— Право не знаю, — покачал головой отец, — вы так добры, Доктор, и предложение ваше очень заманчиво, но я думаю, что Томми следует обучаться какому-нибудь ремеслу, чтобы зарабатывать на жизнь.
Тут заговорила мама. Сама мысль о том, что я, такой маленький, больше не буду жить с ними под одной кровлей, ужасала ее. Но тем не менее она вынуждена была признать, что для меня нет лучшей возможности учиться.
— Послушай, Джэкоб, — тихо говорила она, — ты же знаешь, что ребята в городе ходят в школу до 14–15 лет. Пусть наш Том будет учиться меньше, но сможет писать и читать. Одно это уже будет ему на пользу. Хотя, Господи, Боже мой, — добавила она, поднося платок к глазам и стараясь удержаться от слез, — как же пусто будет без него в нашем доме!
— Я позабочусь о том, чтобы мальчик навещал вас, миссис Стаббинс, — сказал Доктор, — если хотите, каждый день. Ведь не так уж это и далеко.
И вот в конце концов отец сдался и было решено, что два года я стану жить и работать у Доктора, а он будет меня кормить и обучать чтению, письму и счету.
— Само собой разумеется, — добавил Доктор, — что, если я буду располагать деньгами, то и одежду Томми покупать буду тоже я. Но деньги у меня когда есть, а когда и нету.
— Вы так добры, Доктор, — благодарила мать, вытирая глаза. — Уж как нашему Томми повезло!
И тут я, бездумный маленький эгоист, наклонился к Доктору и прошептал ему на ухо:
— Пожалуйста, не забудьте сказать им про путешествия.
— Да, и кстати, — сказал Джон Дулитл, — моя работа требует, чтобы время от времени я ездил в путешествия. Надеюсь, вы не станете возражать, если Томми поедет со мной?
Бедная мама посмотрела на меня с болью и тревогой, но я, прячась за спиной Доктора, чувствовал, как мое сердце, волнуясь, бьется в ожидании отцовского ответа.
— Чего уж тут возражать, — медленно проговорил отец, — раз мы обо всем договорились, так не будем возражать и против этого.
Не было в ту минуту на свете мальчишки счастливее меня. Я готов был прыгать и кувыркаться от радости. Наконец-то моя заветная мечта сбывается, меня ждут невероятные приключения! Ведь Доктор очень скоро должен отправиться в очередное путешествие. Полинезия говорила мне, что он никогда не проводит дома больше полугода, а это означает, что не позднее, чем через две недели он отправится в путь. И я — я, Томми Стаббинс, поеду с ним! Только подумать! Мы поедем по морям и океанам, увидим новые страны, перед нами целый мир!
ГЛАВА 1
КОМАНДА «КРОНШНЕПА»
С этого времени мое положение в городе резко переменилось. Я уже больше не был сыном бедного башмачника. Высоко задрав нос, я важно вышагивал по Хай-стрит в сопровождении Джипа в золотом ошейнике. А маленькие снобы, презиравшие меня за то, что у моих родителей не хватало денег на мою учебу, теперь завистливо перешептывались, показывая на меня друг другу:
— Ты видишь его? Ему всего десять лет, а он уже ассистент Доктора!
Но как бы широко открылись их глаза от удивления, если бы они только знали, что я запросто беседую с собакой.
Спустя два дня после того, как Доктор приходил к нам в гости, он грустно сообщил мне, что, видимо, ему придется отказаться от изучения языка моллюсков хотя бы на время.
— Я крайне разочарован, Стаббинс, в высшей мере разочарован. Я уже перепробовал мидий и двухстворчатых моллюсков, устриц и волнистых рожков, сердцевидок и гребешков, семь разновидностей крабов и все виды омаров. Придется временно оставить эту затею.
— А чем же вы займетесь сейчас? — спросил я.
— Вообще-то я собирался в путешествие, Стаббинс. Я уже долгое время нахожусь дома, а у меня много дел за границей.
— Когда же мы отправляемся?
— Сначала нужно дождаться малиновую райскую птичку. Она ведь должна принести мне ответ от Длинной Стрелы. Но она запаздывает. Надеюсь, с ней ничего не случилось.
— Может быть, нам пока позаботиться о корабле? — предложил я. — Райская птичка может объявиться здесь со дня на день, а нам столько всего нужно приготовить.
— Пожалуй, ты прав, — согласился Доктор, — давай сходим к твоему приятелю Джо, продавцу моллюсков. Он-то уж точно в курсе насчет всяких судов.
— Я с вами, — попросил Джип.
— Отлично, пошли, — сказал Доктор. И мы все отправились к старику Джо.
