реагирования в случае ЧП. По всем полосам в сторону Детрика ровным потоком ехали машины «скорой помощи», биологической защиты, пожарные и полицейские. Выли сирены, водители сидели с угрюмыми лицами. Только через некоторое время они обнаружат, что тревога ложная. А когда заметят, что тела Ростка нет, он будет уже в Пенсильвании.
Росток включил рацию: диспетчеры городов, который он проезжал, вызывали все свободные отряды в Форт Детрик, где было объявлено чрезвычайное положение.
Росток позволил себе расслабиться, лишь когда пересек границу штата. Он сбросил скорость и остановился у закусочной возле дороги. Взял кофе и с ужасом понял, что его пальцы не ощущают тепла пластиковых стаканчиков. Глаза болели от метиленхлорида. Нужно было постараться не потерять сознание и не въехать в дерево на обочине. Он сможет добраться до Миддл-Вэлли лишь через три часа.
И там, если в нем еще останется жизнь, Росток, возможно, сумеет разоблачить одного из убийц Ивана Даниловича.
Однако если он не протянет так долго, ему нужно будет оставить предупреждение о токсине, которым заражена рука.
Он съехал на обочину и достал мобильный телефон. Пришлось потрудиться, чтобы онемевшими пальцами набрать номер полицейского участка Миддл-Вэлли. Токсин оказал свое действие в том числе и на органы речи, поэтому дежурному оказалось трудно понять Ростка. Он, впрочем, узнал его голос и решил, что медленная и путаная речь — последствие выпивки, после чего посоветовал Ростку поехать домой и проспаться. С той же реакцией Росток столкнулся на горячей линии отдела новостей «Канала 1». Он набрал номер мобильного Николь. Как и следовало ожидать, никто не ответил. Он попытался позвонить Уинфилду, и тоже безуспешно. Допив второй стакан кофе, Росток отправился дальше на север.
В часе езды от Скрантона он начал кашлять кровью. Потеря чувствительности передалась от пальцев ладоням. Стопа на педали газа тоже перестала ощущаться. Почему он все еще ехал? Зачем? Если доедет до Миддл-Вэлли, то в виде ходячего трупа, зомби. Впереди ждала только смерть. Росток подумывал о том, чтобы остановиться на обочине и дать токсину сделать свою работу тихо, не подвергая угрозе жизни других водителей. Если ему хоть чуть-чуть повезет, он умрет быстро, как Альцчиллер или Зиман. Он опустил окна, чтобы его тело обдувал горный ветер.
Не так он представлял себе конец жизни, однако готов был принять его. Православная вера обещала жизнь после смерти. Интересно, распространялось ли это на тех, кто отрекся от веры, как это когда-то сделал Росток? И если так, то что его ждало? Староверы сказали бы, что его там встретят родители и дед, и на них не будет следов тех страданий, что им пришлось вынести
