— А здешние не сделали ни единого выстрела.
— Что-то тут не так, — сказал Сэвэдж. Спина к спине они напряженно целились в противоположные концы коридора. Потом взяли немного вправо.
Сэвэдж оставлял на полу кровавые следы. Дойдя до правого крыла коридора, внимательно пересчитывая перегородки, они остановились у пятой комнаты справа, где…
…если бы на месте перегородки стояла дверь…
…и если бы это был Мэдфорд Гэпский Горный Приют…
…они бы добрались до комнаты Камичи.
— Выстрел из прошлого, — сказал Сэвэдж.
— Не понимаю.
Сэвэдж вдруг понял, что мямлит. Трясясь, он постарался взять себя в руки.
— Готов?
— Всегда готов.
— Прикрывай меня. — С высоко вздымающейся грудью Сэвэдж схватил край панели, рывком послал ее в сторону и отпрянул к стене, целясь в открытую дверь.
Отскочивший к другой стороне двери прицеливавшийся Акира — задохнулся.
У Сэвэджа глаза полезли на лоб.
Камичи… Шираи…
Имена смешались. Прошлое и настоящее стало реальностью. С единственной разницей.
Одетый в черное каратисткое ги, Камичи-Шираи сидел, скрестив ноги перед низеньким столиком, и пил чай. Пятидесятилетний, седовласый, несколько полноватый, с мягковатой линией нижней челюсти, бизнесмен-политик поднял голову и внимательно взглянул на пришедших. При их внезапном появлении он даже не вздрогнул. Он не был ни удивлен, ни поражен, ни смущен. А просто вздохнул, поставил чашку и кивнул.
Положив на стол покрытые мозолями от постоянных занятий каратэ руки, он подался вперед и медленно встал.
— Наконец-то, — произнес он.
— Но как?.. — Сэвэдж вошел в комнату. — Где?.. Вам же было необходимо скрываться. На нашем месте могли оказаться наемные убийцы, вернувшиеся, чтобы…
Окаменев, Сэвэдж растерялся и замолчал. Он внезапно понял, что Камичи-Шираи говорил по-английски, и с еще большим изумлением осознал, что вопросы его бесполезны, никчемны. Потому что Камичи-Шираи ни секунды не был в опасности, и, следовательно, не было причины прятаться от кого-либо.
— О, черт, — только и смог выдавить Сэвэдж.
— Примите, пожалуйста, мои скромные поздравления. — Камичи поклонился. — И мое величайшее уважение. Вы действительно настоящие профессионалы. И вы до конца исполнили долг, следуя кодексу чести.
Сэвэдж выдохнул, указывая пистолетом:
— Нас вели сюда.
— Правильно.
— Но зачем?
— Если вы опустите оружие, я объясню, — сказал Камичи.
Но Сэвэдж продолжал целиться.
— Ну уж, нет. Говорите, не то я вас…
— Пристрелите? — Камичи поразмышлял над этим и пожал плечами. — Не думаю. Потому что в таком случае вы никогда не…
— Говорите! — пальцы Акиры дрожали на рукоятке и курке. — Мы когда-нибудь раньше встречались?
— В каком-то смысле.
— В каком еще, черт побери, смысле? — палец Сэвэджа стал медленно давить курок.
— Опустите, пожалуйста, оружие, — сказал Камичи. — Нам многое необходимо обсудить. — Он покачал головой. — Но я не чувствую себя… разговаривающим? Разговаривательным?.. Как бы получше выразиться… в общем, не предрасположенным к разговору в таких экстремальных условиях.
— А вот мне, знаете ли, как-то все равно, — сказал Сэвэдж. — Может быть, если я вас пристрелю, мои кошмары…
— Нет — Камичи пошел вперед. — Они не закончатся. А наоборот — станут преследовать вас еще яростнее. Без ответов на ваши вопросы вас всегда будут раздирать на куски. Сомнения. Бред. Это касается вас обоих. До конца жизни.
Сэвэдж спокойно направил пистолет в грудь приближающегося Камичи.
— Зато вы умрете.
— И вы будете удовлетворены? — Камичи почти уперся в дуло сэвэджского пистолета.
— Ни с места.
— Неужели, убив меня, вы обретете покой? Подумайте хорошенько. Что вам нужно больше всего? — Камичи схватил пистолет Сэвэджа. — Ответы?
— Да. Но сейчас мне первым делом нужно, чтобы вы убрали руку с моего пистолета! До того, как я!.. — Сэвэдж выдернул дуло из пальцев Камичи, посмотрел в его темные немигающие глаза и опустил пистолет, краем глаза заметив, что Акира все еще целится. — Итак, ответьте на вопрос. Мы раньше встречались?
— Я бы предпочел ответить на другой вопрос, на тот, который вы не задали. — Камичи повел Сэвэджа в коридор. — Вас зовут…
Окруженный фантомами, призраками, Сэвэдж позволил Камичи вести его, понимая, что Акира пятится перед ними, направив пистолет японцу в грудь.