У Джо действительно оказалось отличное судно, которое он недавно приобрел. Несмотря на то, что для управления им требовалось три человека, мы все равно решили на него взглянуть. Старик Джо провел нас вниз по реке и продемонстрировал отличнейшее суденышко, какое только можно себе представить. Оно называлось «Кроншнеп». Джо был согласен продать его недорого. Однако у нас не хватало третьего члена команды.
— Я, разумеется, возьму с собой Чи-Чи, — рассуждал Доктор, — но хотя она очень быстра и ловка, сил у нее меньше, чем у человека. Нам действительно нужен кто-то третий.
— Я знаю хорошего матроса, Доктор, — предложил Джо, — он как раз нуждается в работе.
— Нет, благодарю, Джо, — ответил Доктор. — Настоящие матросы мне не нужны. У меня нет денег, чтобы им платить. И кроме того, они мне страшно мешают, когда я иду в плаванье. Они хотят, чтобы все делалось по правилам, а я люблю, чтобы люди слушались меня. Так кого же мы можем взять с собой?
— Может быть, Мэтью Магга? — предложил я.
— Нет, он не годится. Мэтью — отличный парень, но очень много болтает, и любит рассуждать о своем ревматизме. Когда собираешься в далекое путешествие, надо очень осторожно подбирать себе спутников.
— А как насчет Льюка-Отшельника? — подал я другую идею.
— Отличная мысль, просто превосходная, если, конечно, он согласится. Пойдем к нему сейчас же.
Как я уже говорил, с Отшельником мы дружили давно. Человек он был весьма своеобразный. Жил в своей крошечной хижине на болотах совершенно один, если не считать пятнистого бульдога. Никто не знал, ни откуда Льюк родом, ни как его полное имя. Так все его и звали — Льюк-Отшельник. Он никогда не появлялся в городе, видимо, не хотел встречаться с людьми. Стоило кому-нибудь приблизиться к его хижине, как бульдог по кличке Боб прогонял незваного гостя прочь. Если спросить любого в Падлби, кто такой Льюк и почему он живет в полном одиночестве, вам ответят: «А, Льюк-Отшельник? С ним связана какая-то тайна. Никто ничего точно не знает, но тайна есть, уж как пить дать. Не подходите близко к его дому. Он натравит на вас пса».
Лишь мы с Доктором частенько наведывались в хижину на болоте. И бульдог Боб никогда не лаял, заслышав наши шаги. Потому что мы любили Льюка, а он любил нас.
В тот вечер мы с трудом шли по болотам, заслоняясь от сильного ветра, дувшего нам в лицо. Мы уже совсем близко подошли к хижине, как вдруг Джип заметил:
— Странно, однако!
— Что странно? — спросил Доктор.
— А то, что Боб не выбежал нас встречать. Он же должен был нас давно учуять. И что это за непонятный шум?
— Похоже, ворота скрипят, — ответил Доктор. А может быть, это дверь дома, отсюда не видно, она ведь с другой стороны.
— Надеюсь, Боб здоров, — проговорил Джип и принялся лаем звать приятеля. Но ответом ему было лишь завывание ветра, вовсю гулявшего по просторам соляных болот.
Мы поспешили к дому и, завернув за угол хижины, обнаружили, что входная дверь открыта нараспашку и скрипит, качаясь на ветру. Заглянув внутрь, мы никого не обнаружили.
— Может быть, Льюк вышел прогуляться? — предположил я.
— Он всегда бывает дома, — сказал Доктор, как-то странно нахмурившись, — он бы не оставил дверь отрытой настежь. Что-то здесь нечисто. Джип, что ты там делаешь?
— Да так, ничего особенного, — ответил пес, обнюхивая пол хижины.
— Джип, иди сюда, — строгим голосом велел Доктор, — ты что-то скрываешь от меня. Или ты видишь какие-то знаки… или о чем-то догадываешься. Что здесь произошло? Говори! Где Отшельник?
— Не знаю, — проговорил Джип как-то виновато, — я понятия не имею, где он.
— Нет, ты что-то знаешь. Я по глазам твоим вижу. В чем дело? — Джип молчал.
Доктор продолжал расспрашивать его еще минут десять, но пес так ничего и не ответил.
— Что ж, — в конце концов проговорил Доктор, — какой смысл стоять здесь на самом ветру. Отшельника нет. Вот и все. Можем идти домой обедать.
Мы застегнули пальто и отправились в обратную дорогу по болотам, а Джип бежал впереди и делал вид, что ищет водяных крыс.
— Ему что-то известно, — прошептал Доктор, — я думаю, он знает, что произошло. Странно, почему он не хочет мне рассказать. Такого с ним не бывало за все одиннадцать лет, что я его знаю. Удивительно!
— Вы хотите сказать, что ему известна та самая тайна, о которой люди толкуют?
