Еник то и дело подбегал к своему куруку и не успокоился, пока мастер на все руки, Франтишек, не снял с птицы шкурку и не протравил её, чтобы уберечь от моли и жуков-кожеедов[18]. Для этой цели лучше всего употреблять мышьяковое мыло, но, если его нет, достаточно натереть изнутри шкурку порошком мышьяка; дядя так и сделал.
— Признаться, чучела набивать я не умею, — сокрушался Франтишек. — Не дано человеку всё уметь. Пошлём-ка лучше это в Англию вместе с орхидеями — надеюсь, шкурка не пострадает в дороге: мышьяка я не пожалел.
Покончив с птицей, Франтишек рассказал усевшимся вокруг огня слушателям, что мексиканцы в древности выделывали из перьев куруку особые ткани, похожие на гобелены[19]; даже мантии вождей были сотканы из таких вот перьев.
В этот день Еник уснул счастливый и довольный, как никогда. И даже во сне над его головой кружили стаи куруку.
После ужина индейцы, по обыкновению, молча разошлись, но потом ещё долго шептались, усевшись вокруг костра.
— Кто он, этот большой чужеземец? — спрашивали они друг друга еле слышным, им одним свойственным шёпотом. — Он всё знает и всё умеет. Наверное, это волшебник, но добрый, из тех, кто никому не делает зла. Останемся с ним: он ещё никого из нас не обманул, и, кажется, служить у него будет не тяжело.
Так постепенно рассеивалось недоверие к европейцам.
Заметил это Еник. Во взорах индейцев, обращённых к нему, отчего-то стало больше ласки и тепла.
Утром Еник подбежал к краснокожим, протянул им руки и произнёс по-индейски приветствие, которому его научил Франтишек. Бронзовые лица осветились слабой улыбкой. Один индеец что-то ответил по-своему, а остальные согласно закивали.
С той поры Еник изо дня в день находил на своей постели свежие фрукты, но кто их приносил — так никогда и не узнал. Никто не признавался; только в глазах молчаливых, скупых на слова индейцев можно было прочитать ответ.
Глава девятая
Экспедиция готовится к походу на юг
Сбор орхидей продолжался своим чередом. Охотники всё глубже проникали в самое сердце джунглей. Индейцы научились распознавать новые виды орхидей, на которые раньше не обращали внимания, и срывали их теперь с большей осторожностью. Хосе тоже выпросил разрешение ходить в лес и каждое утро, сопровождаемый ленивым Плутоном, с корзинкой на плече отправлялся с отрядом; домой он, понятно, возвращался один, так как к приходу остальных ему надо было приготовить ужин.
Окрестности казались безопасными: ни ягуары, ни пумы не появлялись здесь; только змеи поминутно напоминали о себе; однако осторожный пешеход легко может избежать встречи с ними: достаточно постегать перед собой прутом, чтоб змея уползла в сторону и не отваживалась на бесполезную атаку.
Хосе никогда не возвращался из леса с пустыми руками — у индейцев обычно находились для него то зайчишка, попавший в силки, то спелые плоды. Индейцы везде умели отыскать следы, неприметные тропки, по которым зверьё ходило на водопой, и умудрялись так ставить ловушки, что даже самые чуткие животные их не замечали.
Возрастающее доверие белых и индейцев друг к другу благоприятно сказывалось на всём. Без надёжных помощников путешественники потратили бы уйму времени на подготовительные работы, а так все помогали друг другу и жили в мире и согласии, ни в чём не нуждаясь. Недоставало только развлечений.
Но однажды Франтишек вбил в ствол дерева крюк, а к ветке прикрепил длинную верёвку с кольцом на конце. Тот, кому удавалось изловчиться и набросить кольцо на крюк, удостаивался похвалы. Эта игра очень нравилась индейцам, и вскоре они научились накидывать кольцо почти без промахов.
Тогда Франтишек подвесил на конце крепкой верёвки шар, а на высокую скамеечку поставил чурбачки, наподобие кеглей. Игрок должен был точно пустить шар, чтобы одним ударом сшибить как можно больше чурбачков. Опять веселье, опять радость. Но самым любимым развлечением Вацлава и Еника была стрельба по мишени. Индейцы смастерили луки — конечно, забавы ради — и превзошли европейцев в меткости.
Как-то, роясь в своём чемодане, Вацлав нашёл губную гармонику и долгими вечерами развлекал всех нехитрой музыкой.
У путешественников были, конечно, и книги. Франтишек строго следил за тем, чтобы его юные спутники не забывали учить испанский язык.
Тем не менее на поверку оказалось, что к испанскому наречию, усвоенному ими, примешалось слишком большое количество индейских слов, и не мудрено: ведь по-испански они разговаривали, в основном, с индейцами.
