Николай Гомолка - Лето в Калиновке

С верхушки дерева видно далеко-далеко, как с мачты корабля. Костя поднес ладонь к выгоревшим бровям и внимательно посмотрел в сторону озера. Оно начиналось почти за самой деревней. Только неширокая полоска огородов темнела между шумными калиновскими липами и синей спокойной водой.

Припекало солнце, и над медлительными, чуть заметными волнами тонким белесым маревом колыхался нагретый воздух. А там, где блестящая гладь подходила к горизонту, неведомо откуда, будто с поверхности озера, поднимались в небо мягкие облака. Мальчик живо представил себе, как они будут становиться все гуще и гуще, отяжелеют, нальются синевой и поплывут, чтобы закрыть непроницаемой завесой все небо. Потом сумрак разорвет звонкая острая молния — и хлынет ливень.

Костя повис на руках и заскользил по стволу липы, почти не касаясь ветвей, «по-матросски». Медлить не приходилось: перед дождем на охоту обычно выходят щуки!

Верхушка липы еще качалась, а мальчик уже выбежал из калитки, держа на плече весла, а в руке «дорожку» — длинный шнур с верткой золотистой блесной и рыболовным крючком.

Тенистая улица была тиха и пустынна. И только у самого поворота в проулок мелькнуло за деревьями выгоревшее голубое платьице.

— Наташа! — отчаянно закричал Костя.

Девочка удивленно оглянулась.

— Где Володька? — подбежав к ней, спросил мальчик.

Наташа пожала плечами, как бы желая показать, что ей совершенно непонятно, почему вдруг ее останавливают такими вопросами.

— А ну тебя! — нетерпеливо воскликнул Костя и повернул обратно. Но девочка ответила:

— Где ж ему быть? На озеро побежал.

— Так я и знал! — грустно протянул мальчик. — Никогда не подождет! Вот единоличник проклятый!

— Что? — грозно спросила Наташа. — Ты честное пионерское давал?

— Давал, — задиристо ответил Костя. — Подумаешь, какая сознательная! Мы договаривались, чтоб при нем не обзывать. А без него, что хочу, то и говорю…

Он лихо стегнул себя дорожкой по штанине и, вдруг вспомнив о причине своего беспокойства, почти жалобно попросил:

— Наташа, может, ты хочешь порыбачить? Я один не управлюсь: и весла и дорожка!

— Да ты что? — изумилась Наташа. — У меня дела. Я лен полоть иду. Это вы бездельничаете.

— Кто бездельничает? — вспыхнул мальчик. — Не бездельничаем, а отдыхаем… Для чего, по-твоему, государство каникулы установило?

Но девочка не стала спорить. Она повернулась на одной ноге, перебросила через плечо на грудь коротенькую черную косичку, показала Косте язык и убежала.

Мальчик сжал кулаки. Всегда вот так с этими девчонками! Чем лучше к ним относишься, тем больше нос задирают. Если бы он, Костя, был девочкой и парень доверил бы ему такое дело — управлять челноком, он бы…

Что бы он сделал, осталось неясным. Косте просто некогда было об этом раздумывать: щуки ждать не станут. Неужели придется мириться с Антошкой?

Вообще-то говоря, Костя собирался помириться с Антошкой еще позавчера. Поздним вечером мальчик лежал на диване и старательно жмурил глаза, чтобы не догадались, что он не спит. Начало разговора отца с матерью Костя прослушал — размышлял о том, как через много лет вернется домой командиром боевого корабля, как встретит Антошку и не подаст ему руки. Но тут отец весело воскликнул:

— Как раз наоборот, Марыся! Именно потому, что я прав, я пойду первым мириться с эмтээсовским директором. Когда маху дашь — трудно на мировую идти: и красней, и бледней, и пот со лба только успевай утирать… А так — шагаешь, а на душе легко: пусть директор глаза опускает!

Костя подумал, что слова отца как нельзя более подходят и к его ссоре с Антоном.

Давно уже не было такой ссоры или стычки — а вообще-то за Костей числилось их немало, — когда неправота Костиного противника была бы так очевидна. Костя шел по улице и никого не задевал, не трогал, не дразнил. Он собственными глазами видел, как Антон сорвал шапки с малышей Владика и Тимки. Не мог же Костя за них не вступиться!..

Когда тетя Аксинья, Антошкина мать, услышав вопли ребят, выбежала из дому и увела сына, несмотря на его отчаянное сопротивление, вся мелюзга подтвердила, что Костя был прав. Подумаешь, Тимка крикнул Антону: «Заноза!» Так ведь фамилия-то Антошкина по отчиму, дядьке Савосю, Занозин. Костина фамилия Дударь, и если бы он бросал в лужи шапки всех, кто называет его «дудкой», а то и «дудочкой», никаких луж не хватило бы на всем белом свете.