— Вас зовут… Хотите узнать, как вас зовут? — спросил Камичи, когда они дошли до коридора.
Сэвэдж решил поверить слову друга и бывшего напарника по SEALs, убитого в проулке Вирджиния-Бич.
— Меня зовут Роберт Дойль.
Камичи выглядел разочарованным.
— Вы знаете больше, чем я думал.
— Я мог бы еще сказать: “Роджер Форсайт”, но это вряд ли, потому что этим именем я пользовался в кошмаре, а все, что происходило в кошмаре — точнее, не происходило, — неправда.
— Ага, вы пользовались именем Роджера Форсайта по надобности. Как псевдонимом.
— Это я тоже принял во внимание, — ответил Сэвэдж. — Человек, которого я видел в кошмаре, — он назвался Филиппом Хэйли — гнался за мной в Токио. Преследуя меня в храме Мэйдзи, он не переставая называл меня Роджером Форсайтом. А когда я не отозвался на это имя, он крикнул: “Дойль!” Я тогда решил, что если бы он попытался позвать меня на публике, то сначала использовал бы ненастоящее имя, а уж после того, как увидел, что я на него не реагирую, рискнул бы крикнуть настоящее.
— Проницательно, — сказал Камичи.
— Так кто он такой?
— Его настоящее имя, разумеется, не Филипп Хэйли. Точно так же, как и Роджер Форсайт — это его псевдоним.
— Я спросил, кажется, кто он?
— Ваш связной из ЦРУ.
— Кто?
Когда Сэвэдж задохнулся, услышав ответ Камичи, один шок наложился на другой. Потому что он услышал звук трения дерева о дерево. Повторяющийся. Частично совпадающий. По всему коридору открывались перегородки. Из комнат выходили люди — японцы — в костюмах, с оружием.
— Положите, пожалуйста, на пол ваши пистолеты, — сказал Камичи.
Акира резко гаркнул что-то по-японски. Камичи ответил очень спокойно и повернулся к Сэвэджу.
— Ваш товарищ говорит, что скорее пристрелит меня.
— И в этом он не одинок, — сказал, Сэвэдж прицеливаясь. — Если эти люди сделают хотя бы шаг, вы станете трупом.
— А я-то думал, вам нужны ответы, — покачал головой Камичи. — И, кроме того, если вы меня убьете — они убьют вас. И какой в этом будет прок? Нет, думаю, вам будет лучше подчиниться.
Японцы сделали вперед очень осторожный шаг. Сэвэдж прыгнул за спину Камичи. Чувствуя оглушительный стук крови в висках, он прижался спиной к стене и упер ствол пистолета Камичи в череп. Акира моментально оказался рядом, направив пистолет на приближающихся людей.
— Значит, Хэйли — мой связной из ЦРУ? — спросил Сэвэдж.
— Значит, вы не знаете, что работаете на Управление?
— А разве по моим вопросам не заметно?
— Отлично. Уловка удалась, — сказал Камичи. — А вы? — спросил он Акиру. — Вы-то хоть поняли, что работали на японскую разведку?
Акира совершенно обалдел.
— Ага, — сказал Камичи. — Интересно. Значит, план остается неизменным.
— Сукин ты сын, что ты с нами сотворил? — Сэвэдж со всей силы вдавил дуло пистолета в череп Камичи. Мечтая раскрошить его в мелкие кусочки.
— Вы сами ответили на свой вопрос. Несколько раньше.
— Когда? Как?
— Я привел вас сюда, — ответил Камичи.
— Начинаю понимать, — произнес Акира. — Сегодня. Вам ничего не грозило.
— Верно. А можете объяснить, почему?
Голос Акиры звучал так, словно его тошнило.
— Трупы. Столько… Это место… не подвергалось нападению. Убийцы не расстреливали всех этих людей. Потому что это были не убийцы. Эти люди… — Отвращение задушило Акиру, и он оборвал свою речь.
— Умерли по собственному желанию. Добровольно. Отважно. С честью, — сказал Камичи. — За своего даймио… за свою страну… за древние национальные традиции. И, разумеется, в первую очередь — за Аматерасу.
— Боже, — сказал Сэвэдж. Сознание завертелось. Казалось, коридор пошел полом вверх. — Черт, да ты ведь сумасшедший!
Японцы сделали еще шаг и подняли оружие. Сэвэдж схватился за костюм Камичи и потащил его к лестнице.
Акира нервно целился.
— Прикажите вашим людям остановиться. Иначе я вас убью. И их тоже.
— Но вы не понимаете! — Камичи казался странно спокойным, тревожно участливым. — Они готовы умереть, отдать свои жизни за даймио, за дух своего народа, за землю богов. Они хотят выполнить свое назначение, и соединиться с ками своих товарищей-самураев.
Сэвэдж задрожал. Он с ужасом понял размах безумия этого человека. И вспомнил резню в Джонстауне и последователей безумного вождя, которые были готовы сделать для него все, что угодно, даже заставили своих детей проглотить отравленный лимонад, а затем выпили его сами.