Восьмая неделя бивачной жизни подходила к концу, и в один прекрасный день Франтишек распорядился подготовить всё к дальнейшему путешествию на юг. Вскоре после этого, возвратись вечером из леса, путешественники застали в хижине дорогого гостя, явившегося незадолго до их прихода.
Дон Фернандо не забыл о своих друзьях и вместе с пастухом отправился в лагерь, чтобы узнать, не нужно ли им чего. Обменявшись крепкими рукопожатиями, гость и хозяева засыпали друг друга вопросами. Из старых запасов путешественников и щедрых даров дона Фернандо был приготовлен обильный ужин. Пастух же, узнав, что обе собаки показали себя хорошо, так и просиял.
— У нас все живы-здоровы, и мои домашние передают вам сердечный привет, — наверное, уже в пятый раз повторял дон Фернандо. Мы часто о вас думаем, а в дождливую погоду жалеем от души — ведь эта хижина не может служить удобным и надёжным убежищем!
Европейцы поспешно уверили желанного гостя, что и они с благодарностью вспоминают его семью, а Еник просил передать дочерям ранчеро привет и добрые пожелания. Он очень хотел бы подарить им на память что-нибудь красивое… Правда, у него есть куруку, но он уже обещан родным. Вот если ему ещё раз посчастливится подстрелить какую-нибудь редкую птицу, Еник непременно пошлёт её обитателям ранчо.
На следующий день дон Фернандо пошёл осмотреть добычу охотников и был донельзя удивлён и разочарован, когда ему показали увядшие листья и пожелтевшие клубни.
— Да они сгниют раньше, чем вы попадёте на корабль! И стоило тратить силы на такие жалкие заморыши!
Франтишек только улыбнулся в ответ:
— Дорогой мой, эти жёлтые, сморщенные побеги очень живучи. Дальний путь не погубит их, уж я об этом позабочусь. А в Англии их ожидает отличный уход. В оранжереях, где поддерживается постоянная температура, их будут регулярно поливать, в землю им добавят толчёного кирпича и немного перегноя. Влажный воздух и тепло восстановят силы растений. Ах, если бы вы могли увидеть, как они похорошеют! Я рассчитываю, что в январе или в феврале на них появятся новые пышные цветы. Этой минуты нетерпеливо поджидает мистер Хау — ведь только тогда он сможет проверить, удалось ли нам найти новый или по крайней мере редкий вид орхидей.
— Странно… — развёл руками дон Фернандо. — Я понимаю: Европа стремится получать хлопок, индиго, красное дерево, редкие металлы, пряности и всякие другие полезные вещи. Но, чтобы люди отправлялись в джунгли за цветами, это мне кажется в высшей степени непонятным.
— И тем не менее англичане, немцы, французы, а в последнее время и североамериканцы снаряжают большие экспедиции исключительно за цветами, — возразил Франтишек. — И этим экспедициям удаётся разыскать очень любопытные экземпляры… Конечно, в Центральной Америке, особенно в Мексике, трудно найти что-нибудь новое, потому что наши земляки — Генке и ещё более удачливый Рёзл — уже определили многие виды здешних растений…
Еник слушал как заворожённый; он вспомнил, что в оранжереях мистера Хау эти две фамилии были написаны на дощечках, прикреплённых к горшкам с орхидеями. Ну да, Генке и Рёзл — эти имена встречались там очень часто, но Еник никогда не предполагал, что многие новые виды орхидей найдены его соотечественниками.
Друзья подробно обсудили планы дальнейшего продвижения отряда. Франтишек надеялся найти в Петенской котловине редкие виды орхидей, которые любят влагу и низменные места. Кроме того, он рассчитывал, что на отрогах Кокскомбских гор, самая высокая вершина которых достигает 3700 метров над уровнем моря, путешественникам удастся обнаружить новые виды горных орхидей.
Дон Фернандо в ответ только покачал головой. Ему было ясно, что с повозкой по лесным чащобам путникам не пройти, поэтому он предложил ящики навьючить на мулов и ослов — тогда свободные от поклажи мужчины смогут расчищать дорогу. Конечно, продвижение всё ещё будет медленным: чтобы продвинуться на несколько метров, придётся изрядно поработать топором и ножами. Но всё-таки это лучше, чем топтаться на одном месте с повозкой.
Пастух, кроме того, посоветовал нанять опытного проводника, который мог бы провести путников малоизвестными тропами; его долг — предупредить, что в лесах скрываются шайки бродяг, которые частенько устраивают засады у озера Петен, а иногда проникают даже на юг Гватемалы, к Кордильерам.
