— У меня по пуле на каждого из вас. — С этими словами Фетисов схватил Майкла за воротник и рывком поставил на ноги.
Потом повернулся к Бушу.
— Привет, — произнес он по-русски. — Как дела, ковбой?
Но Буш не отвечал, его глаза горели ненавистью к человеку, который предал их всех.
По лицу Фетисова по-прежнему струилась кровь, стекая на изорванную форму. Он обвел взглядом поверженных противников и улыбнулся: все израненные, измученные и безоружные. Больше им надеяться не на что.
— Надо было прикончить вас еще в России, тогда это было бы куда менее болезненно…
— Товарищ! — произнесли у него за спиной.
— Что? — отозвался он по-русски.
— Как ты можешь?
— Как я могу что?
В затылок Фетисова уперлись дула двух пистолетов.
— Отпусти его.
Оглянувшись, Майкл увидел высокого русского. В татуированных руках тот сжимал по пистолету. Речин стоял неподвижно, с мертвым, холодным взглядом на искаженном лице. Голос его звучал бесстрастно.
Фетисов убрал пистолет от головы Майкла и бросил его на землю.
— Ты сюда явился только ради меня?
Речин заставил Фетисова отойти на три шага назад. Он не смотрел больше ни на кого, целиком сосредоточился на русском, как будто они находились наедине в запертой комнате.
Майкл отодвинулся. Все замерли, наблюдая за происходящим. Майкл не знал, что означает эта бесстрастность в голосе и взгляде Речина, к лучшему это или к худшему.
— Ты украл у меня надежду, Николай, ты лишил надежды моего сына, — произнес Речин таким тоном, как будто Фетисов буквально вырвал у него из груди сердце. — Ты опозорил свой мундир, свою страну. Ты человек без чести, — закончил он.
— А вы, товарищ Речин, значит, специалист по вопросам чести?
— Нет, Николай, ты знаешь, по каким вопросам я специалист. — И без дальнейших разговоров Речин выстрелом разом из двух стволов разнес голову Фетисова.
После этого он принялся разглядывать друзей Майкла и по очереди наставлять стволы то на одного, то на другого.
Майкл посмотрел ему в глаза.
— Теперь тебе нужен я?
Речин промолчал.
— Отпусти их, — попросил Майкл, указывая на своих друзей. — Пусть это будет только между нами.
— Это твой отец? — Речин указал на Стефана.
Тот лежал, ослабевший из-за раны в плече.
Майкл кивнул.
Речин несколько мгновений смотрел на Стефана, потом произнес:
— Позаботься о нем.
Майкл перевел взгляд на отца. Сьюзен, склонившись над ним, зажимала рану. Майкл повернулся было опять к Речину, но тот уже исчез.
— Кто это был, черт побери? — спросила Сьюзен.
— Еще один из этих. На наше счастье, он точил зуб не на нас. В общем, уже неважно.
Майкл бросился к отцу.
— Как ты?
— Если остановим кровотечение, то все в порядке. — Стефан встал, рукой прижимая рану.
Майкл многозначительно посмотрел на Буша и Симона.
— Что такое? — отозвался Буш, предчувствуя нехорошее.
— Нужно вернуться в главное здание.
— Зачем? — не понял Буш.
Симон не нуждался в объяснении; он уже собирал разбросанное вокруг оружие.
— Ты принес ее сюда? После всего, что я говорил? — Голос Симона звучал ровно и спокойно, но в нем безошибочно узнавалась ярость. — Где она?
Симон бросил Бушу винтовку, а Майклу — пистолет.
Майкл опять заговорил со Стефаном.
— Сможешь двигаться?
— Если надо, смогу и лететь.
— Где что? — не поняла Сьюзен. — О чем он?
Уже на бегу, когда вся пятерка во весь опор неслась к особняку Джулиана, Стефан объяснил ей:
— Настоящая шкатулка, «Дерево жизни». Она в замке.
Джулиан смотрел на изображение лаборатории на экране монитора. Сейчас монитор показывал лишь статический «снег». Ему предшествовала яркая оранжевая вспышка. Позже до замка донесся рокот взрыва. Секунды три Зивера сидел неподвижно, затем в припадке ярости от сознания, что его обманули, вскочил со стула. Позвонил в медицинский корпус. На звонок не отвечали. Ясно, что и там тоже что-то стряслось. Джулиан швырнул трубку. Все разваливается на глазах. Он считал, что это было так умно с его стороны — заманить Майкла в ловушку. А в итоге этот вор надул его, помешал достичь цели, отрезал путь к успеху и выживанию. Глядя на портрет матери, Джулиан заходился от ярости.
