– Что-то случилось, Паскаль, да?
– Абсолютно ничего. Я сейчас вернусь, – быстро ответил он. Потом, избегая взгляда Шолла, вышел через боковую дверь в служебный коридор, по которому деловито сновала прислуга. В зале приемов он нырнул в альков и попробовал по радиотелефону связаться с отелем «Борггреве». Никто не отвечал.
Выключив радиотелефон, он вышел, небрежно кивнув охраннику у парадного подъезда. Гости уже начали прибывать. Вот из лимузина вылез бородатый коротышка Ганс Дабриц и протянул руку высокой, поразительно тонкой фотомодели лет на тридцать моложе его. Держась в стороне, фон Хольден вышел на улицу. Переходя дорогу, он заметил проезжавших в лимузине мимо него Конрада и Маргариту Пейпер. За ними следовал длинный хвост машин, ожидавших своей очереди, чтобы проехать в ворота. Если бы фон Хольден попробовал воспользоваться своей машиной, ему потребовалось бы минут десять, чтобы выехать из ворот. А сейчас десять минут казались ему вечностью.
В нескольких десятках футов, через улицу, он заметил Гертруду Бирманн, выходящую из такси, толстые щиколотки ее ног вылезали из-под коротковатого зеленого плаща военного покроя. Ее простая одежда вызвала недоумение охраны, к чему Гертруда Бирманн отнеслась спокойно, предъявив вместе с приглашением и свой хороший характер. Такси, в котором она приехала, все еще стояло у тротуара, ожидая просвета в потоке транспорта, чтобы развернуться. Фон Хольден быстро подскочил к нему, открыл дверцу и опустился на заднее сиденье.
– Куда едем? – спросил шофер, через плечо взглянув на поток машин с горящими фарами, направляющимися в ворота.
Сегодня днем, побывав в объятиях Джоанны в ее комнате в доме на Гаупт-штрассе, фон Хольден сразу провалился в сон. И хотя он спал лишь несколько минут, к нему снова вернулся старый кошмар. Истерзанный страхом, он с криком проснулся, обливаясь потом. Джоанна хотела успокоить его, но он оттолкнул ее и бросился в ванную, под холодный душ. Холодная вода быстро привела его в чувство, и он попробовал отогнать от себя мучительные мысли. Напрасно. Предчувствие несчастья вернулось. Еще один приступ страха он почувствовал, когда взялся за телефонную трубку, чтобы связаться с голубым «фиатом». Для страха не было причин, но еще до того, как он набрал номер, его охватило чувство тревоги: произошло что-то непоправимо опасное…
– Я спрашиваю, куда ехать? – повторил таксист. – Может, поездим по кругу, пока решите, куда вам надо?
В зеркальце заднего вида фон Хольден увидел лицо шофера. Совсем молодой, лет двадцати двух, не больше, блондин, улыбается и жует резинку… Что за дурацкий вопрос – его пассажир может назвать один-единственный адрес.
– В отель «Борггреве», – сказал фон Хольден.
Не прошло и десяти минут, как такси повернуло на Борггреве-штрассе и резко затормозило. Улица была перекрыта машинами: пожарными, полицейскими и «скорой помощи». Фон Хольден издали увидел языки пламени, взметнувшиеся в ночное небо. Это именно то, что он и должен был увидеть, если все шло как задумано. Однако, не связавшись с агентами, нельзя узнать, что же произошло.
Внезапно сердце фон Хольдена неистово забилось и он покрылся холодным потом. Сердцебиение нарастало, и ему казалось, что его грудь сжата тисками. Объятый ужасом, он хватал воздух ртом и, чувствуя, что теряет сознание, вцепился в сиденье. Словно из бездонного колодца до него донесся голос водителя. Тот спрашивал его о маршруте, поскольку по распоряжению полиции машины должны были объезжать место происшествия. Фон Хольден потянулся к воротнику, пытаясь ослабить галстук, потом откинулся назад и наконец перевел дыхание.
– В чем дело? – Таксист полуобернулся и через плечо взглянул на него.
Рядом остановилась машина «скорой помощи». Ослепительный свет фар словно ножом полоснул по глазам, фон Хольден вскрикнул, закрыл глаза рукой и отвернулся.
Вот тут это и началось. Перед ним замелькали пронзительно яркие, красные и зеленые полосы, они метались вверх и вниз в каком-то зловещем ритме. А внутри него самого заходили ходуном огромные дьявольские поршни. Глаза фон Хольдена закатились, язык застрял в глотке, не давая дышать. Никогда еще сон не был таким явственным – и таким чудовищным.
Убежденный, что умрет, если не выберется из машины, фон Хольден толкнул дверцу. Рывком открыв ее, он с усилием сполз с сиденья и оказался в темноте ночи.
