– Бориска-а-а… – раздался незнакомый голо сок. – Бориска-а-а…
– Ой! – насторожился бурундук. – Кажется это Боб.
В подтверждение его слов на другой стороне тропинки зашевелилась трава, и зоркие глаза смогли там рассмотреть мордочку еще одного полосатого грызуна. Он явно побаивался вылезти из норки на белый свет, но любопытство не давало ему спрятаться и улизнуть.
– Бориска… – опять едва слышно донеслось с другой стороны тропинки.
– Боб, это я! – попытался подбодрить братика бурундук. – Не бойся!
Тот замер, выжидая. Было похоже, что он никого не видел по эту сторону тропинки.
– Возвращайся к своим, – спокойно посоветовал Гордый. – Тропинка – это граница действия песочных часов. Мы их видим, потому что с нами властелин в лице Малька. Но Рыжий лес и его обитатели теперь живут в своем времени, отличном от нашего. Если кто-то и увидит наши образы много позже, когда этот момент нашего времени уравняется с их временем, то мы будем выглядеть, как приведения.
– Я буду призраком? – оживился Малёк. – Вот это да…
Он поднялся на задние лапки и скорчил страшную рожицу. Развел в стороны передние лапки и пропищал что-то, очевидно думая, что рычит. Соне этот цирк не понравился, и она громко щелкнула клювом. Мышонок сказу сник и юркнул в сторону, прячась за Ме́ню.
– Ты же обещал… – Бориска многозначительно посмотрел на грызуна в красной жилетке.
– Нет. Это случайно! – начал оправдываться тот. – Гадом буду…
– Ты уже… – неодобрительно шепнул ему медвежонок, но это услышали все.
Молчание только подтвердило общее настроение. Малёк понуро опустил голову, и даже кончики его острых ушек вяло поникли. Ему стало стыдно. Он попытался тут же снять красную жилетку и отдать ее Бориске, но Гордый остановил его:
– Ты теперь отвечаешь за Рыжий лес с его народом, – спокойно сказал орел. – Властелин песочных часов должен не забавляться, а заботиться о своих подданных. Отныне эта жилетка должна быть всегда с тобой, иначе тот, кто наденет ее, станет хозяином момента и сможет разбить песочные часы. Ты уже знаешь, что тогда произойдет… И не говори нам, что ты еще маленький!
– И что? Я теперь всегда должен носить эту красную тряпочку? Да меня любая сова или коршун даже в норке увидят.
– А мне нравится красный цвет, – жеманно проворковала Соня. – Он так молодит!
– Тогда может… – мышонок кивнул на сову.
– Нет, – отрезал орел. – Это теперь твоя ноша. – Потом изменил тон на более мягкий и добавил, – не забывай, что рядом друзья… Мы теперь команда!
– А кто будет командовать? – мышонок состроил лукавую мордочку.
– Каждый будет делать то, что умеет лучше других, – пробасил Длинный.
– Бориска-а-а… – тихо донеслось из норки на другой стороне тропинки.
– Не задерживайся в нашем времени, – поторопил бурундука Гордый, – а то станешь намного старше своего брата. Наше время идет иначе, чем в Рыжем лесу, да и сколько оно простояло после того, как ты разбил песочные часы, неизвестно.
– Уже уходить? – полосатый грызун растерянно окинул взглядом команду. – И мы никогда не увидимся?
– Время то капает, то течет рекой, а то и струится песчинками, – тихо произнесла мудрая птица. – Оно может испариться или замерзнуть, превратившись в лед, а то и стать кристаллом, который не под силу растопить и солнцу, но никогда не исчезает. Время вечно! Так что мы можем встретиться в любой момент. Причем, для кого-то он окажется будущим, а для кого-то прошлым.
– Как это романтично! – неожиданно откликнулась Соня. – А как на счет вечной молодости? – ей никто не ответил, и сова часто заморгала. – Ну, хотя бы иногда. На время.
– Всех тайн времени, – галантно увел разговор в сторону Гордый, – не знает никто.
– Ах, как жаль! – сова совершила почти круговое движение головой относительно неподвижного туловища. – Поторопитесь, наш юный друг… Смею вас уверить, стареть очень невесело… Бегите, бегите… Мы будем Вас вспоминать.
– Тогда я… это… – неуверенно промямлил полосатый. – Пошел…
– Пусть в Рыжем лесу никогда не будет по жара, – медвежонок отрешенно махнул лапой. – Только не рассказывай никому… а то подумают еще, что ты… Ну, да сам знаешь.
– Пусть и в вашем лесу никогда не будет пожара, – грустно ответил бурундук и пересек тропинку.
