Он вырвался из круга и обрушился на Линуса. Пришла его очередь заверещать и верещать так долго, пока хватало дыхания. В воздух взмыла струя крови, накрыв нас, как ливень.
В этот самый момент показался свет фонарей, и сразу несколько человек закричали:
– ФБР! Не с места!
ФБР?
Свет фонарей упал на демона, и в нем блеснул клюв, который полностью покрывала кровь, словно демон в ней искупался. Думаю, если бы они не начали по нему палить, он не стал бы их трогать. Но они открыли огонь, и, толкнув Шарлотту на траву, я накрыла ее собой.
Демон бросился на федералов, и они начали умирать. Я изо всех сил заорала:
– Пули не помогут! Молитесь! Молитесь, черт возьми, молитесь!
Я попыталась подать пример, и обнаружила, что наконец смогла вспомнить “Отче наш”. Мой голос подхватил сначала один человек, потом другой. Я слышала, как кто-то читает “Благослови меня, Господь, ибо я согрешил”. Еще кто-то молился не по-христиански. Думаю, это был индуизм, но в любой религии есть свои демоны. И в любой религии есть молитвы. Все, что нужно, это вера. Ничто не прибавляет старой доброй религиозности, как настоящий живой демон.
Держа в пасти человеческое тело, демон поднялся. Шея у человека была сломана, и демон длинным тонким языком ловил текущую кровь. По крайней мере, он никого больше не пытался убить.
Молитвы во тьме становились все громче, а я готова была поспорить, что никто из присутствующих еще никогда так горячо не молился – ни в церкви, ни за ее пределами. Развернувшись на своих кривых ногах, демон направился ко мне. Шарлотта бормотала следующую молитву. Кажется, это была Песнь Песней. Забавно, чего только не вспомнишь в состоянии стресса.
Вытянув в мою сторону длинный палец, демон заговорил низким голосом, таким проржавевшим, будто им пользовались совсем не часто.
– Свободен, – проскрежетал он.
– Да, – ответила я громко. – Ты свободен.
Клюв с залитой кровью головой, похоже, дрогнули. Всего на миг мне показалось, что я вижу человеческое лицо – чистое и почти сияющее, но я никогда не смогу сказать этого наверняка.
– Благодарю, – гулко сказал он и исчез.
Федералы были повсюду. Один из них накинул на плечи Шарлотте куртку с надписью сзади “ФБР”. Я помогла ей сесть и натянуть куртку, которая доходила ей до середины бедер.
Иногда так удобно быть маленькой. Одним из федералов оказался Мейден. Я в полном изумлении уставилась на него.
Улыбнувшись, он опустился рядом с нами на колени.
– С Даниелем все в порядке. Он выкарабкается.
Шарлотта вцепилась ему в рукав.
– Что они сделали с моим мальчиком?
Его улыбка исчезла.
– Они собирались забить его до смерти. Я вызвал подкрепление, но… Они мертвы, миссис Зееман. Они никогда больше не причинят вам зла. Мне так жаль, что я не оказался там сегодня раньше, и не помог вам обоим.
Она кивнула.
– Вы спасли жизнь моему мальчику, ведь так?
Опустив глаза, Мейден помедлил, затем кивнул.
– Тогда не извиняйтесь, – сказала она решительно.
– Интересно, что федеральный агент делал под прикрытием помощника шерифа в таком маленьком городке? – поинтересовалась я.
– Меня отправили к Уилксу, когда здесь начал крутиться Найли. Это сработало.
– И вы вызвали копов штата, – сказала я утвердительно.
Он кивнул.
– Ага.
Подошел еще один агент, и Мейден откланялся.
Я чувствовала приближение Ричарда. Чувствовала, как они скользят меж деревьев. И поняла, что некоторые из них, по крайней мере, не в человеческой форме.
Подозвав агента, который отдал Шарлотте свою куртку, я тихо сказала:
– В лесу несколько вервольфов. Они друзья. Идут на помощь. Не дайте никому в них стрелять, ладно?
Он уставился на меня.
– Вервольфы?
Я укоризненно посмотрела на него.
– Я же не знала, что в дело собирается вмешаться ФБР. Мне было нужно подкрепление.
Последнее замечание заставило его рассмеяться, и он пошел предупреждать остальных, чтобы они не хватались за оружие и не открывали огонь по вервольфам. Не думаю, что они были по этому поводу счастливы, но спорить никто не стал.
Рядом с нами присела женщина в униформе “Скорой” и принялась осматривать Шарлотту, светя ей в глаза фонариком и задавая дурацкие вопросы, по примеру, знает ли та, какое сегодня число и где она находится.
Ричард появился неожиданно, все еще в человеческой форме, но в одних джинсах и ботинках. Шарлотта бросилась из моих рук в его объятья и снова зарыдала. Поднявшись, я оставила Шарлотту в распоряжении ее сына и медиков.
Но не успела я отойти, как меня за руку схватил Ричард. Он смотрел на меня снизу вверх, и в свете луны блестели слезы.
– Спасибо тебе за маму.