– Эй! Куда вы? – крикнул таксист. – Черт побери, вы думаете, я вас бесплатно вожу?
Улыбающийся, жующий жвачку парнишка вдруг превратился в злобного стяжателя.
Тут только фон Хольден заметил, что таксист – женщина. Свободного покроя жакет и убранные под кепку волосы поначалу ввели его в заблуждение.
Тяжело дыша, фон Хольден уставился на нее.
– Знаете, где Берен-штрассе? – спросил он.
– Да.
– Дом сорок пять.
* * *
Фары встречных машин освещали их лица. Шнайдер был за рулем, Реммер сидел рядом, а Маквей и Осборн – сзади. Мазь покрывала обгоревшую правую щеку и нижнюю губу Маквея. Волосы Реммера были опалены до самых корней, а левая рука сломана в нескольких местах; это случилось, когда через секунду после взрыва рухнула часть потолка. Тут же, на месте происшествия, Осборн не хуже фельдшера туго перевязал Реммеру руку, а тот хорохорился, что еще повоюет, раз может ходить. В памяти стоял Нобл, когда его забирала «скорая»: две трети обгоревшей кожи на теле, над головой капельница с физиологическим раствором. Казалось, он одной ногой уже был в могиле, однако, с трудом приоткрыв глаза, прохрипел через кислородную маску: «Пластиковая взрывчатка. Какие же мы кретины…» Потом с неожиданной силой зло добавил: «Найдите их! – Глаза его сверкнули. – Найдите и уничтожьте!»
Шнайдер так резко повернул руль, что Реммер едва усидел на месте. Обернувшись к Маквею, он сказал:
– Знаете, мы не удивим Шолла. Служба безопасности тотчас известит его о нашем появлении.
Маквей смотрел в окно и не отзывался. Нобл прав. Они действительно безмозглые кретины, угодившие в западню. Но они были озабочены тем, чтобы добраться до Каду раньше группы; времени оставалось мало. По идее, им следовало явиться к нему с отрядом морской пехоты, а не с полицейскими, или вызвать по крайней мере спецотряд департамента полиции Берлина. Но они не сделали этого – и из четверых именно Нобл сполна заплатил за все. То, что погибли немецкие копы, тоже бесило Маквея. Но теперь уже ничего не поделаешь. Единственное утешение, если оно возможно, – то, что четверо из группы убиты. Может, идентификация трупов хоть что-то прояснит.
– Служба безопасности не только оповестит Шолла – убежденно продолжал Реммер, – нас просто не пустят на порог. Охранники заявят, что ордер на арест Шолла отнюдь не дает нам права вторгаться в его владения. Мы не сможем арестовать его, если нам не дадут встретиться с ним.
– Скажите охранникам, – предложил Маквей, – что при малейшей попытке помешать нам мы заставим начальника пожарной команды заблокировать здание. Если и это не поможет – придумайте что-нибудь еще. На то вы и полицейский, а они всего-навсего охранники.
Он резко повернулся к Осборну и близко наклонился к нему. Лицо Маквея было обезображено страшными ожогами, но глаза его светились решимостью. Он проговорил быстро и уверенно:
– Шолл может все отрицать или изображать неведение, но, узнав, кто вы, равно как и то, что вся эта история началась из-за вашей драки с Альбертом Мерримэном в Париже, предположит, что Мерримэн рассказал о нем вам, а вы рассказали мне. Но он не знает – или, по крайней мере, я думаю, что не знает, – насколько тесно наше сотрудничество во всем остальном. Если даже сообщение охранников насторожит его, он все равно удивится, увидев нас, поскольку уверен, что мы мертвы. К тому же Шолл тщеславен и будет обескуражен тем, что мы прервали празднество. Вот на это я и рассчитываю. По причинам, о которых мы можем пока только догадываться, сегодняшний прием очень важен для Шолла, и он попытается как можно скорее избавиться от нас и вернуться к гостям. Вот этого-то мы ему и не позволим. Тут он озвереет, а уж мы позаботимся о том, чтобы он озверел еще больше.
Осборн растерянно посмотрел на Маквея.
– Я не совсем вас понимаю.
– Мы расскажем Шоллу все, что знаем. Об убийстве вашего отца, о скальпеле, который он изобрел, о том, чем занимались другие люди, убитые в том же году, что и он. И невзначай подбросим ему информацию, которой не располагаем, но сделаем вид, будто нам все известно. Наша задача – нажать на него так, чтобы он раскололся. Мы будем трясти его, пока он не признается в заказных убийствах. – Маквей внезапно взглянул на Реммера. – Сколько бригад поддержки вы вызвали?
– Шесть. Еще столько же ждут наших инструкций. Наготове еще и полицейские в форме – на случай массовых арестов.