Позавчера Костя решил помириться с Антошкой. Он был прав, а Антон пусть опускает глаза. Но потом Костя передумал.

«Я-то знаю, что я прав, — рассуждал он, — но Антошка, может быть, и не знает. Подумает еще, что я к нему подлизываюсь…»

Вот почему Костя несколько минут колебался: зайти к Антошке или нет. Можно было бы, конечно, обойтись и без него, если б Володька не сбежал. Попробуй, найди его на озере… Да еще Наташка от Костиного предложения отмахнулась…

А дождь ждать не будет, того и гляди, пропадет зря время.

«Зайду, — подумал Костя. — Скажу прямо: так и так, не могу без тебя на рыбалке обойтись. Но все же знай: в воскресенье ты был неправ».

Антошка, видимо, следил за Костей, шагавшим к его дому, из-за забора. Когда тот вошел в калитку, Антошка пренебрежительно сплюнул сквозь зубы на землю — только у него одного во всей Калиновке это получалось так лихо — и, задрав нос, принялся рассматривать крону яблони.

— Здорово! — весело сказал Костя.

Антон продолжал рассматривать яблоню.

— Антошка, здорово, — повторил Костя.

Прошло некоторое время, пока хозяин повернулся в сторону гостя и недружелюбно заметил:

— Не беспокойся, я здоров. А тебе, верно, солнцем голову напекло, что, не спросясь, в чужую калитку лезешь, как медведь на пасеку.

Антон, видимо, рассчитывал на длительные переговоры. Но время уходило, и Костя выпалил разом:

— Мир на веки вечные, Антошка! Что было, то сплыло и не вернется! Побежали скорее. Щуки сейчас пойдут во какие! Только успевай тянуть. Видишь, гроза собирается.

— Над твоей головой! Если бы мать не помешала мне в воскресенье, я бы… — Он подступил к Косте! — Правильно ты сделал, что пришел сдачу получить… И за это, и за это. — Он показал на синяк под глазом и шишку над бровью.

— Я пришел мириться, — твердо сказал Костя, — и драться с тобой не хочу! — На всякий случай он все же выставил левое плечо вперед.

Антона поразило необычное миролюбие соседа.

— Ладно уж, — пробормотал он. — Я не фашист, чтоб на парламентера нападать. Видишь, как ни крути, а без Антона не обойтись. Пришел все-таки на поклон?!

Костя хотел ответить, как и полагалось в таких случаях. Но потом вспомнил: «А все-таки я прав, а не он. И не хочу я, чтобы мы врагами были. У Антошки, конечно, характер тяжеловатый, и малышей он тогда ни за что обидел… Но разве можно жить рядом и не разговаривать, не встречаться, не рыбачить вместе?..»

— Конечно, не обойтись, — улыбнулся Костя. — А зачем мне без тебя обходиться? Не с Володькой же компанию водить…

— Ага! — торжествующе заметил Антон.

Он хотел добавить еще что-то, но Костя вдруг подпрыгнул и, глядя на сереющую полоску неба, закричал:

— Медведь неповоротливый! Долго ты еще собираться будешь?! Все щуки разбегутся, пока мы тут с тобой…

Антон мигом оценил положение и бросился вслед за Костей к калитке.

И только уже на улице он солидно сказал:

— А за синяки ты мне еще ответишь. Скажи грозе спасибо, что тебя выручила!

Мальчики быстро шагали к озеру. Костя вообще не любил да, наверно, и не умел ходить медленно — почти всегда бегал. Антошка, человек другого склада — медлительный, неторопливый и в речах и в движениях, — на этот раз не отставал от товарища.

Яростно залаяла собака за низким заборчиком.

Удивительные существа эти собаки — не могут спокойно видеть, как кто-то торопится. Встревоженно закудахтали куры. Но вот и конец улицы. Она упирается прямо в светло-голубой заливчик озера.

Спокойное, с полированной поверхностью, озеро будто чуть-чуть наклонилось к небосводу. Вдали, за большими шапками ольхи, виднеется полоска реки — это Припять. Озеро — в стороне от реки, но зато соединяется с Припятью проливом.

Калиновка стоит на высоком берегу. А с трех других сторон — берега низкие и топкие, поросшие густыми тростниками.

Но вот и отмель. На белый, чисто вымытый песок лениво набегают волны. Мгновение — и лодка отвязана от столбика, из нее выплеснута вода.

Антошка невольно щурится от яркого зеркального блеска и молча вставляет весла в уключины. Костя ловко отталкивает лодку от берега и быстро прыгает на «банку», как называют моряки лавочку. Ну, а теперь за работу!