Сжав его ладонь, я оставила их. Если я срочно от них не уйду, то опять заплачу.
Ко мне подошел еще один врач “Скорой”.
– Вы Анита Блейк?
– Ага, а что?
– С вами хочет поговорить Франклин Найли. Он умирает. Мы ничего не можем для него сделать.
Я последовала за ним, чтобы поговорить с Найли. Тот лежал на спине. Они наложили тугую повязку, пытаясь остановить кровь, но он был буквально изодран. Я встала так, чтобы он мог видеть меня, не прикладывая к этому усилий.
Облизнув губы, он дважды пытался заговорить прежде, чем у него получилось.
– Как ты прошла в круг?
– Он должен был удерживать зло в себе, или не пускать внутрь. Я – не зло.
– Ты поднимаешь мертвых, – прошептал он.
– Я некромант. Меня всегда мучил вопрос, где это на шкале между добром и злом, но как оказалось, Бог не имеет ничего против.
– Ты вошла в круг, не зная, что для тебя это безопасно?
Он хмурился и был очевидно растерян.
– Не могла же я сидеть и смотреть, как Шарлотта умирает.
– Ты бы принесла себя в жертву ради нее?
Секунду или две я размышляла над вопросом, потом ответила.
– Именно об этом я не думала, но я не могла позволить ей умереть, если у меня была возможность ее спасти.
Он поморщился, прикрыл глаза, потом снова посмотрел на меня.
– И не важно, какую цену пришлось бы заплатить лично тебе?
– Думаю, так, – пожала я плечами.
Он смотрел мимо меня, его взгляд уже не мог сфокусироваться.
– Экстраординарно… экстраординарно…
Он выдохнул с последним звуком и отошел в мир иной. Ребята из “Скорой” набросились на него, как стервятники, но он умер. У них так и не получилось заставить его снова дышать.
Около меня возник бледный Джейсон.
– Анита, Натаниель умирает.
– То есть?
– Он поймал две пули в грудь, когда люди начали стрелять в демона. Федералы знали, кем был Линус, поэтому пользовались серебряными пулями.
– О, Боже, – я схватила Джейсона за руку. – Веди.
С обеих сторон от него были врачи. Опять повязки, кроме того, они установили освещение. В белом свете кожа Натаниеля касалась бледной как воск. Его росой покрывал пот. Когда я опустилась рядом с ним на колени и постаралась пробраться между врачами, его светлые глаза меня не увидели.
Я позволила медикам меня оттеснить, уселась в траву и слушала, как Натаниель пытается дышать сквозь две дыры в груди. Его подстрелили не плохие парни. Он попал под перекрестный огонь хороших. Дурацкий несчастный случай. Он умирал только потому, что в неправильное время стоял в неправильном месте. Но я не дам его забрать какому-то случаю. Не потеряю еще одного близкого человека из-за плохого момента.
Я оглянулась на Джейсона.
– Марианна здесь?
– Я посмотрю, – и он нырнул в царящий на поляне хаос.
Спина Натаниеля выгнулась вверх. Воздух выходил с режущим слух звуком. Он лежал на спине, пугающе неподвижный. Один из врачей покачал головой и поднялся. Собрав оборудование, он пошел помогать другим.
Я ползком подобралась на его место около Натаниеля, и посмотрела на оставшегося врача. Это была женщина, со светлыми волосами, забранными в хвост.
– Вы можете что-нибудь сделать?
Она посмотрела на меня.
– Вы друг?
Я кивнула.
– Близкий?
Я кивнула снова.
– Мне очень жаль, – сказала она тихо.
Я решительно мотнула головой.
– Нет, я не дам ему умереть.
Я не была злом. Что бы я ни натворила в жизни, но моя вера все еще были чиста. Когда я произносила слова, они были такими же настоящими, как тогда, когда я много лет назад вспоминала их на рождественском представлении. И эти слова все еще трогали меня. Я никогда не сомневалась в Боге. Я сомневалась в себе. Но может быть, Бог был намного более милосердным, чем я это допускала? Появились Джейсон с Марианной.
Схватив ее за руку, я торопливо попросила:
– Помоги мне вызвать мунин.
Она не стала спорить и опустилась рядом со мной на колени.
– Вспомни ощущение его тела. Вспомни его улыбку. Запах его волос и кожи.
Я кивнула.
– Он пахнет ванилью и мехом.
Я стояла рядом с Натаниелем на коленях, касаясь его кожи, которая уже начала холодеть. Он умирал. Меньше всего я сейчас чувствовала влечение. Мне было грустно и страшно. Склонив голову, я начала молиться. Я молилась, чтобы открыться Райне. Молилась, чтобы открыть глаза, посмотреть на Натаниеля и почувствовать вожделение. Это была самая дикая вещь, о которой я когда-либо молилась, но стоило хотя бы попробовать. Я ощутила ту меру спокойствия, которое находило на меня иногда во время молитвы. Это не значит, что ты получишь то, о чем просишь, но это действительно означает, что кто-то слушает и слышит.