Ничего особенного при этом не произошло. Только Боб с радостными криками выскочил из норки навстречу появившемуся братику. Они обнюхали друг друга согласно обычаю бурундуков и начали о чем-то оживленно шептаться. Правда, время от времени Бориска оборачивался в сторону тропинки, но по его неосмысленному взгляду было понятно, что он никого не видит и не слышит.
Всем путешественникам стало отчего-то очень грустно. Каждый думал о том, что он вроде бы и есть, но его никто не видит. Это обидно. Вот так вернешься в свой родной лес, а там тебя никто не заметит. Будешь бродить, как привидение. Всю оставшуюся жизнь… Жуть!
– И нам пора, друзья мои, – обратился к оставшимся орел. – В дорогах, кроме прощаний, есть и встречи. Пусть они будут радостными.
Увидев печальные лица вокруг, мудрая птица неожиданно продекламировала:
Прощаний грусть ложится словно тяжесть,
Но не на плечи, а на краешек души.
С ней трудно совладать в пути. И даже
Тем, кто остался, – жизнь мерещится в глуши.
– О, как это романтично! – сова захлопала крыльями. – Кому принадлежат эти чудесные строки?
– Простите, любезная Соня, – смутился орел. – Я запамятовал.
– Спасибо, Гордый! – лось почему-то отвернулся в сторону и ударил копытом. – Я чувствую в себе такие силы, что готов мчаться без устали всю ночь до рассвета. А, ну-ка, команда, по местам!
Ме́ня и Малёк быстро забрались на мощную спину по шее Длинного, заблаговременно склонен ной к самой земле.
– Уже смеркается, – бодро отчеканила сова. – Наступает мое время, – она взглянула на орла. – Я буду прокладывать путь, а Вы, дорогой Мастер, отдохните на спине нашего гиганта. Во время бега его сильные мышцы так разогреваются, что ночная прохлада нисколько не заметна.
Соня бесшумно взметнулась вверх и сделала для разминки несколько кругов в темнеющей высоте. Надо сказать, что за этот день все путники порядком устали, и только ночная охотница была полна сил. Несмотря на преклонный возраст, сова легко выполняла самые сложные фигуры пилотажа. Просто так, для удовольствия. Не зря многие побаивались ее острых когтей в Дальнем лесу. Иногда казалось, что романтичная дама специально наговаривает на себя, сетуя то на мнимые боли, то на странное недомогание. Она была в отличной физической форме, о чем говорили ее бесшумные маневры в воздухе.
– Спасибо, друзья мои, – орел мягко сел на спину Длинного, позади медвежонка. – Я и вправду что-то устал сегодня. – Он проводил взглядом бесшумно скользящую над ними сову. – Если заметите, что я свалился во сне на землю, – усмехнулся Гордый. – Не забудьте разбудить.
– Не беспокойтесь, Мастер, – откуда-то издалека донесся тихий голос совы. – Ночное охранение выставлено. Отдыхайте!
Никто не удивился тому, что Гордый незаметно для всех получил новое имя. Мастер. Оно удивительно подходило мудрой птице. И причиной тому были не столько знания, сколько то, как они преподносились. Ненавязчиво. Тактично. Только к месту. Такого друга всегда хорошо иметь, особенно в дальней дороге.
А уж если столкнешься с загадками времени, то и подавно!
– Странный лес, – шепнула Соня, бесшумно планируя над лосем. – Деревья, словно трава высокая. Стоят очень плотно, а многие переплелись друг с другом.
– М-да, – озадаченно пробормотал Длинный. – И тишина необыкновенная…
Несмотря на усталость, лесной гигант прибавил шагу, чтобы поскорее миновать подозрительный лес, но тот все не кончался. Сова то и дело улетала вперед, надеясь отыскать тропинку к опушке, но возвращалась без радостных известий. На душе становилось все тревожнее.
– Может быть, разбудим Мастера? – неуверенно прошептала ночная охотница. – Очень мне не нравятся эти дыры…
– Какие дыры? – удивился лось.
– Вся земля вокруг просто утыкана огромными черными дырами, в которых и медведю-то тесно не будет. Отродясь не видывала такого. Что за звери живут в этом странном месте.
– Я тоже заметил несколько черных дыр у тропинки, – сознался лось. – Но мне подумалось, что это просто ямы с валежником. Ночью все кажется неестественно большим и опасным… Но вот тишина меня угнетает. Какой-то неживой лес. И птица не крикнет, и веточка не хрустнет…
– Если только часть увиденных мною черных дыр обитаема, я не удивлюсь, если в таком лесу никто не живет, кроме этих огромных чудищ!
– Почему чудищ? – насторожился Длинный. – Вы их уже видели?
– Нет. Но могу себе представить…
– Давайте-ка не будем зря пугать друг друга, уважаемая Соня. Возможно, лес был заражен какой-то болезнью, и жители на время карантина покинули его.
