Эдуард Веркин
День повелителя пираний (Сборник)
Глава 1
АКАРИНА ПАРАЗИТОФОРМЕС БУХАНКИНУС
Тоска приложила бинокль к глазам и сказала:
– Вижу.
– Буханкин? – спросил я.
– Угу, Буханкин. Сеньор Гелий Буханкин собственной гадкой персоной. А на шее у него банка на веревке... с чем-то... Сейчас получше посмотрю.
Тоска принялась вертеть окулярами, фокусироваться. Я отвалился на спину, почесал пузо и стал глядеть в небо. А что еще делать на пляже приличному человеку? Только в небо глядеть.
В небе было хорошо. Сплошная термоядерная благодать. Ласточки мелькали, стрижи разные, самолет тянулся... Я привычно позавидовал пассажирам. Летят и горя не знают. А ты тут лежи, поджаривайся на солнце, изображай из себя свободноотдыхающего. И все из-за этого придурка Буханкина.
Провалился бы он в яму в какую-нибудь, что ли.
– Червяк натуральный, – сообщила Тоска, посмотрев в бинокль. – С глазками...
– Ну-ка, дай...
Тоска передала мне бинокль. Я всмотрелся в Буханкина.
Тощий Буханкин. Встрепанный Буханкин. Непричесанный Буханкин. Буханкин, явно перенесший в детстве рахит – нижние ребра довольно радикально заворачиваются к бровям.
Великий Буханкин. Бесноватый Буханкин. Яростный предводитель областных юных уфологов, искатель «Черного Принца», Несси, йети и других реликтовых гоминидов. Экзобиолог-любитель. Чудак-профессионал. Выдающаяся личность.
Выдающаяся даже без иронии – в позапрошлом году во главе группы единомышленников Буханкин погрузился на месяц в тайгу на предмет поиска южной границы Гипербореи[18]. Отмеченной вросшими в землю пирамидами, стартовыми площадками гиперборейских ВВС (они же НЛО), странными железными спиралями, изготовленными неизвестно из какого материала, но при нагревании отпугивающими мышей, крыс и недобрых астральных сущностей.
Гиперборею, НЛО и странные спирали очередная экспедиция Буханкина не обнаружила по вполне определенным объективным причинам, зато ею был открыт эндемичный подвид энцефалитного клеща. Эндемик неосмотрительно набросился на предводителя уфологов, однако был им пленен в честном бою, ослеплен маслом и проткнут раскаленной булавкой. После чего научно-популярно описан, забальзамирован и отправлен в Российскую академию наук, где неудачливое насекомое идентифицировали. И пришли к выводу, что это на самом деле неизвестный доселе вид – Acarina Parasitiformes Buchancinus. Buchancinus – это, значит, в честь Буханкина. Клещ был внесен во все международные классификаторы, а самому первооткрывателю выдали официальное свидетельство.
По этому поводу в газете «Вестник речника» была напечатана статья Буханкина «Записки об экспедиции», в которой юный энтомолог рассказывал о трудностях научной работы в полевых условиях и условиях недостаточного финансирования.
Фото гиганта науки с дипломом и увеличенным в сто раз чучелом клеща тоже в газете наличествовало.
Буханкин был знаменит.
А сейчас Буханкин чего-то вот задурил. И его мать просила, я бы даже сказал, умоляла меня понаблюдать за ее сыном. А вдруг он попал в дурную компанию? Раньше ведь он вроде бы не дурил...
Лично мое мнение было совсем другим, лично я считал, что Буханкин задурил давно, года в два от роду, но сердцу матери, как говорится, виднее. Мама Буханкина мне слегка знакома. Вернее, она знакома моей маме, они когда-то вместе работали. И вот буханкинская мать, наслышанная о нашем с Тоской маленьком предприятии, связалась со мной по телефону и попросила понаблюдать за сыночком. Сделать выводы. Составить отчет. Я согласился. От нечего делать.
Тоска тоже согласилась. Тоже от нечего делать.
И вот мы наблюдали за Буханкиным.
Буханкин на самом деле вел себя необычно. Раньше он все по лесам рыскал, искал геопатогенные зоны и следы энлонавтов. А сейчас его чего-то к воде потянуло, и уже почти три дня Буханкин лазил по берегам реки с различными рыболовецкими снастями. Но, что было странно, ничего не ловил. Бродил, смотрел, записывал что-то в блокнот.
Так что нам тоже пришлось поползать по зарослям шиповника и смородины – такова судьба скромного консультанта по общим вопросам.
Консультант по общим вопросам – это я. А Тоска – она моя помощница. У нас команда – я и Тоска, ну, мы людям помогаем иногда. Если вдруг что пропало, или происшествие странное, или кому-то помощь нужна, ну мы и помогаем. Неофициально. Сами себя мы называем громко – агентство «КиТ», это от Куропяткин и Тоска. Мне кажется, красиво. У нас вообще много приключений было, но рассказывать про них нет времени, так что я и не буду, прошу уж меня простить. Вернемся лучше к Буханкину.