Он попытался взять себя в руки, навести порядок в мыслях, успокоиться. Майкл выкрал из Либерии настоящую шкатулку, в этом нет сомнений, это и Мартин подтвердил. Но после этого он затеял игру в наперстки, стал ловко перемещать шкатулку из одного места в другое, так что в итоге никто не знал, где она на самом деле находится. А ведь, скорее всего, она где-то на самом виду, только это никому не приходит в голову.
Майкл оказался умнее, чем Джулиан предполагал; все это время, своими поддельными шкатулками вводя в заблуждение и Сьюзен, и даже Мартина, он где-то держал настоящую. А учитывая, что он никому и ничему не доверяет — не полагается даже на надежность самолетного сейфа, — можно предположить, что держал он ее при себе.
Достигнув некоторой ясности в мыслях, Джулиан стал думать о том, как бы он поступил на месте Майкла. Он вызвал в своем сознании образ шкатулки, представил себе ее форму, размер, свойственную ей текстуру. В каком месте лучше всего спрятать такой предмет?
И вдруг он все понял. Бросившись вон из библиотеки, Джулиан взлетел на третий этаж. Пересек холл, ворвался в кабинет переговоров и, замерев у стола, улыбнулся счастливой улыбкой, после чего разразился хохотом. Какое остроумное решение! И как до сих пор он все усложнял, без надобности ища далеко, когда до разгадки было рукой подать.
Схватив со стола аптечку, Джулиан повертел ее в руках. Преисполненный благоговения, спустился обратно в библиотеку и положил коробочку на стол. Машинально сев, снял крышку и стал разглядывать медицинские принадлежности.
— Сукин сын, — бормотал он, выбирая из коробки вату, бинты и шприцы.
Действуя ножом для разрезания конвертов, Джулиан отодрал верх от фальшивой крышки. Показалась шкатулка. Отделив куски пластика от ее боковых стенок, он полностью высвободил драгоценный предмет. На крышке были пятнышки оранжевого, но рисунок узнавался безошибочно. Сверху было выгравировано «Альберо делла вита» — «Дерево жизни».
Усевшись в кресло, он быстро соединился по интеркому со всеми номерами.
— Всей охране немедленно явиться ко мне. Остальным — от поваров до врачей — вооружиться и занять оборонительную позицию внутри дома. Охраняйте каждое окно, каждую дверь, находясь внутри.
Рассеянно положив трубку, Джулиан погрузился в рассматривание шкатулки. Дыхание у него учащалось при мысли, что он на пороге спасения. Он чувствовал — в этой шкатулке сокрыт ответ на тайну жизни. Это та самая золотая коробочка с картины, что висела напротив его кровати в детстве. Миф, легенда, затерявшаяся в веках, наконец нашлась и в этот самый момент находится перед ним.
Лаборатория разрушена, но Джулиан знал, что ее можно восстановить. На это не уйдет много времени; чертежи, спецификации сохранились. Максимум месяц. Чтобы соорудить лабораторию, способную проникнуть в тайну шкатулки, он не пожалеет никаких расходов.
Джулиан посмотрел на замок… и потом еще раз на замок. Он отличался от своих собратьев: форма замочной скважины представляла собой не просто щель. Это было идеальное «X» поверх окружности. Что-то это ему напоминало, но он не мог припомнить, что именно.
Погруженный в размышления, Джулиан не сразу заметил, что в комнате полно охранников. Их было пятнадцать, и все с плеча целились в него. Он еще по инерции улыбался, когда понял, что они отнюдь не разделяют его радужное настроение. Джулиан опешил; сначала по его жилам пробежал холодок страха, но он быстро сменился гневом.
— Вы что, с ума посходили? — крикнул он.
Но ответа не последовало. Охранники окружали его, уперев приклады в плечо, с пальцами на курках, сжав губы, готовые в любой момент открыть огонь.
Джулиан переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, что ими движет. И тут он ощутил чье-то присутствие, молчаливое, но совсем близкое, и понял, что охранники целятся не в него. Медленно обернувшись, он увидел высокого человека, с глазами, налитыми кровью от ярости. Дула двух его пистолетов были в дюйме от головы Джулиана.
Джулиану стало нечем дышать. Он как будто угодил в мексиканскую разборку, при которой ни одна сторона не желает уступать, а он — заложник. Он не заметил, как этот человек вошел, — тот был совершенно бесшумен. Теперь он стоял спиной к стене и целился из двух стволов в Джулиана. В ситуации «между молотом и наковальней» — между убийцей и пятнадцатью жаждущими крови охранниками — Зивера, вцепившись в шкатулку, сделал попытку взять себя в руки.