К счастью, сегодня Буханкин по берегам не скакал, а направился прямиком к городскому пляжу. И в данный момент бродил по широкой мелкой и заросшей водорослями протоке, примыкавшей к пляжу со стороны сенокосов. Чего-то там высматривал на дне, задумчиво морщился. На шее у него действительно болталась банка с водой и каким-то диковинным существом в этой воде. Я присмотрелся получше – а вдруг, чем черт не шутит, в банке у Буханкина томится самый настоящий пришелец негуманоидного типа? С какого-нибудь там Сердца Карла[19].
Но это был не пришелец.
– Это аксолотль, – сказал я.
Я вернул бинокль Тоске.
– Что еще за аксолотль?
– Ну, ты даешь, – зевнул я. – Совсем классику не читаешь. Аксолотль есть личинка амбистомы. С ацтекского переводится как «играющий в воде».
– Кого личинка?
– Амбистомы. Это такая ящерица. А аксолотль ее личинка. Кстати, ты не прослеживаешь некоторую символику – аксолотль и Буханкин, Буханкин и аксолотль?
– Прослеживаю, – тоже зевнула Тоска. – Буханкин в самом деле похож на ящерицу. Или даже на личинку.
– Нет, я к тому, что он тоже играет в воде. Как дитя какое-то просто. Тоже мне древний ацтек...
Я закрыл глаза, представил ацтеков, представил их пирамиды, тут же мне стали представляться вампиры, пиштако, чупакабры и другая латиноамериканская нечисть, и я с представлением завязал. Буханкин все-таки лучше, Буханкин роднее. К тому же клопа открыл, вернее, клеща. Гелий Буханкин – большой ученый.
– Копье зачем-то взял... – Тоска комментировала действия нашего подопечного. – Ходит с ним...
Я предположил:
– Вероятно, в протоку зашли гигантские...
Я задумался, кто же именно гигантский мог войти в столь мелкую протоку. А пусть:
– Гигантские водомерки-мутанты. Но наша российская наука на страже! И вот он уже тут, ее скромный солдат. На передовом рубеже, с острогой наперевес, с пытливым умом, с дросселем...
– У него нет никакого дросселя, – возразила Тоска.
– У него внутренний дроссель. И вообще, твое дело не вступать в споры, твое дело наблюдать. Наблюдай.
Тоска возобновила наблюдение.
– Ходит... – докладывала она. – Смотрит. Копьем тычет...
– Грандиозная личность, – отвечал я. – Стоик.
– Жан Жак Руссо, – добавила не в тему Тоска. – Лупу достал...
– Чего? – не расслышал я.
– Увеличительное стекло, – уточнила Тоска. – Что-то в воде разглядывает. Что там может быть?
– Инфузории-туфельки, бычьи цепни, сальмонеллы, мотыль. Полезные существа, короче...
– Зачерпывает воду... нюхает...
– Совсем наш Буханкин ку-ку... – Я стряхнул песок. – С котлом окончательно раздружился... Стоит человеку открыть клопа, как он сразу впадает в манию величия. Как скучно все устроено... Клопооткрыватель...
– Завидуешь, – поддразнила меня Тоска.
– Чему завидовать? Подумаешь, таракана открыл. Плевал я на него. Плевал, плевал, плевал. Я говорю, с котлом раздружился...
На ногу Тоске уселась треугольная, похожая на французский истребитель строка. Тоска напряглась и стала медленно заносить над агрессором ладонь.
Главное, не упустить тот момент, когда строка растопырит челюсти и начнет вгрызаться. Чуть раньше – и она улетит, чуть позже – и выстрижет из тебя кусман мяса размером в квадратный миллиметр.
Хлоп!
Строка с добычей растворилась в воздухе.
– А когда он с ним дружился-то? – раздраженно ответила Тоска и потерла набухающий волдырь. – Надо его было в детстве лечить. Сейчас уже поздно... Слушай, у меня глаза заболели. Наблюдай за этим дурнем сам.
Тоска сунула мне бинокль.
Я стал наблюдать. Очень скоро, впрочем, мне надоело наблюдать за однообразным Буханкиным, и я переключился на окрестности. В окрестностях не было ничего интересного. Обычный пляж в будний день, народа не так уж много. Детишки бегают, то ли лагерь, то ли детский сад. В воду не лезут: воспитатели не пускают. Оно понятно, течение возле берега достаточно сильное, может запросто унести...
Задремал. Все это было так утомительно, что я задремал. Да и что с ним в этой луже случится...
– Вставай! – Тоска пихала меня в бок. – Вставай! Смотри!
Я проснулся и посмотрел. Буханкин вопил.
Его даже было слышно. Такое мерзкое мелкое верещание.
